Если норматив по одеванию и заправке кроватей у девушек был таким же строгим, как и у мужчин, то на «водные процедуры», то есть на приведение себя в порядок, выделялось аж полчаса. Идеальное время для разговоров и сплетен. Вечером все были так вымотаны, что просто падали в койку без сил. Так что я чистила зубы, причесывалась, а сама развешивала уши и пыталась узнать хоть что-нибудь полезное. Совсем как в старые времена, когда работала в офисе.
Вот только дух тут царил совсем другой. Я, признаться, даже не верила, что такое вообще существует. Сюда отбирали действительно исключительно патриотов: с чудовищным конкурсом, психологическими тестами и даже с полиграфом. В итоге получался сплоченный коллектив, который можно было бы назвать боевым братством, если бы речь шла не о девушках. Однако, никаких интриг, свойственных женским коллективам, тут и близко не было. Взаимовыручка, поддержка и помощь единомышленников, причем не только среди курсантов, но и в отношениях с командирами. Потому и разговоры тут были более чем откровенные, и совсем не о мужчинах. Чаще всего обсуждали положение на фронте и последние сводки, но на этот раз речь зашла о странном:
– Вы слышали, что Тень никто не видел уже два месяца? И это в то время, когда этот агент нужнее всего! – заявила одна из курсанток.
– А ты откуда знаешь? Этот персонаж же жутко засекречен. Вхож к самому Императору, причем, говорят, что в любое время и минуя секретарей.
– А у меня новый парень. Как раз из тех секретарей, мимо которых Тень проходит, пинками открывая двери. Говорит, что там, в верхах, по поводу Тени все уже в ярости: и Император, и Генштаб, и наш граф. Чуть ли не о предательстве речь иногда заходит.
– Да ладно! Тень же легенда.
– Простите, а что за Тень? – невинно поинтересовалась я.
У тому, что я взбалмошная иностранка, ничего не знающая об империи тут уже привыкли и нелепый вопрос приняли как должное.
– Ты что, как можно не слышать о Тени?! Легендарный разведчик. Благодаря Тени мы получили все последние военные разработки, которые сейчас крошат западников в капусту на линии фронта. Иначе бы до сих пор так и пытались ходить кавалерийскими атаками на паровые танки.
– Интересно, у кого он мог их разведать, если даже у королевства таких технологий нет, – закинула я удочку, прикинувшись дурочкой.
– А ты бы стала раскрывать секрет, делающий тебя уникальной и незаменимой?
Мы с Настой переглянулись.
Опустим тот момент, что я-то все свои секреты как раз раскрыла, только вот все равно осталась уникальной ныряльщицей. Об этом никому знать не положено. И откуда Тень берет свои находки мне, конечно, тоже понятно. Чисто из праздного любопытства мне хотелось знать кто это персонально – вдруг уже пересекались. Хотя тратить на это время и силы смысла не было: ни к началу войны, ни к покушениям разведчик-ныряльщик явно не имел отношения.
После завтрака потянулись скучные пары. Мне были не интересны уроки как отличать одну модель танка моего королевства от другой, о структуре вооруженных сил обеих сторон и похожей сугубо военной ерунде. Что же касается занятий по истории и географии, так и в этом у меня была огромная фора в виде долгих часов зубрежки с лучшими учителями Треста.
После обеда нас ждал Алексей. Уже после третьей встречи граф попросил обходиться в обращении к нему без титула и отчества: «В нашем братстве это не принято», – хотя сам продолжал с нами общаться строго «на вы».
– Ну рассказывайте, каковы успехи, – нетерпеливо спросил он, чуть присев на краешек стола. Совсем как Марко.
Нашим главным заданием был поиск любого высокотехнологического мира, способного подарить Империи полезные знания в области военных машин или производства оных. Естественно, я знала где взять то, что заставит графа от счастья танцевать джигу, но не помогать же тем, кто сражается против моего войска. Нужна была видимость прогресса, наживка, позволяющая считать нас ценнейшими кадрами, но без реальных результатов. Мне было несложно найти мир с тем же уровнем прогресса, что уже был у Империи. Спасибо спецкурсам по новейшей имперской технике.
Я быстро нашла якорь, позволяющий попадать туда Насте и тоже предоставила ей возможность баловать начальство находками. Я притащила винтовку – неизвестной графу конструкции, которая, однако, ничем не превосходила те, что были на вооружении у их армии. Наста же принесла фотографии танков и машин пехоты.
Как я и предполагала, граф ужасно оживился и попросил приложить все усилия, чтобы достать чертежи этих машин.
Мы уже покидали кабинет, когда граф добавил:
– А вас, Анастасия, я попрошу остаться.
Я переглянулась с Настой. Она была удивлена и слегка испугана.
– Подожду снаружи, – шепнула я.
Если подруга не выйдет в течение получаса или за ней придет конвой, то придется ее спасать.
Глава 12: Секреты красного замка
Наста вышла через двадцать пять минут, когда я уже обдумывала под каким предлогом заявиться в кабинет графа.
– Все в порядке, – сказала она, а подумав, добавила, – наверное.
– На улице расскажешь, – кивнула я, опасаясь, что в этом здании уши находятся не только в каждой стене, но и вообще в любом предмете интерьера.
Мы вышли во внутренний двор между казармами курсантов и главным зданием Патри.
– Ну, чего он хотел? – спросила я.
