«Он знает, – с ужасом поняла девочка. – Хотя директор же… Наверное, он предупредил обо мне учителей, а новую информацию объявить не успел. А если они не поверят, решат, что он просто защищает репутацию школы? Как тогда жить?»
Позорно топоча, она выбежала из зала под напряженным взглядом физрука. Первый этаж, по счастью, уже опустел. Подумала: не пойти ли домой? Момент был удобный. Таня метнулась в вестибюль – и едва не расплакалась от досады: седовласая техничка как раз запирала раздевалки. Можно было попросить, сказать, что по личным причинам ей срочно надо уйти домой. Еще вчера Милич так и поступила бы. Но вдруг техничка тоже посмотрит подозрительно и зайдет вместе с ней: следить, чтобы не обшарила попутно чужие карманы. Она ведь видела растяжку, она поняла, о ком это… Пожалуй, еще и охранника от входа кликнет.
Пришлось снова идти мимо спортзала к лестнице и подниматься на третий этаж. У Тани оборвалось сердце, когда на площадке у библиотеки она увидела болтающих девочку и парня. Почудилось, что они поджидают ее. На урок не спешат. А вдруг это старшие брат и сестра якобы ограбленных ею пятиклассниц? Но ребята лишь окинули ее заинтересованными взглядами. А потом сверху свесилась кудрявая голова Майского, и тут уж Таня разозлилась. Кажется, до него так и не дошло ее предупреждение.
На третьем этаже Паши уже не было. Таня решила быть храброй, ни на что не реагировать, но тут же вжалась в стену и отвернула лицо, услышав за спиной грохот шагов. Мимо, шумно дыша, промчался какой-то парень, нырнул в один из коридоров.
«Хватит трусить и дрожать!» – сама себе приказала Милич.
Она уже стояла возле нужного кабинета, когда вдруг приоткрылась дверь класса напротив и оттуда, к ужасу Тани, выскочила та самая вертлявая пятиклашка, которая вчера тыкала в нее пальцем и звонко выкрикивала слова обвинения.
Обе на мгновение замерли, не сводя друг с друга одинаково испуганных глаз. А потом девочка повела себя странно: попятилась и вжалась в стену, совсем как Таня пару минут назад. На выпуклом лобике выступили капли испарины. Пятиклассница шагнула к Милич, сжала у подбородка узенькие ладони и прошептала:
– Прости меня, пожалуйста.
– Уже простила, – отозвалась Таня на автомате, потому что так всегда отвечал отец, когда сын или дочь каялись в чем-то перед родителями.
Мама – нет, она всегда желала выяснить степень осознания проступка. Вот и Таня запоздало поняла, что хорошо бы сперва вызнать подробности, но слово уже вылетело. Впрочем, почему бы все же не спросить:
– Ну и зачем ты это сделала?
– Меня Ксюха попросила, она сестра этой вашей Зиминой. А Дашка такая, ее даже родная сестра боится. Я просто помогла. Я могу в учительскую пойти и все рассказать, если что.
– Не надо, – ответила Таня. – Директор уже знает, что произошло.
– Откуда? Ой, кошмар! – Девочка была на грани обморока, а прежде казалась нахальной не по годам. – Нас накажут?
Таня только плечами пожала.
– Не говори Зиминой, что я тебе рассказала, – едва не плача, бормотала та. – Раз уж все равно… Но меня она не простит, она никогда никого не прощает, правда! Я боюсь.
– Не скажу. Мы с Дашей не подруги, – хмыкнула Таня.
– Но она все равно узнает! О-у-у! – взвыла девочка и вдруг рванула вперед, раскинула руки и крепко обхватила Таню за пояс, уткнулась лицом ей в грудь и все же разрыдалась.
На шум из кабинета выглянула классная Ольга Юрьевна – и тотчас вышла в коридор, во все глаза уставившись на странную сцену. С изумлением спросила:
– Это что тут за обнимашки такие, можно узнать? Анжелика, Таня, почему вы обе не на уроке?
Девочка по имени Анжелика сильно вздрогнула, белкой метнулась в сторону и умчалась прочь по коридору. Тане же ничего не оставалось, как по приглашающему жесту классной проследовать в класс истории.
Глава 14Птица-говорун
Неожиданно отменили последние два урока – заболела химичка. Домой Вику не тянуло, серьезный разговор с отцом она решила отложить до того времени, пока не обсудит все с Платоном. Необычный старшеклассник наверняка даст ей мудрый совет, и уж тогда… Плюс настроение было странное, какое-то весеннее, когда теснит в груди и не понимаешь, хочется тебе засмеяться или хорошенько порыдать. И тянет мчаться куда-то, подставляя лицо ветру. Вот Вика и бежала всю дорогу до «Четырех лапок».
Взлетела на второй этаж, успела огорчиться, что дверь заперта, но тут же затренькал замок, выглянула Лиза, широко улыбнулась:
– Руслан тебя в окно заметил, проходи!
– А почему вы…
– Пойдем, и сама все поймешь, – интригующе улыбнулась ей хозяйка котокафе. – Только сперва руки вымой и надень бахилы.
Девочка, предвкушая что-то интересное, проделала все молниеносно. Лиза повела ее в самый дальний от входа угол, отгороженный от комнаты несколькими рядами зеленого заборчика. Там стоял кошачий домик со съемной крышей. Лиза чуточку ее сдвинула, Вика наклонилась пониже и восторженно ахнула: внутри, обессиленно уронив голову, лежала на боку кошка Нонграта, а у ее живота слабо ерзали пятеро котят, крохотных, еще толком не просохших, с затянутыми пленкой глазками. Они разевали беззубые ротики и слабо пищали.
