Собственно, и все. Не считая, конечно, разной высоты бампер-переломов. Но до них пока очередь не дошла.
Юрий Евграфович тем временем выпустил на сцену свое главное оружие: техническую экспертизу, проведенную по инициативе следствия. В ней эксперт безапелляционно ответил на вопрос, поставленный следователем. «Картина с трупами», по его мнению, вполне могла быть создана несущимся с большой скоростью ЗИЛом и его вдрызг пьяным водителем.
Железным подтверждением казался найденный на месте происшествия (а точнее, жестокого преступления) обломок крепежного барашка от наружного зеркала ЗИЛа. Эксперт отметил само повреждение на автомобиле, а отломанную часть нашли прямо на дороге. Кусочек точно подходил к части, оставшейся на раме, к которой крепилось зеркало; об этом тоже было техническое заключение.
И наконец, (это уже не из экспертизы) казалась логичной связь белого пухового платка с головы одной из погибших и увиденной Волобуевым белой вспышкой. Щелкающий звук также ложился в жуткую схему: удар тем самым барашком по голове женщины в белом платке.
Платок, разумеется, демонстрировался среди вещдоков: с большой сильно окровавленной дырой.
Кстати, ни мелькнувшее что-то впереди белое, ни хлесткий звук удара не отрицал и сам подсудимый (Рината, в соответствии с УПК, можно было опрашивать в любой стадии процесса, при его согласии, разумеется). Гильдеев тоже все это видел и слышал.
Да уж, тяжелое испытание для адвокатов…
Экспертиза в деле – такой документ, который не перепрыгнуть. Особенно если экспертиза проводится по инициативе следствия или суда: в этом случае в ней обязательно имеется официальное предупреждение эксперта об уголовной ответственности за отказ от дачи заключения и заведомо ложное заключение (статья 307 УК). Заключение московского эксперта Переверзева столь важных моментов не содержало, да и не могло содержать.
Выбор у Олега и Шеметовой был невелик. Указать на имеющиеся разночтения и ходатайствовать о проведении новой или дополнительной экспертизы. Очень часто суд отказывает: зачем? И так же все ясно.
Тогда адвокат ходатайствует о вызове в суд в качестве специалиста своего эксперта.
Если и здесь будет отказ, то в ход идет ходатайство о вызове того эксперта, кто делал заключение. В последнем случае судье уже отказать сложнее, так как сама суть судебного процесса заключается в устности и гласности при обсуждении всех имеющихся доказательств.
Вызванного эксперта защитники стараются переубедить, показать ему его ошибку, попросить его сменить позицию. Разумный человек, как правило, не держится за собственную оплошность. Упертые же могут и на белое говорить «черное». Как фишка ляжет.
В случае с упертым экспертом делом адвоката становится внесение сомнений в результатах экспертизы, попытка доказать судье, что она не надежна и может рассыпаться при апелляции.
Вообще говоря, умный судья (а глупых судей отыскать непросто) даже при наличии общего обвинительного уклона в российских судах старается не допускать грубых ошибок в своих логических построениях.
Но до этого важного события (полемики с экспертом) нужно было еще дожить.
Итак, после оглашения результатов экспертизы суд имел следующее:
1. Вдрызг пьяного Рината, пойманного недалеко от места трагедии.
2. Отломанное ушко от барашка, крепящего зеркало на ЗИЛе, найденное рядом с трупами.
3. Когда-то белый, а теперь буро-красно-серый пуховый платок одной из убитых женщин.
4. Звук удара обо что-то неопознанное во время проезда перекрестка, подтвержденное обоими водителями.
Более чем достаточно, чтобы выполнить просьбу прокурора и осудить Рината Гильдеева на максимальный срок двенадцать лет за нарушение правил управления транспортным средством, повлекшее гибель двух и более лиц. А также на два года за оставление сбитых им людей в опасности.
Теоретически Степан Волобуев, если он врал, что не видел попавших под грузовик женщин, тоже оставлял их в опасном положении. Но закон не относит пассажира к институту так называемых «особых субъектов». И соответственно пассажир не обязан оказывать помощь. Вон в городе Н. бомж упал в трубу мусоропровода. Неделю кричал, конечно все жильцы слышали. Однако никто не помог, даже спасателей не вызвал. И хотя имена этих людей известны, ответственности они не понесут.
А вот водитель, оставивший сбитого им пешехода или пострадавшего по его вине пассажира в опасности – однозначно особый субъект.
Или, например, врач.
Недавно сумасшедшие мамаши, объединившись чуть ли не в секту, решили рожать в морской воде. Есть такое известное местечко в Крыму. Реликтовая роща. Своя субкультура родов. Нужно родить в море (повернувшись к горизонту спиной, чтоб младенца не унесло волной), и малыш, когда вырастет, определенно будет силен, богат и счастлив.
Если, конечно, доживет. Потому что иногда у мамаш случаются, например, кровотечения. И адвокат Шеметова однажды была свидетельницей ужасного случая. Одной мамаше стало плохо. А в палатке около рощи, в двух сотнях метров от места действия, жили двое врачей. Они отказались идти к попавшей в беду дурехе. И та еле дождалась городской «Скорой».
