Кинебомба проворчал что-то под нос насчет мастеров принимать собственные решения. А Эдуард вдруг заметил, что Элла с каким-то странным выражением лица выскользнула на кухню. Выждал десяток секунд, похлопал себя по карману, будто ему звонят, и пошел за ней.
Девушка собирала на поднос все для чая, но ему показалось, что она чем-то огорчена, даже глаза на мокром месте.
– Эл? – позвал от порога. – Ты чего?
Она помотала головой.
– Да все в порядке, просто перегруз пошел. Столько всего за один день случилось!
– Так что с работой? – напомнил он.
– Ну что, придется уходить, я уже заявление написала. Мне теперь проходу не дадут, вся больница была в курсе моих отчаянных поисков утерянного братика с особым родимым пятном на плече. Я только надеюсь, что родные Магомета об этом не узнают.
– А ты разве не рада уйти оттуда?
– Да не особо, – поморщилась девушка. – Мне эта работа нравилась. Мы ведь какой-то призрачной жизнью все живем, пытаемся разобраться с этими найденышами, блуждаем в потемках. А там я реальную пользу приносила.
– Уже не совсем в потемках, – уточнил Редкий. – Вон сегодня сколько узнали.
– Ага, и только еще больше запутались. Зачем собака, почему мальчик там оказался? Как будто кубик Рубика с десятком граней, ничего не складывается. А время идет. Представь, что с этими детьми случится что-то плохое, как с теми, английскими. Как мы тогда жить будем?
От ее слов Редкий ощутил, как немеют пальцы и ломит в висках.
– Мы этого не допустим. За теми детьми никто не присматривал.
– Уверен? Мы блуждаем во тьме, – повторила девушка.
– Это точно, – вынужден был согласиться Эдик. – Мы утопающие, хватающиеся за лезвие бритвы.
Они помолчали. Элла смаргивала слезы, но продолжала методично заваривать чай. Расставила на круглом жестяном подносе тарелки с конфетами и печеньем, которые, скорее всего, сама и принесла. Потом резко выдохнула и произнесла гораздо бодрее:
– Все, проехали! Будем считать, что на меня так действуют бессонная ночь и прочие события сегодняшнего дня. Надо все время говорить себе, что предчувствий не бывает, иначе они возьмут за горло.
– Что за предчувствия? – заволновался Редкий. – Твоя интуиция что-то тебе подсказывает?
– Моя интуиция – ты в курсе – сама нуждается в постоянных подсказках, – натужно засмеялась девушка.
Таня Милич уже несколько минут зависала над своей страницей ВКонтакте: только что Даша Зимина попросилась к ней в друзья. Принять или отклонить – вот в чем был вопрос. А важные вопросы Таня предпочитала решать незамедлительно.
Она вспомнила ту девочку, Анжелику, которая пару дней назад попросила у нее прощения, да еще так эмоционально. Почему же Даша не могла осознать, что поступила скверно? В конце концов, что она теряет? И Таня нажала «принять».
Почти сразу от Зиминой пришло сообщение, будто она все это время просидела с занесенными над клавиатурой пальцами:
«Привет. Очень злишься?»
Таня вздохнула и набрала:
«А сама как думаешь?»
Отправила и припомнила все книги и фильмы, где настоящая дружба возникала из первоначальной вражды и оказывалась крепче всех прочих дружб. Тем временем пришло новое послание:
«Можешь прямо сейчас встретиться со мной?»
И куча умоляющих смайликов.
«Нет», – лаконично ответила Милич.
А про себя восхитилась: поистине нахальство – второе счастье. Интересно, а какое – первое?
«Почему?»
«Меня не отпустят».
«Ты типа под домашним арестом?»
Два ряда сочувственных смайликов.
«Нет, из-за собаки».
Это была чистая правда: родители были убеждены, что бешеный пес все еще носится по улицам их городка, и готовы были выдать дочери освобождение от уроков на неделю вперед, только бы не рисковать. Но Таня наотрез отказалась, поэтому было решено, что в ближайшие дни Володя станет возить ее в гимназию и забирать на машине.
«Ой, да, жуткая жуть! Но здорово, что нас распустили. Я бы точно нахватала двоек».
Наверное, следовало спросить, что помешало Зиминой сделать уроки, но Таня не стала. Они не подруги пока еще. Выждав какое-то время, Даша написала снова:
«Тогда завтра в гимназии?»
«Да».
«Отлично, жду тебя у раздевалки перед началом уроков!»
Милич только головой изумленно покачала: хоть про раздевалку не упоминала бы, что ли. Похоже, эта девица забывает собственные гадости с еще большей легкостью, чем совершает их.
Пока она крутилась на стуле и обдумывала ситуацию, комп пропищал еще несколько раз: это за Дашей в друзья потянулись и другие одноклассники. Некоторых она даже по именам еще не знала, приходилось всякий раз заходить на страницу и смотреть фотографии. Потом пришло сообщение от Паши:
«Как понять, что Дашка у тебя в друзьях?»
«Она постучалась, я приняла».
Объясняться с парнем Таня не желала, ему уже все было сказано. Но он, похоже, напрочь забыл обещание не общаться с ней.
«Зря. Наверняка готовит новую подлянку».
«У меня открытый профиль. Какая разница, в друзьях или нет?»
