Надо же, как время меняет человека! Прошло чуть больше десяти лет, а Витька, лоботряс Витька превратился в серьезного мужика в клетчатом костюме. Хотя костюм ему, бесспорно, идет. Интересно, а он помнит ее, Дашу Громову? Многие говорили ей, что со школьных времен она изменилась в лучшую сторону. Может быть, Витя приятно удивится, заинтересуется ею, пригласит ее на запоздалый школьный вальс. Может быть…
— О, Агеева! — Веденеев поцеловал Верку в густо напудренную щеку. — Ты прям, как кинозвезда. Так изменилась, постройнела. — Он перевел взгляд на Дашу. — Мммм… Громова, по-моему? Э-э-э… Ты тоже неплохо выглядишь…
— Ну вот, начинается, — шепнула Даша. — Говорила же я, не надо было мне сюда идти.
— Ну, бывает, — Верка кокетливо вздохнула, — ты, главное, держись поувереннее, расправь плечи! Улыбайся!
В актовом зале было уже полно народу — явился почти весь класс. Рассматривая собравшихся, Даша подумала, что Верка, пожалуй, права — надо было ей как-то приодеться. Она единственная, кто не стал наряжаться, все остальные оделись так, словно собрались на премьеру модной оперы. Женщины щеголяли блестящими платьями с открытыми плечами — прямо как у звезд на вручении «Оскара»! Мужчины же предпочли черные смокинги или дорогие костюмы-тройки. Подумать только — с ума они, что ли, все посходили?! Да это же обыкновенная встреча одноклассников в крошечном актовом зале окраинной средней школы!
Стараясь не привлекать внимания, Даша схватила с фуршетного стола пластиковый стаканчик с красным вином и какой-то бутерброд и устроилась в самом углу, у стены. Может быть, ее никто не узнает и не заметит? Ведь ни с кем из них, кроме, конечно, Верки Агеевой, Даша особенно не дружила.
А в центре зала во всей своей красе блистала бывшая школьная прима Мила Огнева. С годами она стала еще лучше.
— Вчера мне предложили позировать для обложки французского «Вог», — с самым независимым видом рассказывала она, доставая из сумочки тонкую золотистую сигарку, — жалею, что отказалась. Посоветовалась с мужем, лучше мы вместе поедем на его гастроли в Монако.
— Мне нравятся песни твоего мужа, — сказала ей Марина Далакян, инстинктивно расправляя плечи и втягивая живот. — Пожалуй, я как-нибудь напишу его портрет. Правда, это будет дорого стоить — я беру за портрет не меньше пяти тысяч долларов. Но, думаю, дело того стоит. Недаром, журнал «Талант» назвал меня многообещающим художником,
— Да, я читал про тебя, — вступил в беседу Витя Веденеев. — Мне, кстати, тоже приложили выступить в этом журнале. Скорее всего, это будет интервью на развороте. Сейчас у меня, правда, совсем нет времени на журналистов. Но вот вернусь из Принстона, тогда посмотрим.
— Журнал «Талант»? Никогда о таком не слышала, — высказалась Надя Кошкина, одетая в оранжевое мини-платье, щедро оголявшее ее складчатую плоть. — Про меня вот писали в журнале «Богема». И в журнале «Афиша». Еще показывала по НТВ, ОРТ и РТР. А еще я поеду на гастроли и Рим!
«Сейчас передерутся. Прямо убить друг друга готовы из-за того, кто из них самый успешный и знаменитый», — подумала Даша.
— Просто цирк уродов какой-то, ты согласна, Громова? — услышала Даша мелодичный, подзабытый голос.
Она обернулась и увидела звезду рекламного ролика про собачий корм Машу Кравченко. Маша выглядела потрясающе — золотистый загар, едва заметно подведенные зеленые глаза, ухоженные блондинистые кудри — ну просто ожившая Барби! А вот одета она была так же просто, как и Даша, — в синие джинсы и серый пуловер. Правда, эта одежда была приобретена скорее в дорогом бутике, чем на дешевой толкучке.
— Что же ты не идешь туда, к ним? — ехидно улыбнулась Даша. — Ты же у нас тоже вроде как звезда. Актриса.
Маша посмотрела на нее так, как породистая собака, употребляющая только «Догги-чипс», посмотрела бы на вчерашнюю котлетку.
— Ну а ты-то сама, Даш, как живешь?
«Надо наврать про любовника-француза!» — решила Даша, а вслух сказала:
— Да так… Если честно, не очень. Не замужем. Не работаю. Похвастаться мне нечем.
— Да, в общем-то, мне тоже, — смягчилась Маша, — пока нечем. Я мечтала стать русской Шарон Стоун. Но после ВГИКа меня не позвали ни на один приличный кастинг. Если и снималась, то только в эпизодах. Причем в большинстве случаев эти эпизоды вообще вырезали из фильма… Правда, сейчас мне предложили один проект. Буду играть главную роль в новом фильме.
— Ну вот, а ты говоришь, не сложилось.
— Так это первая главная роль за столько лет! И потом — фильм малобюджетный. Звездой он меня явно не сделает, но, может, меня хоть кто-нибудь заметит… А ты почему не работаешь? Ты, кстати, что закончила, я не помню, — нахмурилась Маша, — вроде ты собиралась стать учительницей?
— Да так, — Даша неопределенно пожала плечами, — я никуда не поступила, окончила курсы гримеров при «Мосфильме». Но устроиться на работу мне так и не удалось. В итоге меня приняли в рекламное агентство секретаршей. А потом генеральный директор решил, что для этой должности я недостаточно сексапильна. И вместо меня взяли пустоголовую красотку — сейчас модно, чтобы в приемной сидела порнозвезда. Не представляю, как она справляется, — вздохнула девушка.