Эскулапы, безусловно, нарушили клятву Гиппократа. А почему не пошли?
Потому что боялись закона больше, чем упреков собственной совести. Пока они не при делах – ни за что не отвечают. Обычные граждане. Если же пришли на вызов – автоматически становятся особыми субъектами. И в случае проблем с пациентами по полной программе разбираются с прокуратурой.
Упомянутый же выше Степа Волобуев нес ответственность только за отказ в показаниях либо за дачу ложных показаний.
Итог этих законоведческих изысканий, как уже было сказано, виделся таковым.
Двенадцать лет за наезд в общаге колонии-поселения.
Два года за умышленное преступление в обычной колонии общего режима.
Двенадцать же плюс два, скорее всего, дадут тринадцать (чистая арифметика здесь не вполне пригодна), причем – реального срока в колонии.
И может, это не так уж несправедливо. Пьяные водители сбивают пешеходов, конечно, без прямого умысла, если они не террористы. Но косвенный-то есть. Имеется косвенный умысел! Разве они не знали, что, набухавшись и нарушая правила дорожного движения, станут смертельно опасными на дороге?
Тем временем закончили зачитывать заключение экспертов.
Наступал первый момент истины в этом тяжелейшем для защиты процессе. Багрову предстояло внести смуту в умы с помощью имеющейся у него альтернативной экспертизы от Переверзева.
Это, конечно, очень мало. Не сравнить с железобетонными аргументами обвинения.
Впрочем, Олег Всеволодович, как и его любимая коллега и женщина Шеметова, всю свою жизнь были сторонниками двух классических историй.
Первая – про лягушку в молоке. Вранье, конечно. Физики уже доказали, что сметана взбиться не могла. Да разве есть разница, правильная тут физика или кривая? Главное, что тут правильная концепция.
Ну а вторая история про репку. Мышка-норушка несравнимо меньше дедки или бабки. Однако вовремя приложенное, даже небольшое по размеру, усилие может помочь вытащить очень большую репу…
Впрочем, совершать юридические подвиги адвокату Багрову предстояло уже завтра, на следующем заседании.
Сегодняшнее закончилось. Люди, взъерошенные и нервные, расходились, бросая злые взгляды на клетку с Гильдеевым и презрительные на его московских адвокатов.
Глава 7
После заседания они собирались было прогуляться по зеленым улицам городка, но быстро отказались от подобной идеи. Еще на ступеньках суда к ним подошел мужик, тот самый, с портфелем, который летел с ними из Уфы.
– Извините, а вам самим не стыдно защищать убийцу?
Багров не вспыхнул и не смутился. В ответ лишь сказал:
– Приходите завтра на процесс. Услышите много неожиданного.
Тот промолчал, повернулся и ушел. Видно было, что остался при своем мнении. Так что гулять расхотелось.
В гостинице полноценный ресторан, как выяснилось, отсутствовал, в город же возвращаться было лень. Кафешка на третьем этаже еще работала, однако гастрономически порадовать ничем не могла. Мужчина Шеметовой откровенно хотел мяса, а его съели. Надо было приходить раньше.
Наконец буфетчица сжалилась и отдала последнюю порцию уже сваренных пельменей. Кто-то заказал из жильцов и не пришел, так на плите и простояли. Для вкуса буфетчица слегка их разогрела в микроволновке.
Впрочем, по признанию Багрова, вкус от этого лучше не стал. Ольга не могла ни опровергнуть, ни подтвердить слова любимого: по его глазам было видно, что делить немногочисленные пельмени мужик не хочет ни с кем, даже с единственной подругой.
Ее это не напрягло. Ну вот такие они люди, мужчины. Сама же с удовольствием скушала псевдокрабовый салатик из крабовых палочек. А потом, ввиду проявленного благородства с пельменями, позволила себе два пирожных с чаем. Было действительно вкусно.
В итоге утром пошла в суд одна.
Пельмени из Багрова начали эвакуироваться еще ночью. И делали это до самого утра. Теперь он лежал притихший, обессиленный. И даже неспособный переживать по поводу сегодняшнего предстоящего юридического поединка.
С другой стороны, чего переживать. Класс его боевой подруги давно уже не уступал его собственному. Скорей, он мог бы пожалеть об упущенной возможности очередного триумфа. Однако сейчас его гораздо больше прельщала возможность просто тихонько лежать в койке. Его наконец-то слегка отпустило. А то был ужас: постоянно ноюще-сосущее противное состояние, которое время от времени менялось на ужасное, требующее быстрой и незамедлительной реакции бегуна. А какой там бегун в таком состоянии, когда ноги еле передвигаются.
Вообще Ольга уже собиралась «Скорую» вызывать. Диарея сама по себе не подарок. А наложенная на диабет…
К счастью, теперь вроде все успокоилось. Шеметова принесла любимому две канистры воды без газа. На всякий случай купила в аптеке соответствующие препараты и, окинув взглядом уже не бездыханное тело, отправилась на юридическую войну в одиночку.