Мы оказались на берегу ночного озера. Как ориентир неподалеку горел небольшой костерок. Еще на подходе я узнала фигуру подруги: она сидела на камне у воды и смотрела как ветер играет с лунной дорожкой на озере. На ней была белоснежная форма имперского офицера. Золотистые эполеты тускло сверкали в холодном лунном свете. Наверняка, на них были какие-то звезды, обозначающие чин, но я совершенно не разбиралась в имперских знаках отличия.
Том деликатно остался стоять поодаль. Он то с Настой уже поговорил.
– Привет, – сказала я.
– Привет, – кивнула подруга, не отрывая взгляда от воды.
Я присела рядом с ней, тоже лицом к озеру.
Пару минут мы молчали.
– Как я понимаю, ты получила мою газетную весточку? – спросила я.
– Да, и даже поняла чьих рук дело. Передавай привет Мирре.
– Передам. Как ты? Я ничего о тебе не слышала уже целую вечность.
– Я сама не знаю. Все как во сне: бои, задания, два покушения… мне вот полковника недавно присвоили, слышала? У меня теперь две тысячи человек в подчинении, которые меня боготворят и готовы за меня в огонь и в воду. Один закрыл меня собой, когда убийца выхватил пистолет. Вчера мой солдат кинулся грудью на гранату, которая предназначалась мне. Все это до сих пор не укладывается в голове. С другой стороны, я никогда так ясно не ощущала себя на своем месте.
– В качестве имперского вояки?
– Я защищаю родину! – Наста гордо вскинула голову.
– Ничего, что это она первая напала, а не наоборот?
Наста помолчала несколько секунд:
– Так и знала, что мы будем ссориться из-за этого. Больше всего я опасалась того, что в конце концов встречу тебя на поле боя. По другую сторону окопов.
– Императрица и королева в окопах? Смешно. Максимум, где мы можем оказаться друг против друга, так это за столом переговоров. И я уверена, что рано или поздно так и будет.
– Я еще не императрица.
– У тебя уже очень мало шансов отвертеться. Если будешь достаточно осторожна.
– У меня очень мало шансов выжить в этой мясорубке за власть. Я теперь каждую ночь просыпаюсь с криком. Все время кажется, что ко мне опять убийца прокрался.
– Больше не будет убийц. Для того я и напечатала статью. Покушение на выскочку, которой покровительствует граф Оболенский и на единственную наследницу престола – это далеко не одно и то же.
Наста молчала. Подняла камешек и кинула на середину реки.
– Ты предлагаешь мне заявиться во дворец и потребовать корону?
– Не сейчас. Погоди несколько дней. Новости должны дойти до самых низов и до солдат на фронте.
– Зачем тебе это? Ведь если в империи не останется наследников, будет полный хаос, и ты легко победишь в войне. Когда я узнала о том, что написали газеты, то подумала, что таков твой план.
– У меня нет цели победить.
Мне удалось удивить Насту. Она все-таки повернулась и внимательно на меня посмотрела.
– А чего ты тогда добиваешься?
– Ты меня уже спрашивала, помнишь? Говорила, что я должна определиться с целью. Я еще не знаю, чего хочу, но уже точно понимаю, чего не хочу. Не хочу превратиться в идеал Мрака: бороться за идеи, наплевав на людей. Я жутко корила себя, потому что думала, что мое появление в Праге спровоцировало столько бед и страданий, но теперь я думаю, что слишком много возомнила о себе и я тут вообще не причем. Мы с тобой до сих пор не более, чем пешки, которыми ходят большие игроки. Но в наших силах стать чем-то большим – тем, с чем хотя бы начнут считаться. И я свое влияние хочу употребить на то, чтобы ни мои друзья, ни другие не страдали от той бури, что разворачивается вокруг нас.
– То есть за все хорошее и против всего плохого. Достойно, но банально и ничего не говорит о том, что конкретно ты намерена делать.
– Остановить войну. Договориться с империей о восстановлении границ на старом месте и заключить мир. Конечно, не буду скрывать, я бы предпочла видеть с той стороны стола тебя, и не только потому, что так будет проще договориться, но и потому, что твоя судьба мне небезразлична. На престоле ты будешь в большей безопасности, чем сейчас.
– Ты опять забыла спросить меня. Хочу ли я корону.
– А меня? Многие спрашивали?! – я не выдержала и повысила голос.
– Да у тебя рот до ушей был, когда тебя королевой объявили! – громко возмутилась Наста.
– Ты не понимаешь, что нужно забыть про себя, про свои амбиции и желания, потому что на кону стоит нечто большее? А чего тогда ты хочешь? Ходить в атаки на вчерашних коллег и соседей во главе пары тысяч головорезов? Это предел твоих мечтаний?
– Может и так! Я впервые чувствую себя свободной. Делаю то, что хочу, а не то, что требуют другие. А ты обрекаешь меня на новые оковы, от которых я уже не избавлюсь до конца жизни! – крикнула Наста.
– Что?! – спросил неожиданно подошедший Том. – У тебя есть реальная возможность окончить войну, а ты отказываешься? Я-то думал, что ты живешь в окружении кучи солдат и офицеров от безысходности и потому что боишься за свою жизнь, а тебе это просто нравится?!
Наста испуганно обернулась:
– Я не это имела в виду!