– Ой, поздравляю! – вырвалось у Вики.
Кошка медленно раскрыла глаза, вздохнула и, подтащив к себе лапой ближайшего котенка, принялась его вылизывать. Ее взгляд, устремленный на девочку, словно говорил: «Да, нелегко даются детки. Но спасибо!»
– Когда они родились? – спросила Виктория.
Она едва сдерживалась, чтобы не начать прыгать и хлопать в ладоши, – радость пополам с детским восторгом переполняла ее.
– Утром, едва мы с Русиком пришли. Она, кажется, дожидалась нашего прихода, не хотела рисковать одна, – с улыбкой отвечала котомама. – Мы уже сообщили в группе, что сегодня закрыты, чтобы не беспокоить мамочку. Ну и подогреть интерес публики, конечно. Руслан побежал за фотоаппаратом, когда вернется, проведем первую фотосессию.
– Здорово!
– Ну а ты как, не передумала насчет котенка?
– Наверное, возьму кого-нибудь. – Вика снова опустилась на корточки, разглядывая сквозь щель котят: два дымчатых, один почти белый с бледно-серыми пятнышками, один от носа до кончика хвоста рыжевато-коричневый, как медвежонок. И еще один – разноцветный, с темной полоской вдоль спины. Взять хотелось всех.
Вспомнив кое-что, она вскочила на ноги, глянула на забавные часы на стене: каждое отделение – дрыхнущий в смешной позе кот. До встречи с Платоном оставалось минут сорок.
– Я прямо сейчас сбегаю и поговорю с родителями, – решилась она.
Лиза предупреждающе подняла палец:
– Спешить особо некуда, малыши еще долго останутся с мамой.
– Все равно. Хочу выбрать и наблюдать за ним, за своим. Каждый день буду приходить и его фоткать.
Про себя Вика уже решила, что выберет «медвежонка», да и в разрешении родителей не сомневалась. Но она привыкла все делать по правилам.
Во двор девочка ворвалась, тяжело дыша и отдуваясь. Оставалось пробежать по дорожке вокруг дома до отцовской клиники – конечно, получить разрешение на домашнего питомца она планировала у отца. И тут кто-то крикнул:
– Викулечка!
Вика затормозила так резко, что фонтанчик земли взметнулся из-под ног. Голос был незнакомый, возможно, звали вовсе не ее. Девочка поискала взглядом: у ограды палисадника стояла, глядя на нее во все глаза, низенькая женщина с длинным унылым лицом и короткими пегими волосами. Обе руки ее были заняты раздутыми пакетами из соседнего универмага.
– Это ведь ты, Викулечка? – вкрадчиво спросила женщина.
Девочка растерялась от такого вопроса, пожала плечами, потом все же ответила:
– Да, я Вика.
– Вот же сразу я тебя узнала по волосикам твоим светлым и глазкам голубеньким, – сюсюкающим голосом возликовала незнакомка. – Вчера – родителей твоих, а сегодня – и тебя. Вот совпадение! Я ведь тоже в этом доме живу, от вас через два подъезда.
– Помочь вам донести? – вежливо спросила Вика, кивая на сумки.
Она мигом сообразила, что именно эта женщина вчера так расстроила ее родителей, и не прочь была выведать, чем именно. Соседка головой помотала и с места не сдвинулась, наоборот, поставила пакеты на землю, словно подперла себя с двух сторон.
– А мы ведь и раньше соседями в этом городе были, только ты едва ли помнишь, – продолжала плавно и елейно литься ее речь.
– Не помню, – подтвердила Вика. – Знаю, что я когда-то здесь жила, но даже не в курсе, где именно.
Женщина презрительно махнула узкой ладонью.
– Плохое было место, нечего и вспоминать. У самой железной дороги. Электрички вечно выли как бешеные, да и сам дом дрянной, панельный. Хорошо, что расселили его и под снос пустили. Но вы к тому времени уже в Питер подались. После той беды. – Соседка выразительно шмыгнула носом.
– Какой беды? Со мной? – спросила девочка.
Она старалась оставаться спокойной, но дыхание участилось и ногти нещадно царапали ладони.
– Да не с тобой! С сестренкой твоей!
Женщина выпалила это и испуганно прикрыла ладонью губы, вроде как само вырвалось. Однако взгляд ее оставался жадно-любопытным, даже хищным.
Вика замерла и дыхание затаила, не понимая, как реагировать. Мелькнула мысль, что перед ней сумасшедшая.
– Но у меня же никогда не было сестры, – выдавила она, взглядом ища пути отступления.
– Да не то чтобы сестра, – замахала досадливо руками женщина. – Ее твои папа и мама удочерили, а было ей четыре годика, как и тебе. И похожи вы были так, что мы во дворе не знали, что и думать. Как раз незадолго перед этим странные слухи по городу расползлись: вроде как в нашем парке выброшенных детей нашли, голых и больных. Пошли разговоры… А, много глупостей народ навыдумывал! Говорили даже о маньяке, который похищал новорожденных из роддомов, вот и думали: а вдруг? В смысле, может, родные вы? Но нет, едва ли. Но все равно все диву давались.
– Но почему я этого совсем не помню? – севшим голосом пробормотала Виктория. – Если была другая девочка, то куда подевалась?