Эдуард сидел за кухонным столом, в который раз тупо вертел в руках разорванную визитку и проклинал себя за то, что сразу не попытался вытянуть информацию из Гриши. Мог ведь притвориться, что опасается странных детишек, не прочь стать двойным агентом. Возможно, Гришу тоже будут хоронить сегодня, нужно на кладбище держать ухо востро. Или попытаться узнать, кто забирал тело, выйти на семью. Антон с этим планом был полностью согласен и обещал помочь.
Редкий не сомневался, что те, с кем контактировал Гриша, знали причину его смерти. Им было известно, что находиться рядом с детьми опасно, но они шли на риск, чтобы наблюдать за ребятами. Члены же «Апофетов» рисковали вслепую, да и детей, возможно, подставляли под удар. Мысль об этом не давала Эдуарду спать спокойно… да и вообще никак.
Он провел пальцем по золотистой половинке карточки, ощутил подушечкой пальца приятную шероховатость. Это он давно обнаружил: если смотреть под углом, видны выдавленные на картоне буквы: «…итет».
Судя по всему, это было единственное слово на визитке, которое располагалось строго по центру. Никакой наводки оно не давало.
Эдик спохватился: часы над столом показывали, что пора выходить. Надо было еще успеть домой к Элле, чтобы забрать Злату. Ходить девочке по городу одной они пока не разрешали. Редкий был убежден, что похитившие ее парни выполняли чье-то указание и должны были доставить девочку в определенное место, да и приставший к ней мужчина мог быть из той же компании, – терять осторожность не следовало.
Редкий вышел из парадного, посмотрел на серое небо – открывать зонт или нет. Под ногами уже все размокло, но сверху вроде не капало.
– Здравствуйте.
Эдуард изумленно моргнул – от ближайшей скамейки к нему шел Платон Воронцов, на ходу приглаживая влажные волосы. О встрече они не договаривались, и парень показался ему не на шутку встревоженным.
– Привет, – сказал Эдик. – Давно сидишь? Чего не позвонил-то?
– Не хотел беспокоить.
– Пойдешь со мной за Златой?
– Конечно. Я и так планировал сегодня ее проводить.
Они вместе зашагали к центру города. Поначалу молчали, потом Платон вдруг задал неожиданный вопрос:
– Можно спросить вас насчет Инны Леонидовны?
– Кого? – в первое мгновение опешил Эдик. – А, Инны. Дошло. И что с ней не так?
– С ней все в порядке. Просто встретил ее сейчас, она несла в школу плакаты к началу мероприятия. Вот и подумал: странно, что они с сестрой не общаются.
– Странно, да, – согласился с ним Редкий, в гораздо большей степени удивленный неуместным любопытством Платона. – А может, и не странно, я не знаю. У них ведь родители погибли в автокатастрофе, и что-то между сестрами на фоне горя сломалось. Но я уверен, что это временно.
– А вы с Инной Леонидовной хорошо знакомы? – не отставал парень.
– Ну так, честно сказать, видел три раза. Первый раз – это когда мы все вчетвером познакомились: Антон, сестры и я. Давно это было, еще до того, что в парке случилось. Так что у тебя за интерес такой?
– Нет, ничего. – Платон махнул рукой и заговорил о другом, еще менее приятном для Редкого. – Скажите, вам самому нравится план, по которому мы все пятеро оказываемся в одной школе?
– Н-не знаю, – признался Эдуард. – Просто мы не понимаем, как вообще нужно действовать.
– Так ведь уже было в той школе, в Англии, – тихо проговорил Воронцов. Ему, как старшему, было известно больше, чем другим. Точнее, он сам ухитрился кое-что раскопать в интернете, так что Антону и Эдику осталось только подтвердить эти сведения. – Поймите, за себя я не боюсь. А вот за ребят – да. Очень. Если бы можно было как-то спрятать их, пусть даже раскидать по разным городам, только чтобы они могли жить нормальной жизнью.
– Думаешь, я сам об этом не думал? Да куда же спрячешь? За каждым из вас наблюдали все десять лет, потом собрали в одном городе, в одной школе. У кого-то очень большие возможности – с этим не поспоришь.
– Но ведь Злату они потеряли!
– Возможно, но даже этого мы точно не знаем. Ведь когда понадобилось, живо нашли и доставили в нужное место. Даже оформляя ее в гимназию, я не мог избавиться от ощущения, что кто-то незримо, но активно помогает мне, – признался Редкий. Об этом он никому еще не говорил. – Вроде как дает зеленый свет, пока двигаюсь в правильном направлении.
– Я понимаю, – тихо отозвался Понедельник.
Злата ждала их у дома, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Лицо ее сияло, и Эдик невольно залюбовался девушкой. Потом покосился на Платона: не влюблен ли тот по самые уши? Но парень, даже здороваясь и забирая у Златы тяжелый рюкзак, был погружен в свои невеселые мысли и всю дорогу не принимал участия в беседе.
«Он что-то знает об Инне, – в какой-то момент осознал Эдуард. – Знает и не говорит. Странно. Нужно разобраться в этом».
Впереди между серыми пятиэтажками уже показались золотистые, сияющие даже в пасмурный день башни гимназии «Белая радуга».
Вику разбудил отец, легонько потряс за плечо. Такого никогда прежде не случалось, и девочка села в кровати с тяжело бухающим сердцем.
