Он запрокинул голову и увидел: на третьем этаже окна были выбиты, оттуда валил густой дым. Остатки стекла вспыхивали золотом, и Эдик сообразил, что это в глубине помещения гуляет пламя. Он заметался по двору, отыскивая детей. У стены спортзала заметил Таню Милич, в два прыжка очутился рядом с ней. Девочка стояла будто в оцепенении, слегка вытянув руки в сторону главного входа.
– Где другие? – спросил Эдуард.
– Когда рвануло, мы как раз входили в ворота, – невнятно выговорила Таня. – Мой брат сразу побежал в здание, и Маго тоже. Я не смогла его остановить.
Она поднесла к лицу правую ладонь, словно не веря до конца, что не сумела удержать юного друга.
– Вика?
– Она осталась дома.
– Что там, за выбитыми окнами?
– Актовый зал, – сказал голос сзади, и Эдик обнаружил за спиной Злату и Платона. Послушались они его, как же!
– Актовый? Ну там вроде народу быть не должно сейчас?
– Учеников – нет, – как всегда, четко отвечал Воронцов. – Раньше звонка их туда не пустили бы. Но могут быть учителя, они готовили зал к дню самоуправления.
И тут громкое «а-ах» пронеслось над толпой, потому что в одном из окон появился силуэт человека. Опасно перевесившись через карниз, чтобы оказаться ниже уровня дыма, человек призывно размахивал руками. Теперь можно было разглядеть, что это женщина. Через пару секунд она отпрянула прочь, но Эдик успел узнать Инну.
– Так, я за ней, – сказал он. – Вы держитесь вместе.
– Я с вами, – заявил Платон.
– Даже думать не смей. Девочки, держите его.
Таня и Злата с двух сторон повисли на парне, а Редкий, петляя между учениками, уже несся к зданию. Из широко распахнутых дверей гимназии больше никто не выбегал, так что он попал внутрь без помех.
На первом этаже было пустынно и тихо, и ничто не выдавало бушующий в здании пожар. На втором этаже дымом пахло самую чуточку. Со стороны рекреации донеслись громкие мужские голоса – похоже, охранник и кто-то из учителей проверяли классы.
Редкий побежал дальше наверх. Половину лестничного пролета миновал без проблем – и тормознул, накрепко вцепившись в перила, потому что второй половины просто не было. Точнее, лестница в этом месте превратилась в месиво из торчащей арматуры и кусков бетона, некоторые висели не пойми на чем и покачивались, как игрушки на новогодней елке. И все же, присмотревшись, Эдик наметил путь, не простой, но почти безопасный. И начал карабкаться наверх.
От площадки третьего этажа уцелела примерно треть, она мыском выдавалась вперед. Пахло какой-то химией и раскаленным железом. Вжимаясь спиной в стену, Редкий приставным шагом добрался по этому мыску до прохода в рекреационный зал. Огня здесь не наблюдалось, а вот дыма хватало. Эдуард закашлялся, в темпе стянул куртку, зажал ею рот и нос.
Дым полз из-под частично разрушенной стены. Редкий поднырнул в дыру, наткнулся на ряды стульев и только так определил, что он в актовом зале. Многие стулья уже горели, но как-то неохотно, больше дымили особенно едким, слегка зеленоватым дымом. Зато вовсю полыхали стены.
– Инна! – заорал он, понимая, что на зрение рассчитывать не приходится.
В ответ лишь что-то гулко обрушилось. На мгновение Эдик растерялся: он совсем иначе все представлял. Думал, схватит девушку на руки и рванет в обратном направлении. Ему и в голову не приходило, что он может попросту ее не отыскать.
Все в нем кричало, что нужно немедленно уходить отсюда и ждать пожарных. Он даже сделал попытку приблизиться к окнам, чтобы посмотреть, не приехали ли они, но именно поблизости от выбитого окна ощутил жар пламени, которое словно лизнуло раскаленным языком его спину и затылок. Эдик сразу отскочил и побежал по проходу между рядами. Точнее, побрел, нелепо сложившись и выставив перед собой свободную руку, – надеялся нащупать девушку, если она тут где-то упала.
Наткнулся он на что-то высокое и не сразу сообразил, что это сцена. Припомнил, что за сценой обычно расположены кулисы. Взобрался – дыма здесь было еще больше, – побрел наугад. Вдруг понял, что идет по огню – помост горел. Испугался, подпрыгнул, запутался в занавесе и рухнул вместе с ним вперед, в огонь. На миг страшная боль обожгла левую щеку, будто ее разом срезало ножом. Потерял направление, куда-то пополз – и вдруг ощутил под руками что-то живое, слабо трепещущее.
Удача придала Эдуарду сил. Он подхватил свою добычу на руки, спрыгнул в зал и побежал в обратном направлении. Куртку он потерял, видел только одним глазом, но лестничного проема достиг в рекордные сроки. Только тут он смог разглядеть, кого вытащил.
Это была Инна. Кажется, без сознания, по крайней мере, он надеялся на это. Редкий положил ее на остатки площадки, чтобы отдышаться и продумать спуск. Вздрогнул, когда увидел, что кисти рук у девушки словно бы в черных перчатках с багровыми вкраплениями.
Секундой спустя ему стало ясно, что спуститься один он еще сумел бы, но с ношей на руках – точно нет. Эдик припомнил, что в старом здании довольно разветвленная система входов, из главного корпуса можно попасть в соседние. Как жаль, что ему не пришло в голову прежде прогуляться по гимназии и все здесь изучить. Но сейчас оставалось лишь подхватить Инну на руки и снова погрузиться в этот проклятый дым.
