Он поднял на должную их высоту
И в каждом зажег дорогую звезду,
Что не утаишь, не спрячешь.
Да, группа распалась, без ссор, кулаков.
И вот Дубовицкий, Ирина, Тальков
Не кинулись врозь, на потеху врагов,
Искать одинокое счастье.
А, дружно подумав, решили рискнуть,
Что крейсером новым отправятся в путь,
Одетым в джинсу и металл. Повернуть —
И против течения. Не в масти!
С таким предложеньем явились с визитом
К Давиду Тухманову (композитор).
Он выслушал все как судья-инквизитор
И сразу не знал, что сказать.
– В советское время такие идеи?! —
Хоть сам тогда модную музыку делал,
Он ясно представил, что здесь за пределы…
Но как их сверкали глаза!
И он согласился, не будучи глуп.
Названье же группы – «Электроклуб»
В инстанциях высших, как все, не без мук,
Полгода пришлось утверждать.
Оно представлялось и странным и сложным,
Антиправительственно-неблагонадежным.
И где это видано? Разве так можно
Советскую группу назвать?!
Но все обошлось. Названье прошло.
И сразу вниманье к себе привлекло.
Все знали, что если берет под крыло
Тухманов, то будет сенсация.
И вот, в новогоднем эфире ТВ —
Дебют, словно обухом по голове:
Дают «Три письма» в электронной канве
И рваной, роковой комбинации.
А пение, всем догмам тогда вопреки,
Многие приняли сразу в штыки.
Солисты сбивались, с их легкой руки
На речитатив и хрипы.
Сплетники враз поспешили съязвить:
– Голос прокурен и точно пропит
У этой Аллегровой. Делает вид,
Что так все задумано, «с гриппом».
Злобе людской доказать не могла,
Что голос она всерьез сорвала,
Часами работая. Не берегла
Связки, последствия зная.
Но кто полюбил ту девчонку такой,
Есть, были и будут и встанут горой
За бархатный голос чуть-чуть с хрипотцой —
И им не нужна другая!
Успех был мгновенный – ракетою в космос!
Пластинку купить получалось непросто.
На дискотеки бежали подростки —
Под «Электроклуб» «пропасть».
Панцирь, и тесный и душный, был сброшен
И воздух девчонка вдыхала всей кожей,
Как узник, сбежав из темницы, не может
Им надышаться всласть.
Так дерзко и ново в скромной и милой,
Взращенной на классике, заговорило
Желание свободы, реальные силы
Все высказать, выкрикнуть, спеть…
Не без улыбки расскажет теперь,
Как комплекс «советской певицы» в себе
Она подавляла. Раскрытую дверь
Эстрады не запереть.
В жизни все просто, увы, не бывает.
В раскрытую дверь, как в капкан попадают,
И больно вдвойне, что мечты увядают
Когда они сбылись на миг.
Душа постепенно открылась манящим
И чувствам, и песням уже настоящим,
А снова и снова Ирина блестяще
Должна была петь – не их.
Но волю и мудрость впитав с малолетства,
Как пери восточного королевства,
Она заглушала порой голос сердца,
Боролась среди акул.
Поэтому верила в лучшее время
Даже когда ставил ОН ногу в стремя
И уезжал за судьбой грозной тенью —
«Бывший подъесаул».
С уходом Талькова состав обновили
Парнями из «Форума», которые были
Довольно известны. Порядки иные
Теперь воцарились для всех.
«Звездил» и солировал здесь Салтыков.
Ему и почет, и хиты, и любовь.
Ирина ждала. Но, увы, вновь и вновь
То был не ее успех.
Тухмановым песни, как прежде, писались,
Но Ире они не всегда доставались.
Ее «Кони в яблоках» задержались
На добрую пару лет.
В надежде, что все еще будет в порядке,
Ехала скромно на «Темной лошадке»,
Которую щедро, как шоколадку —
Ребенку, отдал ей «Дед»[4].
Она понимала, что в группе большой
Вдруг стала ненужной и даже чужой,
Что музыка, стиль у ребят не такой,
Какой бы хотелось ей.
И теплое, нежное, «бабье» слово,
Естественно, было здесь хуже плохого.
Как это обидно, быть сорта второго
Для зрителей и друзей.
Но Ира напрасно теряла покой:
Ее не заметить мог только слепой.
И, раз полюбив, принимали любой
Поклонники диву свою.
И первой идя, для разогрева,
Еще осторожно, еще неумело
Рождалась «девчоночья Королева»
На смену «девчоночьему Королю».
Терпенье и силу опять одолжив,
Просила гадалку-судьбу: «Ворожи».
Но «Прятки» с успехом устроила жизнь:
«Воздушные замки» не строй!
Жила без чудес, не зная пока,
Что «Синюю розу», одну на века,
Растила заботливо чья-то рука
Лишь для нее одной.
Как мною замечено в первой части
(И это, действительно, просто счастье!):
Хорошие люди не безучастны
Были к судьбе героини.
Они в ее жизни являлись как раз
В нужное время и нужный час.
И было достаточно встречи глаз,
Чтоб рядом пойти отныне.
Вот так же однажды встретила Ира
Крестного «Страннику» – Короля лиры.
Поэта, певца, музыканта, кумира
Для многих тогда и сейчас.
И сам Николаев не мог угадать,
Что лишь для нее скоро будет писать.
И что от союза их общего ждать,
Во всем сомневаясь подчас.
Живя по соседству, в Черемушках, он
Увидел в Ирине всемирный закон —
К ней все тяготело! Похоже, Ньютон
Еще кое-что упустил.
Нет, вовсе ей манна не падала в руки,
Но так до сих пор неизвестно науке,
Как Ира поет, растворясь в каждом звуке,
Всегда на пределе сил!
Случайные взгляды всегда не случайны —
Внезапны и памятны чрезвычайно,
Беспечны и веселы или печальны,
Они судьбоносны для нас.
Не верите?! Может ребенка спросить,
Как он научился со всем этим жить?
Однажды увидев, не смог позабыть
Её ни тогда ни сейчас.
Игрушки и фильмы какие-то были,
И школа, которую тоже забыли.
Лишь стопка кассет не сдалась слою пыли
Да старый магнитофон.
Ребенок подрос, и надеяться странно,
Что встретиться можно уже без экрана.
Но эта надежда, как свет, непрестанна,
Как детский счастливый сон.
Она стала музой теперь долгожданной,
Полярной звездой яркой и постоянной.
Единственной той, что во мраке туманном
Не скроется, не подведет.
И чтоб ни случилось, в ладонь с высоты
Слетит светлячком. И почувствуешь ты,
Как станет на сердце легко. Для беды
Оно уголка не найдет.
Так мудрость имеет на все свое мнение:
Вы не торопите мечты исполнение!
Мечта проведет сквозь тревоги, волнения
Невзгоды прогонит прочь.
Мечта даст вам крылья большие и сильные,
Сподвигнет на мысли, на песни красивые.
А жить без мечты, что фонарь погасили бы
В холодную, темную ночь.
Лишь с этим знакомством (нужно признаться)
Ирины мечта начинала сбываться.
Они друг для друга смогли оказаться
Счастливым билетом в лото.
Она поняла, что нашла свои песни,
Где каждое слово в десятку, без лести.
А Игорь вернул свою музу – и вместе
Рождалось все самое то.
Быть может, не сразу, лишь наполовину
Тогда Николаев поверил в Ирину
И дал ей исполнить три песни. Любимы
Они до сих пор – свое!
Вот так закружилась хитов карусель:
«Игрушка», «Мой ласковый и нежный зверь».
А «Верьте в любовь, девчонки», теперь
Стал гимном поклонниц ее.
«Дедушка» вовсе был против, всерьез,
Таких «бабьих» песен-страданий и слез.
И ставить – не ставить (был трудный вопрос)
Их в общий репертуар.
Лишь к песне «Игрушка», по странным мотивам,
Он сносно отнесся Ирине на диво.
И аранжировку, как необходимо,
Сам сделал в «великий» дар.
«Игрушка» – песня волшебная нить:
Она смогла многих к Ирине пришить.
Такую нельзя было не полюбить —
Ночной лилии свет на реке.
Волос белокурых крутой водопад
И нежный, но грустный волнующий взгляд.
Слезы бриллиант в самый крупный карат,
Катившийся по щеке.
Признаюсь вам честно, что есть красота,
Понять удалось мне впервые тогда!