– Но я же все слышал! Вы обе говорили так громко, что проигнорировать уже было невозможно. Ты сейчас была предельно искренней. Я… я в шоке. Ты же желаешь смерти всем нам. Нику и Кате, что сейчас на фронте в королевских войсках, Тае, которая записалась медсестрой на фронт. Она же может эвакуировать раненых просто ныряя с ними по якорю сразу в госпиталь. Это все бывшие коллеги, с которыми ты праздновала дни рождения и плакала на похоронах не вернувшихся с заданий ныряльщиков. Они что, для тебя теперь враги?
– Том, все не так. Все сложно. Тут у меня тоже друзья… – со слезами на глазах начала было Наста, но Том ее прервал.
– Я рад, что у тебя теперь много новых друзей. Вероятно, старым рядом с тобой больше места нет, – подчеркнуто официально произнес он. – Александра, я намерен покинуть это место. Так как я привел вас сюда, вынужден спросить, останется ли Ваше величество для ведения дальнейших переговоров, или нырнет обратно вместе со мной.
– Том, не дури, – вздохнула я, глядя на испуганную Насту, которая все никак не могла подобрать слов.
Том стоял, высоко задрав дрожащий подбородок. Он нервно снял и протер очки, вернул их на нос и выжидательно и даже с некоторым вызовом взглянул на меня.
– Подожди меня, пожалуйста, – сказала я.
Том кивнул, отошел подальше и стал в горделивую позу, скрестив руки на груди.
– Что же я наделала? – прошептала Наста.
– Ты запуталась. Можно я дам тебе тот же самый совет, что и ты мне недавно. Пойми, чего ты хочешь. Сейчас ты просто бежишь от всего, но так можно убежать слишком далеко. Туда, где уже никого не останется рядом. Подумай об этом. Мне действительно пора.
– Ты… в самом деле больше не можешь нырять, как сказал Том?
Я кивнула.
– И это надолго?
– Помнишь, когда за тобой ухаживал какой-то фанфарон, я успокаивала тебя тем, что мы никогда не сможем быть в близких отношениях с простыми людьми?
– Да… ты говорила, что мы для них как ангелы и они никогда не смирятся с этим. Но ведь Том…
– Я потеряла свои крылья. Навсегда. Мы с тобой теперь в разных расах. И я буду из последних сил заботиться о том мире, в котором оказалась. Не о королевстве. Не об Империи. Обо всех сразу. Надеюсь, что мы скоро увидимся. А сейчас я пойду. Прости…
Я встала с камня и пошла к Тому.
Я летела по городу, широко раскинув руки. Морозный ветер обдувал щеки, играл смешным помпоном на нелепой шапке, которую я надела для маскировки, иначе развивающиеся рыжие волосы королевы мог опознать любой прохожий.
Электрический бицикл Виктора несся по Праге с сумасшедшей для местных мобилей скоростью. Здесь считали, что такие устройства приобретают себе лишь безумцы, да самоубийцы. Хотя что такое для авиатора жалкие восемьдесят километров в час, если его самолет носится раз в пять быстрее?
Виктор настаивал, чтобы я держалась за него, но где я и где безопасность? Как говорил Марко, я же девушка, никогда не использующая тормоза. Приподнялась с сидения, раскинула руки, запрокинула голову и ловила ощущения полета, стараясь забыть обо всем на свете.
Даже мысли о Марко не могли мне испортить настроение. Настроение послать все подальше и просто радоваться моменту, полету, ощущению свободы. К черту Марко и его дурацкую ревность, вкупе с вечной озабоченностью правильности выбранного мной пути. К черту Насту, с ее заморочками насчет личной свободы. К черту королевство, Империю, войну и все остальное. Пусть это все останется за спиной. Впереди только темное ночное небо, ветер в ушах, скорость и бессмысленная радость.
Говорят, для того, чтобы прийти в себя и обрести внутреннее равновесие, многие люди используют медитацию. В таком случае вот она моя медитация. Нестись быстрее всех, отбросив мысли о проблемах. Ловить моменты абсолютного счастья.
Виктор меня понимал. Он не настаивал на продолжении свидания и не лез с поцелуями. Посмотрел на мои счастливые глаза, рассмеялся, коснулся рукой моих волос, поправив выбившуюся из-под шапки прядь:
– Я рад, что подарил тебе этот вечер. Видела бы ты себя со стороны: ты сейчас просто светишься. Мы в конец посадили батарею, но, похоже, зарядили тебя. Надеюсь, ты еще долго не растеряешь этот блеск в глазах, – улыбнулся он и вручную покатил разряженный бицикл в гараж.
Он был просто идеальным. Как жаль, что я его не люблю. А то это решило бы разом кучу проблем. Но в этот момент он был единственным, кто не позволял моему сердцу покрыться коркой льда от мысли, что я растеряла всех друзей и опять осталась одна.
***
На следующий день я опять отправилась в госпиталь. Нужно было чем-то занять время, пока я ожидала новостей с той стороны границы.
На этот раз среди раненых царило совсем другое настроение. Отчаяние и страх уступили место мрачной озлобленности и уверенности в победе. Они больше не толкали бравурных речей, но и не причитали о превосходстве врага. Бойцы были немногословны, отвечали коротко и четко. «Да, бьем врага. Да, вылечусь, пойду обратно на фронт. Ранило? Ну не повезло. Залечат».