дом Ярослава Мудрого совсем не был похож на деревенскую избу. Скорее он напоминал стилизованный под крестьянский дом ресторанчик. Нарядные бревенчатые стены, покрытые золотистым лаком, аккуратные красные половички, на массивном дубовом столе — кружевная белая скатерть. Маленькая, какая-то игрушечная с виду печка, широкая, ровно застеленная кровать.
— Электричества здесь нет, зато есть свечи! — улыбнулся Ярослав, вручая ей бесформенные кусочки воска, прилипшие к пыльным блюдцам, и коробок охотничьих спичек. — Ты займись светом, а я теплом. — Он кивнул на печку.
Через полчаса они уже сидели за столом и весело болтали, как старые приятели. Аллу перестала раздражать двусмысленность ситуации. Конечно же Ясик ничего не имел в виду, когда пригласил ее сюда. Просто он хотел сделать прогулку более интересной. Может, он всех экскурсантов приводит пить чай в эту симпатичную избушку. А если он все-таки решил ее соблазнить… в принципе Алла ничего не имела бы против — и с каждой минутой она все больше в этом убеждалась.
— Ты интересный, — прищурившись, заметила она, — никогда не встречала таких людей, как ты.
— И что же во мне необычного? — Он, казалось, был удивлен.
— С твоей внешностью вполне можно сделать блестящую карьеру на подиуме, — улыбнулась Алла, — это не лесть, поверь мне. И вместо того чтобы покорять мир, ты живешь в какой-то глуши, отращиваешь бороду и катаешь туристов на лошадях!
— Что ж, каждому свое. Я вроде бы говорил, что собираюсь стать историком. Еще меня интересует история религий.
— Ты верующий? — Ее взгляд скользнул по его груди. На Ярославе не было православного крестика.
— Я агностик, — серьезно сказал он.
Алла чуть чаем не подавилась.
— Что?
— Агностик, — улыбнулся Ясик, — человек, который во всем сомневается и не верит ни во что.
— Я знаю, что такое агностик. Просто… нет, это удивительно. В моем сценарии есть точно такие же слова. Героиня спрашивает героя, верующий ли он, а он отвечает: «Я агностик!» Наш актер еще долго не мог запомнить этого слова.
— Какой актер? Похожий на Алена Делона? — поинтересовался Ярослав. — Это меня не удивляет. У него такой глупый вид.
— Есть немного, — засмеялась Алла.
А Ясик даже не улыбнулся.
— А мне показалось, что у вас с ним роман. Хотя… извини, Алла, это конечно же не мое дело.
— Нет у нас никакого романа. То есть роман был… трехдневный роман, но это в прошлом. — Аллу тронула его внезапная ревность.
— А ты смелая женщина. И зря.
— Что ты имеешь в виду?
— Носишься как цунами. Тратишь свою энергию на всех вокруг. Съемки, трехдневные романы. Ты неуютно себя чувствуешь здесь, в Гузерипле, я же все вижу.
— Если честно, ты прав, — призналась она, — нет, здесь здорово, но я типичный городской житель.
— На самом деле здесь ты живешь по-настоящему. И когда-нибудь ты это поймешь.
Алла внимательно рассматривала своего собеседника. С каждой минутой Ярослав Мудрый нравился ей все больше.
Ярослав красивый — такую правильную природную красоту редко встретишь и среди столичных пижонов. Кроме того, он весьма неглуп, хотя, конечно, ему не хватает образованности. Но, в конце концов, это поправимо. А вот если у человека отсутствует интеллект — с этим уже ничего не поделаешь. Взять, например, того же Максима Медника — ведь у него прекрасное образование — какая-то там французская спецшкола плюс престижный ВГИК, а вот природного ума меньше, чем у котенка. Ну и самое главное, Ясик не москвич и вряд ли им в ближайшее время станет.
A значит, он не будет доставать ее дома, он останется для нее всего лишь приятным «курортным» приключением, необременительным и легким. Может быть, она будет вспоминать и немнго — о том, как они сидели в этой теплой избе среди дремучею леса, — разумеется, вспоминать не каждый день, но все-таки…
— О чем задумалась? — поинтересовался Ярослав, подливая в ее глиняную кружку очередную порцию горячего чая.
— Да так. Договариваюсь со своей coвестью.
— Ты это о чем?
— Уговариваю себя, что заняться с тобой сексом в данный момент — это вполне нормально и естественно.
Ясик ненадолго замолчал, — видимо, не смог немедленно придумать остроумный ответ. Потом серьезно посмотрел на нее и выдал:
— А с чего ты вообще взяла, что я собираюсь заниматься с тобой сексом?
Алла подавилась обжигающим чаем.
— Как это — с чего? А зачем же ты меня сюда привел? Чаю попить, что ли? — усмехнулась она.
— Ну… вообще-то да. А если серьезно, то у меня в Краснодаре есть девушка. Я и в мыслях не держал… насчет тебя.
— У всех где-то есть девушка, молодой человек, муж, любовник, лучший друг. Но сексом-то заниматься надо, — вполне миролюбиво заметила она, все еще не осознавая, что ее отвергли.
— Я привык заниматься любовью, а не сексом, — помедлив, ответил он и посмотрел на часы. — Вообще уже половина шестого. В горах темнеет быстро, пора бы нам вернуться.