— Интересно… — Маша задумчиво изучала бывшую подругу, — значит, сейчас ищешь работу?
— Вроде того. Только как ее найти? — усмехнулась Дарья. — Образования-то у меня нет. Не в ларек же идти торговать!
— Вообще я тут подумала… — замялась звезда рекламы, — короче, я могла бы тебе помочь. Хочешь, работать в нашем фильме?
— Ты что? — испугалась Даша. — Какая из меня актриса? У меня и дикция плохая. И вообще — я нефотогеничная.
— Никто и не предлагает тебе роль, — снисходительно улыбнулась Маша, — нам нужен гример. Правда, большая часть съемок будет проходить не в Москве. Ты сможешь надолго уехать?
— А где?… То есть… Смогла бы, наверное… А у меня получится?… Что делать-то надо? — растерялась Даша.
— Всё то же самое, — усмехнулась будущая звезда, — пудрить морды, румянить щеки.
— А почему это ты вдруг пригласила меня? — подозрительно спросила Даша. — Это что, гуманитарная помощь приятельнице-неудачнице?
— Брось, — усмехнулась Маша, — мы же с тобой никогда особенно не дружили. Я помню, ты всегда была такой серой мышкой.
— Не надо напоминать, кем я была, — нахмурилась Даша, — ты, помнится, тоже носила длинные юбки и не выщипывала брови.
— Ну не хватало нам еще поссориться, — смягчилась Маша, — в общем, я же говорила тебе, наш фильм — малобюджетный. Это значит, мы на всем экономим. А ты знаешь, сколько стоит дорогой стилист? Сто долларов в день! Ну а тебе мы будем платить долларов четыреста в месяц. Тебя это устроит?
— Четыреста? — выдохнула Даша. В рекламном агентстве ей платили сто пятьдесят. — Что ж… четыреста — это вполне! — Она попыталась не выдать своего внутреннего ликования. — А что, прямо завтра приходить?
— Нет, придешь в пятницу на летучку, на студию Горького. Я закажу тебе пропуск. А двенадцатого апреля мы уезжаем.
— А куда?
— В Адыгею, на натуру. В маленькую горную деревушку. Фильм будет называться «Белая река». Какая-то философская нудятина, в конце которой кто-то бросится в реку — наш сценарист еще нс решил, кто именно. Пошло, конечно, но зато у меня главная роль. Ну, так что, едем?
— Едем! — И Даша отсалютовала ей пластиковым стаканчиком.
Домой Даша возвращалась с Веркой. Слегка подвыпившая подруга всю дорогу загадочно посматривала на Дашу.
— Агеева, я же вижу, ты мне что-то хочешь сказать, — наконец не вытерпела та.
— Вообще хочу, — призналась Вера, — но боюсь, а вдруг ты будешь ревновать?
— Что, кто-то предложил тебе руку и сердце? — оживилась Дарья.
— Ну, почти, — замялась Вера, — в общем, Веденеев дал мне номер своего мобильника.
— И что?
— И тo, балда, — разозлилась Верка, ожидавшая явно другой реакции на это сообщение, — мы договорились, что я как-нибудь позвоню и мы куда-нибудь сходим.
— А сам он не может позвонить?
— Нет, ну я так и знала! Лучше бы я тебе вообще ничего не рассказывала. Ну, какая разница, кто из нас кому позвонит? Я, между прочим, феминистка и могу сама проявить инициативу, — важно сказала Вера. — Главное то, что я ему понравилась!
— Он тебе это сказал?
— Ну что ты пристала? — занервничала подруга. — Ничего он мне не сказал. Зато так посмотрел! — Ее взгляд стал туманным, словно у разнежившейся на солнышке коровы.
— Здорово… А мне, представляешь, предложили работу.
— В балете «Пышечка»? Я видела, как ты здоровалась с Кошкиной. Ну, для эстрады тебе придется набрать пару-тройку килограммчиков.
Даша никак не отреагировала на ядовитую реплику оскорбленной в лучших чувствах приятельницы.
— Нет, гримером в кино. Машка Кравченко.
— Да ты что? Надеюсь, шутишь?
— Почему это — шучу? Я согласилась. Давно хотела поработать по профессии. И потом, зарплата — четыреста баксов.
— Ты же никогда не работала по специальности, — усмехнулась Верка, — столько лет прошло с тех пор, когда ты закончила ли курсы! Уже, наверное, и забыла все! Не боишься опозорится?
— Ну, освежу кое-что в памяти, конспекты-то остались, — Дашу немного удивила агрессивная реакция лучшей подруги, — попрактикуюсь. Хочешь, приходи ко мне завтра, я тебя как-нибудь накрашу?
— Ты? Меня? — Вера неестественно громко расхохоталась. — Да я и сама себя могу накрасить в тысячу раз лучше. Даш, у тебя же, между нами, вкуса нет! И вообще, работать с этой крашеной куклой? С этой пустоголовой профурсеткой?
— Четыреста баксов, — деликатно напомнила Даша. — Кроме того, съемки будут проходить в Адыгее. Хоть развеюсь, а то я уже четыре года никуда дальше родительской дачи не выезжала.
Верка озадаченно замолчала и отвернулась к окну. Да, четыреста баксов — это весомый аргумент. Сама Вера — технический переводчик — получала в своей конторе чуть ли не вдвое меньше.
— И все равно, я бы на твоем месте не согласилась. Из принципа, — наконец высказалась она.