– Честно говоря, я не поняла. Пустился в пространные воспоминания о моей матери, о том, как она блистала на балах, как интриги тогдашнего министра внутренних дел заставили ее уехать из страны. Попутно выяснял о ее дальнейшей судьбе, о том, кто мой отец. Тут я, понятно, соврала, что не в курсе. Вроде я ничего особо про маму не сказала, но мне показалось, что он услышал то, что хотел. А вот потом дело приняло странный оборот. Он заикнулся, что в курсе того, что я посещала штаб-квартиру Мрака и очень следил за моей реакцией. Отнекиваться вариантов не было. Пришлось сказать, что да, Мрак иногда насильно заставляет принимать присягу тех, кого ловят на контрабанде и прочем. Что у меня после всех моих приключений не было вариантов отказаться, но я сбежала сразу, как предоставилась такая возможность.
– Ты понимаешь, что это значит? – насторожилась я.
– Ну да, странно, что он вообще в курсе что такое Мрак. Алексей меня проверял. На искренность, наверное, потому что мне показалось, что граф остался доволен ответом.
– Нет. Это значит, что он может стоять за покушением. Если Мирра права, и хотели убить не меня, а тебя, и это дело рук имперских, то тебе только что один из высших чинов дал понять, что в курсе, где ты была в тот момент. Если ныряльщики подчиняются графу, то вряд ли кто-то кроме него еще в курсе существования Мрака. Это делает его подозреваемым номер один.
– Да нет… мне кажется, что он счастлив, что мы работаем на Патри.
– Сейчас да. Возможно, это значит, что ты теперь в безопасности и он не будет пытаться тебя убить, потому что ты на его стороне.
– Слишком много «если». Мы построили теорию на очень шатком фундаменте. Алексей не создает у меня ощущение коварного врага, подсылающего убийц. Да и мотива по-прежнему не вижу. Не такая я важная птица, чтобы устраивать за мной настоящую охоту и терять редких сотрудников-ныряльщиков.
– Признайся честно, что он тебе просто нравится.
– Он? Нисколько! А вот я ему – да. Скорее всего. Мне так кажется.
– Это хорошо. Значит он простит тебя, когда ты не сможешь достать чертежи, – улыбнулась я.
– Это я не смогу?! – фыркнула Наста и подбоченилась.
– Да ладно, ладно, я пошутила. Не рискуй больше меры. Не забывай, что это все – игра. Одно дело сфотографировать технику на марше, а совсем другое искать документацию. Шанс попасться очень велик, а времени на это потребуется не меньше месяца плотной работы. С моей загрузкой я не смогу всегда быть рядом, а значит и вытащить из тюрьмы, в случае чего, не успею. Понятно, что Алексей устраивает нам проверку на вшивость, кидая сразу как котят в океан – выплывут или не выплывут. Если не сможем, то и на фиг мы ему сдались, но мне то ты нужна живой и здоровой.
– А может быть ты просто не хочешь, чтобы я преуспела и усилила армию Империи? – прищурилась Наста.
– И это тоже. Не забывай, что на фронте эта техника будет убивать жителей Праги, в которой ты родилась и выросла.
Наста вздохнула:
– Выросла то я там, а вот на родине чувствую себя почему-то здесь. Моя лояльность королевству связана только с тобой. Так что помогать Империи выиграть войну я не буду только ради тебя. Вопрос только где ты накопила такие патриотические чувства к королевству, где провела всего полгода.
– Это не патриотизм, а ответственность. Я не искала ее, она свалилась мне на плечи сама по себе, но я чувствую, что если сейчас сдамся, отойду от дел, подниму лапки и скажу: «я пас», – то лучше не станет. Будет не только война, но хаос, революции, смута, голод и смерти. Много смертей слабых и беззащитных, которые всегда становятся жертвами в любые темные времена. Это ужасный груз, тяжелый, и мне с каждым днем все больше кажется, что непосильный, но и сбросить я его по своему желанию не могу.
– А что, если твое королевство выиграет войну, то смертей и смуты будет меньше? Все то же самое произойдет здесь.
– Именно поэтому я не хочу победы ни одной из сторон. Мне нужно вернуть статус-кво. Слышала вчерашний разговор девиц в умывальной? Морозы ударили и техника обеих сторон встала. Котлы и дизель замерзли напрочь. Тут, слава богу, еще не придумали зимнюю солярку, потому что инженера добыли, а талантливого химика – нет. Моя задача в том, чтобы эти машины войны как оттают, то разъехались бы по домам в разные стороны. Но сейчас усиливать Империю, у которой и так есть преимущество – это явно не тот путь, которым этого можно достичь.
Пока мы подходили к казармам, Наста так и не проронила ни слова. Шла в задумчивости, закутавшись в меховой воротник женской шинели.
***
После отбоя я, соорудив очередной раз из одеял некое подобие лежащего на кровати тела, перенеслась в Прагу, на скучнейшую, но обязательную планерку с генштабом. Это была игра в «Кто кому убедительней соврет». Они говорили «передислокация» вместо «отступление», «сокращение линии фронта» вместо «мы потеряли очередные территории». Я делала вид, что не понимаю, о чем идет речь и одобряю их действия. В этот раз мне вскользь заметили, что военный потенциал Империи оказался несколько больше ожидаемого, поэтому победное наступление откладывается до окончания весенней распутицы. По их словам, зимняя кампания должна была происходить в виде позиционной войны без особых подвижек на фронте.