И других героев находит.
Так убийство Талькова, что бы ни говорили,
Остаётся на совести многих! Забыли
Тот октябрь? ДК «Юбилейный»? Простил ли
Он предательство это нам?
Прямо в сердце тот выстрел был.
Нагло, в каждого, кто любил
Эти песни и правду. Кто жил
По другим, по его скоростям.
«Я дружила с семьёй, с женой Игоря, кстати…
Эта нелепая смерть в Ленинграде…», —
Задумчиво, грустно куда-то глядя,
Комментировала Ирина.
Это дико и страшно на самом деле.
В дань памяти песни его хотела
Исполнить. Но столь благородное дело
Взялись выполнять и любители денег,
Всегда проходящие мимо.
«И я отказалась».
Среди этого хаоса выстоять мог
Несомненно лишь тот, кого бережет
Его чудо-звезда, судьба или Бог, —
То, о чём мы уже говорили.
И Ирина, свершив столь гигантский рывок
В своём творчестве, стала примером того,
Как желанье, способность добиться всего
Времена одолеет любые.
Этот супер-забег уже непобедим.
До сих пор Гастролёром Номер Один
Её можно считать. Ну никак не сидит
Она дома в тепле и уюте!
Сегодня здесь, завтра – там летом или зимой
Полюса, города, континенты… Такой
Выбрав путь, словно вечный земной не покой,
На своём, на звёздном маршруте.
А тогда всё неслись дифирамбы
Ярче света горящей рампы
Её первой сольной программы
«Не улетай, любовь!».
И в том же году, знаменитый такой,
Клип с Домогаровым – «Суженый мой»,
Как джокер, что был припасён под рукой,
Побил все расклады вновь.
Наконец, почти одновременно
С этим ярким, удачным моментом
Появился, опять же, первый
Сольный диск «гигантской комплекции».
Для давних поклонников не секрет,
Как называется раритет…
Лежит «Странник мой» уже столько лет
И в моей музыкальной коллекции.
Что характерно, и тут спора нет,
В течение самых кризисных лет,
Тех четырёх, назвать будет не грех
Послереволюционных,
Когда разрушены были все прежние
Структуры советские Хрущева-Брежнева
И Союзконцерт пострадал неизбежно
От действий тех дней беззаконных,
В силу чего наши многие звёзды
Остались на грани, вполне серьёзной,
Нищеты и отчаяния. Было не просто
Наблюдать затяжной «звездопад».
Ирина не только смогла не утратить
Всего, что достигла своим трудом, кстати,
Она поднялась ещё выше! Не ради
Льстивых похвал и наград.
Певица тогда резонирует чутко
Со временем, ритмом «задушенным», жутким,
Со всей этой тяжестью ежеминутной,
Висящей над нашей страной.
Исполняет «слезоточивые» песни,
Сочетая всё то, что не может быть вместе:
«Заводилу» и «плакальщицу» равно с честью,
Представляясь нам грешно-святой.
Так писала вся пресса о ней в 90-х.
Восхищение? Зависть? Понять тут не просто.
Но статьями успех не измерить, и роста
Не понять за печатным листом.
А концерты с участием девчонки упорной
Собирают все залы и все стадионы.
Гостьей телепрограмм уже стала законной.
Ну а что же будет потом?
А потом, всё те же гастроли.
Но уже географию стоит
Подучить, кто ленился в школе,
И забыть про «рай в шалаше».
Потому, что поездки стали
За границу, в США, Израиль
Кроме наших площадок, где знали
И любили её уже.
Там она выступает с концертной программой
В фешенебельных русских больших ресторанах.
Эмиграция встретила Иру славно
И по-доброму, как свою.
Зритель пил, зритель пел, улыбаясь и плача,
Вспоминая страну, из которой удача
«Улыбнулась» уехать. И, слёзы не пряча,
Ей по-русски кричал: «I love you!»
Возникал в интервью и вопрос-провокация:
«Никогда не выводит страна, жизнь дурацкая?
Не хотелось, как некоторым, в эмиграцию
От серпа, молота да цепей?»
Отвечала по-честному: «Были сомнения
И почти чемоданное настроение…
Но тогда же настало удовлетворение
От работы любимой моей».
