Но на этой дороге, бывало порой,
Рисковать приходилось ей головой.
И такие моменты, обиду и боль
Не забудешь за целую жизнь.
Только пусть никто даже и думать не смеет…
Наша Жанна д’Арк с ползунков не умеет
Причитать или жаловаться! Потери
Сама стойко выносит вновь.
Мной найдено было одно интервью,
Где про случаи риска вопрос задают.
Там она и поведала правду свою,
Как опасна толпы любовь.
– «Помню, как в Ереване во время концерта
Меня сбросить пытались в толпу со сцены.
Была в диком экстазе публика. В целом
Я выстаивала до конца.
Растерянность, страх…забудешь едва ли.
В Усть-Каменогорске на сцену кидали
Конфеты и мелочь. Но в спину попали
Мне шариком из свинца».
«Из свинца» и «по-свински», есть что-то такое
В сочетании этом «до боли родное».
Ну когда же исчезнет убогое, злое
И культура всё хамство подальше задвинет?
Да, Булгаков, вы – гений на все времена!
Но когда же избавится наша страна
От «героев» и бестолочей «со дна»
И Шариков шариком в спину не кинет?!
Так вернёмся к искусству, что многое лечит,
Ибо, всё преходяще, искусство же – вечно!
И доказывать не устаёт бесконечно
Эту правду нам время-зеркало.
Подняв вверх свою планку успеха тогда
О творческих планах делилась звезда:
– «Я хочу сделать так, чтоб вообще никогда
У меня слабых песен не было».
Так ли это? Исполнила, что обещала?
У Ирины Аллегровой песен немало
Новых, прежних, которые перепевала,
Лишь не спето последних и главных.
Были те, что, как птицы, легки и крылаты,
Вспорхнув с уст разлетевшиеся на цитаты.
И такие, которым не все были рады.
Много всяких, но не было – слабых!
Слова мои с лёгкостью подтвердит
По тем временам просто песня-магнит.
Плюс видеоклип. Всё это – «Транзит»
В год девяносто третий.
Надеюсь, не стоит вам объяснять:
Подобного видео раньше снимать
Никто не решался в России. Опять
Она не боится, заметим.
Какая там Дита фон Тиз?! Мало блеска!
Ирина всем королевам бурлеска
Спокойно даст фору! Здесь первое место
С рожденья в её крови.
При этом всё очень красиво и «вкусно»,
Без тени вульгарности. Только чувства.
Как пуля – навылет. Вот сила искусства
И тайна народной любви!
Справедливости ради… «Транзит» написали
Виктор Чайка – Лариса Рубальская. Знали б,
В какую пяту Ахиллеса попали!
(Николаев не смог простить)[14]
«Я так молила: «Позови!», но ты молчал».
Текст песни, словно ссору предвещал.
Вот и не верь после такого мелочам.
Но надо же дальше жить.
Чтоб уравновесить весы – разобраться,
Сказать об искусстве её одеваться,
Наверное, нужно. Ну как не поддаться
Опять восхищению без меры!
И сколько б ни длился истории бег,
А правда одна, из века да в век
О том, что талантливый человек
Талантлив во всём, всюду первый!
«Всё в наших руках – бралась утверждать
Шанель, – поэтому их опускать
Нельзя». Эту истину трудно не знать
Всем жившим в границах Союза.
Разве могла бы не согласиться
С этой великой Императрицей
Моды и стиля наша певица
С прекраснейшим чувством вкуса?
Она и не стала смотреть из кулис
И ждать, что какой-то там бравый стилист
Создаст её образ на сцене, каприз
Фантазии воплотив.
Сама себе ставшая Кутюрье,
Без драгоценных колец и колье
Такой создала себе имидж, барьер
Обычного преступив!
Костюмы Ирины, по тем временам,
Казались безумием в моде! И сам
Версаче только лишь шёл к полюсам
Открытия этого стиля.
В металле и стразах джинса – вот кураж!
Достойный ответ знаменитым Le’sage[15].
Бойко и смело на абордаж
Взяла она моду. Выходит, стиль наш?!
Аллегровой создан в России!
Кто-то по-дружески «просветил»:
«Это – эклектика». Что ж – не смутил.
