— Митяй! Как твои дела? У тебя все хорошо? Ты не болел? У тебя есть деньги? — кричала она в телефонную трубку. — Я надеюсь, ты расстался с той ужасной черной девушкой?
Прошлой весной Алла приехала в Лондон навестить сына и застала его в компании пышнотелой негритянки. Девица явно жила с Митей в одной комнате, она панибратски называла его бойфрендом, а Аллу — мамочкой.
— Привет, маман! — весело отвечал ей Митенька. — Все супер, я с ней еще месяц назад расстался, ничем не болел, деньги кончились. Ты бы прислала мне перевод.
— Конечно, прямо сейчас и устрою! — обещала Алла. — У тебя есть девушка?
— Есть! Я тебя с ней обязательно познакомлю!
Митенька… Такой уже стал взрослый, прямо не верится. Ведь совсем недавно, казалось, она водила его за ручку в детский садик (разумеется, платный и престижный), помогала ему решать задача по геометрии, лечила его от астмы…
А вечерами она отчаянно скучала. Она пробовала и читать привезенные из Москвы журналы, и гулять по крутым горным тропинкам, и играть в бильярд с Максимом Медником.
Ярослав Мудрый время от времени нарушал ее спокойствие. Например, на следующее утро после роковой конной прогулки она обнаружила под дверью своего номера огромный букет горных рододендронов. Ярко-желтые, с еще не высохшими крапинками чистейшей росы. Только Ясик мог знать, где достать такие цветы.
Но этот трогательный знак внимания не удовлетворил ее самолюбие, а, наоборот, раздразнил разбушевавшееся воображение. Она так и не могла до конца в это поверить — ее отвергли, ею пренебрегли. Такого с ней раньше не случалось. Алла Белая всегда сама выбирала мужчин, и никто никогда не смел ей отказать. А она и не задумывалась — почему это происходит. Списывала все на свою безусловную женскую привлекательность и агрессивную сексуальность. Никто не спорит — Алла объективно была красива и обаятельна. Но мало ли на свете красивых женщин? Не всем же им так везет в личной жизни! С годами женщина стала понимать — для мужчин в отношениях с нею есть не только удовольствие, но и вполне определенная выгода.
В юности она привлекала внимание тем, что у нее был богатый и влиятельный папа. Алла вспомнила Дениса — своего первого мужчину (если, конечно, мужчиной можно назвать семнадцатилетнего мальчика). Ей тогда едва исполнилось шестнадцать, и ей казалось, что она влюблена на всю жизнь.
Папа помог Денису поступить в университет, на престижный мехмат. А потом был Олег. Он получил роль в Театре Советской Армии — благодаря связям генерала Белого. Паше помогли откосить от армии. Артема устроили на престижную работу.
Алла выросла, прославилась. Вокруг нее кружили многочисленные мужчины — словно моль вокруг норковой шубы. Большинство из них были актеры, модели, статисты. Алла, не задумываясь, выбирала наиболее красивых и достойных. Мишу она сняла в двух музыкальных клипах. Игоря познакомила с известным продюсером. Абсолютно бесталанному красавцу Гоше дала эпизодную рольку в одном из своих фильмов — а теперь Гоша звезда, модный типаж. Максима Медника одарила главной ролью.
Все они радовались — ну чуть ли не плясали от счастья, когда понимали, что она их выбрала. Аллу это умиляло и веселило. Пока она не поняла, что они так ликуют не из-за нее, не из-за того, что она станет их любовницей, а из-за открывающихся перед ними перспектив. Ведь всем было известно, что Алла незлая, Алла всем своим мужчинам помогает, всех старается получше пристроить. А стали бы они с ней иметь дело, если бы она была не известным режиссером, а, например, обыкновенной продавщицей мороженого из Александровского сада? Впрочем, женщина предпочитала на эту тему не задумываться. И действительно — мало ли что было бы?! Этого же нет на самом деле.
А вот Ясик заставил ее вернуться к неприятным размышлением. Она предложила ему себя, а он вежливо отказался. Ему ничего от нее не нужно. Она никак не может ему помочь. Он не актер и не хочет им стать, он не хочет переселиться в Москву, его не интересует богемный мир, мир, где у нее есть нужные связи. Она не может быть ему полезной. Если бы он согласился стать ее любовником, то только из-за нее самой, потому что она ему понравилась бы. Но она ему не понравилась.
«Он просто хам, деревенщина, придурок!» — успокаивала себя обиженная женщина. Но как бы она его ни обозвала, это не меняло сути дела — ею пренебрегли, она нежеланна, не нужна. И он ей тоже по большому счету совсем не нужен.
Но почему в таком случае так ноет сердце, почему так подозрительно сосет под ложечкой, почему она смотрит на солнечные блики за окном и ей хочется плакать?
В конце апреля началась жара. Душное марево пустынно обжигающее солнце… Даже ледяная белая река смотрелась желанным, соблазнительным водоемом — но впечатление было обманчивым, зеленоватая вода была по-прежнему обжигающе холодна.
Тридцатого апреля Алла опоздала к завтраку. Прежде с ней такого никогда не случалось. Она никогда не смотрела на часы, носила их только в качестве украшения — и тем не менее всегда приходила вовремя. Гений пунктуальности, лучшая подруга времени — как же так получилось, что она назначила съемку на девять утра, а проснулась в половине двенадцатого?
«Какой позор! — подумала она, рассматривая припухшее от долгого сна лицо в зеркале. — Скажу всем, что приболела».
Идти в столовую было бессмысленно — постояльцев отеля «Энектур» кормили завтраком только с восьми до десяти утра. Ничего, женщине, которая всю сознательную жизнь сидит на диете, к голоду не привыкать.
«Пройдусь до места съемок пешком!» — решила она. В конце концов, ничего страшного не случилось. Актеры вот всегда опаздывают на съемки — это у них вроде как даже считается хорошим тоном. А о техническом персонале и говорить нечего — ох уж эти вечно похмельные осветители, непунктуальные операторы, неторопливые гримеры! Так что она вполне может позволить себе единственное за всю карьеру опоздание — вряд ли это событие подмочит ее безупречную репутацию.
— Что, Ал, проспала? — Услышав насмешливый баритон, женщина вздрогнула и обернулась. Прямо перед ней стоял Ярослав Мудрый — он был одет в простые голубые джинсы, небрежно причесан и очаровательно небрит.
— Вовсе нет. Голова разболелась. А тебе что? -
Она постаралась, чтобы се голос звучал как можно холодней, но Ясик, видимо, и нс подозревал о светских методах унижения личности. Во всяком случае, вместо того чтобы обиженно пожать плечами и гордо удалиться (а так на его месте поступил бы любой уважающий себя столичный сноб), Ярослав приветливо заулыбался и пошел рядом с нею. Разозленная женщина нарочно шла очень быстро, но он невозмутимо подстраивался под се шаг.
— А я все время про тебя вспоминал, но как-то не было повода подойти, — бесхитростно признался мужчина.
— А сейчас, выходит, нашел повод? — Она насмешливо вздернула правую бровь, от души надеясь, что этот многократно отрепетированный перед зеркалом жест придаст ее облику энную долю стервозности.
— Нет. Так и нс нашел. Пришлось подойти без повода. — Он улыбнулся, и ей тоже пришлось растянуть губы в вежливой улыбке.
Что он о себе воображает? Думает, что ее чувствами можно играть? Хотя о каких чувствах может идти речь?! Она предложила ему провести с ней время, он отказался. Она обиделась. А теперь он, судя по всему, передумал. Да у него на лбу написано то, что он хочет си сказать. Вон как заблестели глаза, разрумянились щеки. Да вот только ничего у него не выйдет. На этот раз проиграет он, а она, Алла, насладится его унижением.
— Да мне просто надо с тобой поговорить! Куда ты так несешься? — Он взял се за руку, ей невольно пришлось остановиться.
«Сказать какую-нибудь обидную резкость прямо сейчас? Или подождать и послушать его?» — лениво размышляла женщина. Ну конечно, лучше не разочаровывать Ясика прямо сейчас. Пусть сначала он сделает свое хамское предложение, а она его всячески к этому поощрит — облизнет ненароком якобы пересохшие губы, медленным, продуманным движением поправит безупречно уложенные волосы, нежно прикоснется холеной ладонью к его руке. Ярослав растает, разомлеет. И вот тогда жалящей пощечиной прозвучит ее категорический отказ.
Алла удовлетворенно улыбнулась.
— Мне правда очень неудобно, что тогда так неловко вышло! — тем временем распинался Ярослав. — Наверное, я повел себя как распоследний идиот!
«Конечно, ты и есть идиот!» — мысленно согласилась с ним Алла, а сама пленительно улыбнулась. Так и есть, все идет по плану. Она всегда отлично разбиралась в мужчинах. Сейчас он извинится, и она его, разумеется, немедленно простит.
— В общем… я хотел, — замялся он, — Алла, пожалуйста, извини меня! Если это возможно…
— Ну конечно, я на тебя и не сердилась, — она ласково улыбнулась и погладила его по колючей щеке, — это я должна просить у тебя прощения. Я вела себя как девушка легкого поведения. А на самом деле я совсем другая! — Неуверенная улыбка, лукавый взгляд, легкое прикосновение руки.
И вот уже он тает, как эскимо на летнем солнышке. Надо же, этот Ясик, оказывается, примитивен, как примат. Так легко предсказать его мысли и желания! И с этим человеком она собиралась разделить постель. Но ничего, зато сейчас он получит по заслугам. Теперь, по идее, он должен нежно взять ее за руку и сделать ей комплимент.
Ярослав нежно взял ее за руку. И сказал:
— Я просто растерялся тогда. Ты ведь такая красавица, как обложка журнала, никогда нс видел такую ослепительную девушку вблизи и, наверное, никогда больше не увижу.
Осторожней, не спугнуть объект, поощрить его к дальнейшим действиям!
— Ну что ты говоришь глупости! Я обыкновенная женщина, земная… — Она посмотрела ему прямо в глаза и медленно облизала кончиком языка перламутровые губки. Такой недвусмысленный жест, такой откровенный намек!
Вот теперь настал момент! Теперь он по закону жанра должен ее поцеловать. Он закроет глаза, положит руки ей на талию, едва коснется зовущими губами ее прохладных губ. И тут она засмеется, отвернется! Он, несомненно, будет оскорблен — этого она и добивается!