Дописав, Таня тут же позакрывала страницы, а потом и вовсе выключила компьютер. И вдруг тихонько рассмеялась: надо же, как часто она мечтала вести напряженную жизнь в соцсетях, отвлекаясь от уроков, что-то обсуждать, спорить, договариваться. И вот, пожалуйста, нечто в этом роде начало происходить. Пять минут, и ей уже надоело. Очередная мечта оказалась пустышкой.
Ничуть не переживая по этому поводу, Таня собрала учебники и тетради на завтрашний день, сложила в школьный рюкзак и отправилась в гостиную – родители с братом давно уже звали ее на семейный просмотр старой комедии. Девочка втиснулась на диван между мамой и братом, уютно укутала ноги пледом. Сразу и наотрез отказалась от бутербродов и маленьких пирожных с чаем.
Потянулся бесконечный рекламный блок, и отец переключил телевизор на городской канал. Первым делом Таня увидела свою гимназию и то, как на носилках выносят из здания охранника. Все это она уже видала-перевидала, неслыханное происшествие в лучшем учебном заведении города обсуждалось весь день. Голос диктора за кадром вещал:
«Собака, забежавшая в городскую гимназию «Белая радуга» и устроившая там переполох, до сих пор не обнаружена. По собранным в школе биоматериалам специалисты установили, что пес ранен, но не бешеный, как сообщалось ранее. Конечно, его все равно продолжают искать, раненое животное – потенциальная опасность для…»
– Вот видите, никакого бешенства, – подчеркнула Таня. – Может, я завтра сама домой вернусь? Ежу учиться нужно, а не меня возить.
– Отловят пса, вернешься сама, – сказал отец. – Я буду следить за ситуацией. А пока план прежний. Кусаются они одинаково больно, хоть бешеные, хоть нет.
Девочка вздохнула и поймала лукавый взгляд брата. Он смешно повел бровью, указывая в угол комнаты, где на собачьем матрасике крепко спал виновник переполоха. Пес благоухал шампунем – брат с сестрой ухитрились его вымыть, не побеспокоив наложенную врачом повязку на шее. Пришлось – и это беспокоило не выносившую лжи Таню – соврать родителям, что пес попал под машину у нее на глазах. Вызванный в ветклинику брат версию поддержал. Так что родителям и в голову не пришло, что жуткий пес, разыскиваемый всей городской полицией, и их новый питомец – одно и то же лицо, точнее, морда. Отказать своим детям мама с папой оказались не в силах, и теперь новому члену семьи совместно подбирали имя.
– Я, пожалуй, пойду к себе, почитаю перед сном, – объявила Таня, вставая с дивана, и наклонилась, чтобы поцеловать отца и мать.
Стоило ей направиться в сторону своей комнаты, как пес открыл глаза, оживился, заерзал. Медленно и неловко поднялся на лапы – старался не потревожить шею – и поспешил за девочкой, которую отныне и навсегда признал хозяйкой. Пришлось Тане возвращаться за его ковриком.
Закрыв дверь и устроив пса, она набрала номер смешного мальчишки, вручившего ей это сокровище. Днем он почему-то был недоступен, но сейчас ответил сразу.
– Привет, – сказала Таня. – Все в порядке. Ветеринар сказал, что раны не опасные, обработал шею и сделал перевязку. И еще. Мои родители согласились, чтобы он жил у нас.
– Здорово! – возликовал мальчик. – Ты же ничего в лечебнице не сказала про гимназию?
– Я что, на дуру похожа? Правда, ветеринар сразу понял, что пес побывал в руках живодера, и даже на нас с братом поглядывал сперва подозрительно. Мы сказали, что нашли его в лесу, привязанным к дереву. Слушай, я тебе уже звонила вообще-то…
– Да я это… короче, в больнице был, – с явной неохотой сообщил Маго. – Вообще-то пес меня немного укусил, я просто не стал тебе говорить.
– Это он, наверное, от боли и страха, – ничуть не испугалась Таня. – Он и на ветеринаров рычал.
– Во-от, ты понимаешь! – обрадовался Маго. – А эти все заладили: типа пес опасен, рана опасна. Укол мне всадили, я до вечера продрых. Так твои его точно не выгонят?
– Точно не выгонят. Но я ведь не знала, может, ты себе его хочешь взять. Потом, когда все успокоится.
Голос мальчика заметно погрустнел.
– Я бы хотел. Но никак.
– Родители не разрешают?
– Они бы разрешили, я умею уламывать. Только все равно нельзя. У нас квартира съемная, в договоре написано, что без животных.
– А, ясно, – сказала Таня, прикидывая, чем порадовать этого смелого парнишку. – Но ты можешь приходить к нам, гулять с ним. Можешь даже имя ему придумать, а то у нас пока не выходит. Хочешь?
– А то, – оживился Маго. – Слушай, спасибо тебе, здорово выручила. И еще, слушай…
Он замялся, подбирая слова. Таня подождала и спросила:
– Что?
– Если тебя станут обижать, дразнить, гадости всякие говорить, ты сразу меня набирай, хоть в школе, хоть на улице. Я прибегу и разберусь, больше не полезут. И не смотри, что я младше тебя, – заторопился он, явно волнуясь. – Ты кого хочешь спроси про Маго Угушева, тебе всякий подтвердит, что с ним ссориться себе дороже.