СтранникБелая птица
Поэма начата к Юбилею творческой деятельности и Дню Рождения Ирины Александровны Аллегровой 20.01.06 г.
Пролог
Любить – это давать, а не брать.
Я не поэт и не писатель
В обычном понимании дел.
Пересказать лишь мой удел,
Прочесть, пытливейший читатель —
Тебе.
Тебе же, критик здравый,
Ругать стиль, рифму и сюжет.
На то моей обиды нет.
Это занятие по праву
Твоей работе подлежит.
Не делаю довольный вид
И не кривлю душой лукаво,
Чтоб не подумали друзья
Будто заискиваю я.
Ругай, коль есть за что ругать.
Ты – недоверчивый издатель,
Хоть первую главу прочесть
Не поленись. Почту за честь!
А труд мой помогает, кстати,
Легко и без нравоучения
Не позабыть навыков чтения.
Что ЕЙ самой сказать? Не знаю.
Ведь не просила, не ждала.
Медвежьи добрые дела
Столь редко пользу представляют.
Я в оправдание позволю
Сказать – написано с любовью!
Глава первая
Я не женщина, которая поет.
Я – женщина, которая живет.
Жизнь – это улыбка,
Даже, если по лицу текут слезы.
Не молюсь я ей, как иконке,
Но молюсь за нее порой.
Я хочу рассказать о девчонке,
Которая стала Звездой.
Говорят, что написаны судьбы,
И, как только рождаются люди,
Им вручается жизни рассказ:
Кто-то станет царем, полководцем,
Кто-то верным слугой, царедворцем
И за первого жизнь отдаст.
Но незнание как лотерея,
И мечтаем мы, веря, не веря.
Нам порой открываются двери,
Те, что всем силачам не открыть.
И у женщины хрупкой и милой
Геркулеса появятся силы.
И она так бесстрашно, красиво
Трон займет и будет царить!
«Подумай, родная!» – «Нет, я все решила!»
Закрыть небольшой чемодан поспешила,
Поправила платье (сама себе сшила),
Зажала билетик в руке.
«Ну кем здесь была я?! Обычной до слез!
Тогда, как другие, задрав кверху нос,
Меня растворяли в толпе!
Жила, как в теплице, сама понимая,
Что есть холода и они убивают.
И, если цветок сразу не закаляют,
Он гибнет при первой зиме.
В огромной столице во что бы ни стало
Я буду певицей такой, каких мало!
Летела звезда, я тогда загадала
Удачи и счастья в Москве.
А помнишь ли, папа, мы раньше мечтали,
Как парусник белый стоит на причале
И мы, подняв якорь, отважно отчалим
К загадочным островам?
Вернувшись, по трапу спускаясь на берег,
Проплыв семь морей и открыв семь Америк,
Друзей мы найдем и, в удачу поверив,
Грозой станем нашим врагам.
А на берегу домик выстроим белый,
Чтоб было, куда возвращаться с победой,
Где мама нас ждет с самым вкусным обедом,
Где счастливы будем всегда.
И, как на снегу, на песке белоснежном
Мы замки построим из хрупкой надежды,
Что время пройдет, а мы будем, как прежде,
Все вместе. Беда не беда!
Теперь, повзрослев, на мечту свою детства
Смотрю по – иному. И голосом сердца
Толкую, что парусник белый – лишь дверца
В мир музыки, сцены, любви.
Так часто манил меня белой кормой,
Шептал и кричал, уводя за собой:
«Не бойся, лишь шаг… За заветной чертой
Ты ветер попутный лови!».
Я знаю, что голос мой признанным будет,
Он вселит надежду в сердца многим людям.
Я это смогу! И их тысячи судеб
Сольются с моею судьбой!
Прощаюсь, но помню я каждое слово
В родительском доме. И снова, и снова
Я буду стараться сломать все оковы,
Всегда возвращаясь домой».
Вот так говорила девчонка простая,
В столицу и в новую жизнь улетая,
Родную семью и друзей покидая,
Ведомая детской мечтой.
С собою везла чистоту горной речки,
Бабушки милой подарок – колечко,
Полное львиной отвагой сердечко
И взгляд «чайных роз» колдовской.
А все начиналось не так интересно:
Работа, квартира, где лишний и тесно,
И поиск под солнцем достойного места,
Чужой где не быть средь своих.
Конечно, боялась сломаться, пропасть,
Ведь только в столице такая напасть:
Людей так, что яблоку негде упасть,
А ты одинок среди них.
Москва – город грез, город снов и желаний,
Москва – город-явь, тягот и испытаний,
Бессмысленных встреч и пустых обещаний,
Москва – это город-магнит!
Москва – город слез, но, не веря слезам,
Златую главу преклонив к образам,
Жжет свечи Георгию и небесам,
И знает – добро победит!
И чистой душой та девчонка ждала
От грозного города каплю тепла,
И верила в счастье, и просто жила
Неся свой наивный свет.
С надеждой большой на удачу в пути
Не думала, что ей придется пройти,
И ветер попутный пыталась найти,
Как многие в их двадцать лет.
Сразу удача была ей ниспослана:
Работать попала в оркестр Утесова.
И там поняла, что все роли уж розданы —
К чему закрывать глаза?
Забыв концертмейстерство, словно табу,
Все делала так, будто знала судьбу.
В подзорную ли увидала трубу
Те алые паруса?
Но ждать их не стала и кинулась вплавь,
Недолго решая, где сон и где явь.
Характер такой, что попробуй, заставь
Поверить в слова твои.
Она и сейчас верит только в совет
Того мудреца, уж которого нет:
«Не слушай советов чужих, человек,
Законы судьбы – свои!».
Таков был эпиграф в романе «Москва».
Рубила с плеча. А права, не права —
Нам время сказало. И эти слова
С тех пор повторяет вновь.
Жила и живет на пределе, неистово.
Любила и любит лишь сердцем. И пристально
В любви ищет силу, спасенье и истину,
А в истине видит любовь.
А первой главой ее книги в столице
Стал «Факел» (полжизни до «Императрицы»),
ВИА, известный лишь единицам —
Тем людям, кто в нем и играл.
Играли порой все то, что придется,
Что любят, не любят, что не продается,
И вряд ли ценителей много найдется,
Кто это всерьез понимал.
Гастрольные туры в глубинки России
Не столь романтичны, комфортны, красивы,
И нужно иметь не дюжие силы,
Источник ища в миражах.
Смотрела, терпела, в лишениях училась —
Вот так героиня моя закалилась.
И это, как водится, ей пригодилось
В дальнейших крутых виражах.
И после концерта в краю незнакомом
Автобус гастрольный был крышей, был домом.
И пусть уступал он богатым хоромам,
Но лучше его не найти.
Свернувшись клубком, как котенок замерзший,
Она, засыпая, все грела ладоши.
А ветер осенний ей пел о хорошем,
Что быть должно впереди.
Но ветер-обманщик не все рассказал.
Усталый шофер надавил тормоза.
Она, потянувшись, открыла глаза,
В них город гастрольный возник.
«Здесь будет наш следующий концерт?» —
Спросила с улыбкой она на лице.
И сразу подумала о певце,
Что выступит после них.
– А что? Говорят, он успешен, красив.
Ну чем, в самом деле, тебе не жених?
Хотя, кто мы, в общем, для важных таких? —
Сказал кто-то в группе, смеясь.
– Отец – композитор, большой человек!
И сыну готово и масло, и хлеб
На ужин, на завтрак и на обед.
Захочет – не сможет пропасть!
– Да что «все готово»! Ведь можно умом!
Вон сколько успешных сегодня кругом!
Мы с ним познакомимся и поймем,