– Что случилось?
Отец глядел на нее запавшими от недосыпа и отчаяния глазами:
– Анне совсем плохо. Я знал, что так будет, что она измучает себя. Будто не могла бандероль просто потеряться на почте. Нам нужно ждать и надеяться… но она не слушает меня.
– Ты вызвал скорую?
Он медленно покачал головой.
– А почему?
– Потому, Викуша, что в реанимацию тебя едва ли пустят, а значит, здесь, с тобой, мама в большей безопасности. Когда ей станет чуточку легче, я, конечно, сам уложу ее на новое обследование.
– Но, папа, а если ты ошибаешься? Вдруг во мне на самом деле нет ничего такого, что может ей помочь? – в страхе спросила девочка.
– Поверь мне, есть. Рядом с тобой ничего плохого с ней не случится. Я хотел попросить, дочка, чтобы ты сегодня пропустила школу. Побыла с мамой.
– Она мне даже в комнату зайти не дает, сразу отворачивается и плачет. Или кричит, чтобы уходила.
– Неважно, милая. Не заходи к ней, занимайся своими делами, просто будь дома. Я тоже сегодня за порог ни ногой. Хотел вызвать сиделку, но потом сообразил, что опытная – а другой нам не надо – тоже будет настаивать хотя бы на вызове врача, а уж врач… он же не знает, что у нас есть кое-что помощнее их медицины. – Отец попытался засмеяться, но вышел какой-то жалкий писк.
– Хорошо, я буду весь день дома, – сказала Вика.
Отец глубоко вздохнул, привлек ее к себе и чмокнул в макушку. Он ушел, а девочка осталась лежать в постели, пытаясь справиться с нарастающей тревогой. Хотелось бежать к матери, но нельзя – только огорчит, растеребит ее раны.
Через десять минут зазвонил мобильный, на экране высветилось имя: «Маго».
– Ну, готова? – бодро спросил мальчишка. – Я у твоего дома.
В последнее время Маго без видимой причины встречал ее по утрам и иногда провожал после школы. Мальчик упорно твердил о каких-то существах, которые следят за ними, за всей пятеркой и за каждым по отдельности, и которых до смерти боится Абрек. Вика не очень верила, но от компании Маго не отказывалась – с ним всегда было интересно, и порой она от души смеялась, забывая свои домашние неприятности.
– Я сегодня не пойду, – виновато сказала Вика. – Прости, не догадалась тебе раньше звякнуть.
– Да ерунда! А ты чего, заболела?
– Не я, а мама, – проговорила она совсем тихо. – Ухудшение, и такое, что отец боится меня далеко отпускать. Он верит, что рядом со мной мама не…
– Ну и правильно верит, это же твоя сверхспособность, – ни на миг не усомнился Маго. – А так-то жаль, конечно. Сегодня Златка появится. И день самоуправления, весело будет. Хотя тебе не до веселья, я понимаю.
– Да уж, – рассеянно согласилась Вика.
После разговора с мальчиком она встала и привела себя в порядок. День впереди казался тягостно-бесконечным, особенно теперь, когда она перестала быть фанатичной ученицей. Хотела позвонить Злате, пожелать удачи – ведь для нее учебный год только начинался, – но подержала телефон в руках и не решилась. Рядом со Златкой мог оказаться Платон, они почти все последнее время были вместе, он помогал ей наверстать пропущенное. Платон может подумать… неважно что. Вика ограничилась тем, что послала эсэмэску.
Отправилась на кухню, там сильно и едко пахло лекарствами. Достала из холодильника все для омлета с помидорами и ветчиной, который любит отец. Чтобы отвлечься от тоскливых мыслей, включила телевизор. Везде шла реклама, и Вика все щелкала кнопками, пока не попала на местный канал. И вот тогда она вздрогнула и застыла, увидав во весь экран изображение родной гимназии. Из окон верхнего этажа вырывались клубы дыма. Голос диктора за кадром говорил:
«Только что мы получили сообщение о нескольких взрывах в городской гимназии “Белая радуга”. По нашим сведениям, это случилось до начала первого урока, и большинство учеников успели покинуть помещение гимназии или еще в него не зашли. Однако в здании вполне могут оставаться люди. Третий этаж сейчас отрезан, пожарные пытаются попасть туда через окна».
Несколько секунд Вика стояла словно громом пораженная. Потом ахнула и бросилась в свою комнату, где остался ее мобильник. Первым набрала Маго, еще и еще раз, но мальчик не отвечал. Потом всех по очереди – Таню, Платона, Злату – с тем же результатом.
Два оглушительно-громких хлопка с интервалом в пару секунд Редкий услышал, едва вышли из-за домов на открытое пространство перед гимназией. И дважды в грудь его словно пихнула невидимая рука – мягко, но мощно. Он застыл, всматриваясь в здание, но ничего необычного не увидел.
– Что это? – шепотом спросила Злата.
– Оставайтесь-ка тут, – через плечо распорядился Эдуард и побежал к зданию так быстро, как мог.
Ворвался в ворота и увидел, что просторный двор забит учениками. Из гимназии выскакивали наружу все новые ребята. Пожилая техничка почти повисла на двери, стараясь открыть вторую створку, ей помогал мужчина, в пиджак которого крепко вцепился испуганный младшеклассник. Редкий заметил, что почти все во дворе смотрят наверх и тычут туда пальцами.