– «Что, уже не уедешь?», – пытали ответ.
– «Трудно…Пожалуй, теперь уже – нет.
Это наша страна! Хоть несчастий и бед
Не измерить и не сосчитать.
А мой зритель, он будет повсюду со мной.
В него верю! Когда очень трудно порой,
Эта вера спасает. И мир и покой
Воцаряются в сердце опять».
– «Нет жажды к такой лёгкой жизни «за гранями»,
Любви к популярности, звёздной мании.
Лишь плодотворно работать желание,
А главное…чтоб не мешали.
Но даже в работе трудно забыть,
Когда у тебя не устроен быт.
Вот что всё усложняет и «тормозит».
Разве сами вы это не знали?»
– «Иной от меня не дождётесь критики.
Я – человек вне всякой политики.
О взглядах моих, убеждениях спросите вы —
Не отвечу. Напрасны слова.
Мне очень небезразлично, конечно,
Но каждый должен быть занят успешно
Призванием своим, мастерски и прилежно.
Я женщина – этим права».
– «Для женщины это особенно важно
И я восхищаюсь порою даже,
Как наши женщины тянут отважно
Дом, детей… Всё на хрупких плечах!
При этом нужно быть привлекательной,
Милой, доброй, кокетливой обязательно,
Модной, сильной и самостоятельной,
Да с живой искринкой в глазах».
– «Материальное положение ваше какое?»
– «Скажу так, что оно у меня неплохое.
Статус эстрадной звезды в покое
Не оставит (сойти с ума!),
Ко многому и сверх желаний
Обязывает в материальном плане:
Свой гардероб и записи деньгами
Оплачиваю я сама.
Шоу-бизнес мой спонсоров не имеет.
И я этим горжусь! Верить или не верить —
Дело ваше. Деньгами всё в жизни мерить…
Я таких людей не уважаю».
– «Это ваш кипятильничек на столе?»
– «Да, как видите, здесь некий мини-комплект:
Кофе, чайничек, сахар и чай – много лет
Без него я не выезжаю».
– «Вы гуляли по городу самостоятельно?»
– «Нет, давно уже. Думаю, не обязательно.
Внимание к себе привлекать не желательно,
И я этого не люблю.
К сожалению, просто уже неизбежно:
Все подходят, разглядывают, конечно.
Неприятно порой от того, что небрежно,
Без пафоса говорю».
Вопросы похожие сыпались градом.
Полагаю, не просто, и, может, не рада
Комментировать их, но такая «награда»
Популярности дышит вслед.
Несмотря ни на что, и меня восхищало
Всегда то, как Ирина на них отвечала
Мудро, смело, как будто не замечала:
«Неудобных» вопросов нет!
Если вы разрешите, я не промолчу
И о смелости женской продолжить хочу,
Той, что всем силачам не всегда по плечу:
Для неё все деянья легки.
Ведь мы знаем – смелость не в мускулах, силе —
Смелость в сердце, в уме, в поступках красивых,
В бесконечном терпении. Все выносили
Эти плечи, а с виду хрупки.
Не ступени мощёны, а дикой тропы
След ведёт к Эвересту. Смешливой судьбы
Закаляют не розы, закаляют шипы.
Тем их больше, чем больше шагов.
Их заметить бывает в сто крат посложней,
Оттого они ранят опасней, сильней.
Но для опыта, мудрости это важней.
Так возблагодарим же врагов!
А друзья, а поклонники… Мало ль обид,
От кого их не ждёшь? Кто тогда защитит?
Что на это сегодня она говорит,
Взяв любви народной сполна:
– «К почитателям я отношусь положительно,
Что само по себе даже неудивительно.
А не будет поклонников, это ж губительно.
Значит, я никому не нужна.
Немыслим артист без доли тщеславия.
В нём природой заложено это, как правило.
Потребность нравиться, конечно, здравая,
Чтоб морально не покалечило.
Если же принимать ты совсем не готов
Внимания публики, улыбок, цветов,
Сиди дома, подальше от этих «трудов» —
На сцене тебе делать нечего!»
Вот такая она: как книга, открыта,
Как учебник, сложна, как Коран знаменита.
И её установку – «Via est vita»[13]
Я добавлю и в свой девиз.