«Со вкусом эклектика – это стиль», —
Парировала она.
Стиль хулиганский, сам говорит
О чувствах, что спрятаны, скрыты внутри:
Протест и борьба, желанье творить,
Свобода, что всем нужна!
Такой эклектичный декор: с камнями,
Смешение кожи, кружев слоями,
Юбки с неровно-косыми краями,
Атлас, вельвет – что угодно.
Сама рисовала быстро и лихо
Эскизы костюмов. С девчонкой-портнихой
Кроили и шили, рискуя дико,
А это вдруг стало модно!
Теперь говорит: «Если б раньше я знала,
То сразу находку запатентовала».
Но мы ж из «совка»! И у нас, как бывало,
Всё общее! Всё наружу!
Рождённый и выросший в СССР,
Не каждый сумел одолеть барьер,
На западный перекроив манер
И мысли свои и душу.
От нынешних тезисов тоже не все
В восторге. Как белки вертясь в колесе,
В Perpetuum Mobile невольно подсев
Надеясь, что повезло.
Охоту ведут не за синей той птицей —
Зелёной бумажке спешат поклониться.
И шутят уже без улыбки на лицах:
«Бабло – побеждает зло!»
Ирина – она и сейчас в авангарде.
Моднее других! И в каждом наряде
Новинка, изюминка – это по правде
Профессионально, отлично!
С её мастерством и фантазией смелой,
Если что, и заказывает модельерам
Все детали, штрихи, размеры
Оговаривает сама лично.
Джинсу она вскоре «переросла»
И стала прекраснее, чем была.
В своём вечном поиске снова нашла
Жемчужину для короны.
Отстраняя брутальность, добавился шик,
Утончённость, изящность. Металлический «крик»
Отошёл сам собой. Этот сказочный миг
Как начало шествия к трону.
Появился «аллегровский силуэт»:
Пышная юбка, смелый корсет,
Белокурые локоны во всей красе,
Карих глаз откровенная страсть.
Новый образ, как перерожденье внутри,
Осознание, женская мудрость. Дарить!
Стала песни не петь – она стала в них жить!
Проявилась актёрская масть.
Тем удачнее «выстрелил» следующий хит
В том же году, перевесив «Транзит».
«Крутой» был один, плюс второй композитор…
Эта связка вообще безупречна!
«Сколько нам идти, скажи,
По над пропастью во ржи?»
И над пропастью во ржи
С ней идти хотелось вечно!
Николаев, бесспорно, шедевры верстал:
«Что ни песня (Ирина), Игорь в ней выдавал
Интересное что-то, словно всем открывал
Часть меня, неизвестную, новую.
Никогда он не будет ни вторым и ни третьим.
Он помог мне поверить в себя, он заметил
То, что я и сама держала в секрете,
А теперь поделиться пробую.
Я – человек благодарный во всём.
Не забываю того, кто в мой дом,
В мою жизнь входит с миром, теплом и добром,
И плачу такой же монетой.
С Крутым, ни для кого не секрет,
Бог знает уже, сколько зим, сколько лет
Знакомы. Решили в какой-то момент
Связать песнями дружбу эту».
Ещё в «Факеле» (вспомним главу один)
Он был клавишник скромный, как Алладин.
Где он лампу нашел и какой служит джин
Ему верой и правдой поныне?
Это шутка, конечно! Не джин, а талант,
Безграничный, огромный. Хоть сам музыкант
Чаще тихий, спокойный, как твердь, как скала,
Лишенный всякой гордыни.
«В его музыке, как в океанских волнах,
Привлекает и мягкость, и ширь и размах».
И уносят с собой на волшебных челнах
Эти звуки в волшебную даль.
«Вообще этих Игорей спутать трудно».
Они так различны, как вечер и утро.
И сравнивать их, безусловно, не мудро.
Перевернём календарь.
«Есть мужество, доступное немногим,
Всё понимать и обо всём молчать».
Но сколько можно гениям под ноги
Бросать шипы, талант не замечать?!
Взирать с удобной колесницы,
Как ранят души на последнем вираже,
И изливать хвалу, когда десницы
Так гениально замерли уже.