Алла ничего не ответила, просто молча застегнула красную куртку Медника. Если бы она в тот момент посмотрела в зеркало, то увидела бы красные бесформенные пятна на своих щеках. Женщина разозлилась — давно ей так не портили настроение. Она ведь сама ему себя предложила, буквально на тарелочке преподнесла в качестве экзотического десерта, всучила, словно красочный рекламный буклет. Ее воображение уже рисовало томительно приятные картины, се уже мучили сакраментальные вопросы: а не волосатая ли у него грудь? а знает ли он, что такое оральный секс? А он так поступил!
«Ну и дурак», — решила Алла. Когда еще этому деревенскому бирюку представится возможность попробовать такое изысканное блюдо, как она? Девушка у него, видите ли, есть в Краснодаре! Да неужели эта краснодарская девка лучше ее, Аллы Белой! Такого просто не может быть.
Наверное, он все придумал, насчет этой девушки. Просто он импотент, а признаться в этом постеснялся. Или, что еще хуже, «голубой». Эти успокоительные мысли отверженных женщин немного развеселили ее, и Апла расслабилась.
Обратно ехали молча. Ясик уверенно галопировал впереди, Алла старалась не отстать от него. Возле отеля женщина сухо попрощалась, а он поцеловал ее руку, встав при этом на одно колено, словно герой рыцарского романа.
В номере Алла сменила куртку и брюки на легкий шелковый халатик. Струящийся шелк мягко ласкал кожу, женщина распустила волосы и томно зажмурилась. Там, в лесном домике, ее тело уже приготовилось к сексу. И сейчас сладкая истома все еще не отпускала ее. «Надо пойти к Меднику. Отдать ему куртку», — подумала Алла, подкрашивая губы прозрачным блеском и слегка подводя глаза.
ДАША
— Даша, открой глаза!
— По-моему, у нее остановилось сердце!
— Эй, здесь кто-нибудь умеет делать искусственное дыхание?
— Лучше похлопайте ее по щекам, да посильнее, — мигом очнется.
Тишина разноцветным салютом взорвалась в ее голове, разбилась, словно упавший на пол стакан. Какофония голосов, нестройный хор громких реплик, неприятно пронзительные возгласы — от всего этого у нее мигом разболелась голова.
— Умоляю, замолчите, — хрипло прошептала она.
— Она очнулась, пришла в себя, — крикнул кто-то. — Гриша, не надо ехать за доктором, она очнулась!
Даша медленно открыла глаза и обнаружила над своей головой неровное кольцо расплывчатых лиц.
— Мне холодно…
Тотчас же, словно по мановению волшебной палочки, появился плед — клетчатый и старенький, чьи-то уверенные руки завернули в него Дашу, но теплее ей почему-то не стало.
— Я была уверена, что умерла, — пытаясь растянуть окоченевшие губы в улыбку, призналась она, — я превратилась в реку, меня кидало головой о камни, и это было приятно.
— Может, ее правда долбануло башкой о камень? Слышите, чего несет? — предположила Машка.
— Ладно, отвезите ее в гостиницу, — приказала Алла, — молодец, Дашка, не подвела! Дубля делать не будем!
— А вы собирались еще и дубль делать? — Даша растянула онемевшие губы в стороны. — Ни за какие деньги!
— Пусть кто-нибудь ее проводит, а то мало ли что.
А нам здесь еще две сцены с Машкой снимать, — распорядилась Алла.
— Я ее провожу, — вызвался Гриша Савин.
— Ты мне понадобишься для съемок. Пусть Медник проводит, он мне до обеда вообще здесь не нужен.
— Да что я, нанимался, что ли, всяких там провожать? — возмутился секс-символ.
Даша Громова открыла рот — отказаться от посильной помощи капризного провожатого, но онемевшие губы не послушались, и вместо предполагаемой гневной тирады девушка промычала нечто невразумительное.
— Ладно уж, так и быть, поеду, а то она совсем плохая, еще коньки откинет, — смилостивился герой.
В автобусе ехали молча — Максим надменно отвернулся к окну и, казалось, демонстративно не обращал на Дашу внимания; даже обычно болтливый «сопроводильник» Ясик был нем, как айсберг, — только с неприкрытым любопытством поглядывал на дрожащую, мокрую девушку в зеркальце заднего вида.
— Вот видишь, — вдруг ожил Медник, — видишь, какой я на самом деле благородный? Провожаю тебя до отеля!
— Да уж, прямо рыцарь Айвенго на белом коне, — хихикнула девушка.
— Кто? — нахмурившись, переспросил Максим. — Даша, ну скажи, ведь я же совсем не пафосный? Ведь мне же чужд снобизм? Я знаменитость, а провожаю тебя, обыкновенную девушку.
— Польщена, — буркнула Даша и подумала: «Ну надо же, какой идиот!»
— Еще бы! — Максим обрадовался скудному комплименту. — Наверняка теперь будешь рассказывать подругам, как я тебя провожал. Хвастаться, да?
— И детям расскажу, и внукам. Это будет нашей семейной легендой, — успокоила его Даша, и красавчик замолчал.
Дорога к отелю «Энектур» змеилась вдоль реки, и Даша молча смотрела на мутную, торопящуюся куда-то воду. По венам гулял адреналин, мелко-мелко тряслись ладони. Женщина не могла отогнать от себя мысль, что только что она побывала в обманчиво мягких лапах фантастического чудовища. Честное слово, она слышала, как волны разговаривали с ней, только вот никак не могла вспомнить, о чем именно. Таким секретом нельзя поделиться с коллегами — есть риск быть отправленной в лечебницу для душевнобольных.