Наверное, ядовитые испарения уже как-то подействовали на него, потому что направление он потерял почти сразу. Врезался в стену раз, другой. Попасть в нужный коридор никак не удавалось. Эдуарда посетила отчаянная мысль вернуться в актовый зал, где хотя бы есть окна: вдруг пожарные уже приехали и подставят лестницу. Да даже прыжок с третьего этажа, и тот давал больше шансов, чем блуждание в этом аду.
Вдруг ему почудилось, что в дыму кто-то есть, – он расслышал легкий топоток.
– Эй, кто тут? – хотел позвать Редкий, но только подавился кашлем.
И тут совсем рядом знакомый голос выкрикнул:
– Дядя Эдуард, идите за мной!
Следующие несколько минут он куда-то брел сквозь дым, ведомый детской рукой, тянувшей его за край свитера. Они поднимались и спускались, и дыма вокруг становилось все меньше, а потом и вовсе не стало, и Эдуард вдруг осознал, что он стоит на улице рядом с Маго. Вокруг никого – они вышли с торца здания, через дверь, которой редко пользовались. Инну он держал на руках, но рук при этом не чувствовал и потому никак не мог сообразить, как же опустить ее на землю.
Какой-то парень подскочил и взял у него девушку. За парнем неотрывно шла Таня, держа его за полу куртки. Она глянула на Эдуарда и побелела.
– А где пожарные, скорые? – прохрипел Редкий, недоумевая.
– Как раз заезжают во двор, – сказал парень. – Слышите, воют?
– Меня долго не было?
– Пятнадцать минут, – отчиталась Таня. – Я засекала.
Эдик удивился: ему казалось, он пробыл в этом дымном аду как минимум час.
Маго ему помог, отвел его к клумбе и приказал:
– Садитесь.
Эдуард сел, потом упал на бок. Вдруг поймал взгляд мальчика – тот неотрывно смотрел на его лицо и нервно сглатывал.
– Что там? – Редкий поднял руку к левой щеке, вспомнив, что прежде с ней что-то случилось. Но сейчас он ничего не чувствовал.
– Не трогайте! – подскочил и перехватил его руку Маго. – Не касайтесь, ладно? Просто лежите, а я сейчас приведу врачей.
Мальчик исчез из поля зрения. Эдик решил его послушаться и просто лежал, закрыв глаза. Точнее, один глаз, насчет левого он не был уверен. Даже когда рядом слабо застонала и что-то пробормотала Инна, не отреагировал.
Потом появился человек в голубом комбинезоне, разглядывал их с Инной, прикасался к ним.
– Машина сейчас будет, подгоним прямо сюда, – услышал Редкий.
Он отпихнул чужие руки и сел. Чуть в стороне стояли плечом к плечу Платон, Таня и Злата, впереди всех – взмыленный и перепачканный сажей Угушев. Он вертелся на месте и все оглядывался на здание, тогда как глаза ребят были прикованы к лицу Эдика, и это начинало всерьез нервировать.
– Держите Маго, – прохрипел он. – А то сейчас снова в школу рванет.
– Не рвану, – заверил мальчик с довольным видом. – Я еще раньше двоих учителей вывел, химичку и историка. Эх, лучше бы нашу классную, конечно. Но больше там никого нет.
Эдуардом вдруг овладела жажда делать что-то, говорить, давать указания. Левую половину лица теперь словно гвоздями кололи, но он почти не обращал на это внимания. Он склонился над Инной, но не решился до нее дотронуться. Потом вспомнил кое-что важное:
– Злата, позвони Элле, скажи ей… Я, кажется, потерял свой мобильник.
Злата тут же запустила руку в карман, но Платон сделал ей какой-то предупредительный знак и сказал, обращаясь к Эдику:
– Лучше потом. Сейчас вас увезут, мы узнаем точно куда и всем позвоним, и Элле, и Антону.
– Нет, звони сейчас, или дайте мне телефон, – заартачился Редкий. Заметил, как Воронцов со Златой обменялись быстрыми взглядами, потом парень кивнул, и она набрала-таки номер.
– Элла не отвечает, – через некоторое время сообщила девушка. – Наверное, занята.
– Не может быть, – уже почти теряя сознание, бормотал, озираясь, Эдуард. – Я же слышу… это ее мелодия. Она где-то рядом, давайте, найдите ее.
Вдруг он догадался, что звук идет из кармана пиджака лежащей рядом девушки. Без промедления запустил туда руку, достал аппарат и увидел на табло свое имя: «Эд».
– Не понимаю, – выдохнул, поднося телефон так и этак к правому глазу.
Платон огорченно покачал головой.
– Я пытался вам сказать, а потом подумал, вдруг ошибаюсь, решил еще понаблюдать.
В этот момент, оттеснив юношу в сторону, со всех сторон налетели санитары.
Глава 26Институт 303
Потом была операция. Полностью Редкий пришел в себя в четырехместной палате, под капельницей, когда за окном уже стояли сиреневые сумерки. Осторожно ощупал лицо и убедился, что левая его половина превратилась в подушку из марли и ваты. Юная медсестра освободила его от иглы катетера и помогла ему добраться до туалета, потом принесла порцию остывшей каши, но зато горячий и сладкий чай. Улыбнулась: