— Не стоит, — улыбнулся ей Савин, уже уходя, — ты же еще не позавтракала, а впереди такой длинный рабочий день. Набирайся сил, ешь.
— Странно, — пожала плечами Машка, когда он уже ушел, — Гришуля так хотел есть, и почему-то ушел… Да он вообще какой-то в последнее время странный…
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Даша. — Почему странный?
— Да вот ушел вчера куда-то среди ночи. Сказал, что гулять, и ушел. А меня с собой не позвал…
«Еще бы он тебя позвал с собою! — ядовито подумала Даша. — Ты бы, наверное, очень удивилась!»
— Ну, может, он просто хотел побыть один…
— Не знаю, — погрустнела красавица, — иногда я его не понимаю. Он может быть таким сумасшедшим иногда.
«Это кто бы говорил! Психопатка!» — мысленно возмутилась Даша, а вслух с приветливой улыбкой произнесла:
— Все мы порою нестабильны!
— Но, понимаешь, я так давно его знаю. Мы даже хотим пожениться. Только никому не говори.
— А он тебе не изменяет? — не удержавшись, спросила Даша.
— Изменяет? — рассеянно переспросила Кравченко. — Да, иногда, наверное. Как правило, я все равно об этом, в конце концов, узнаю.
— Откуда же? — насторожилась Даша.
— Да сам рассказывает. В моменты страсти нежной…
— И что же ты делаешь?
— А что я могу делать? — удивилась Маша. — Я считаю, что все мужчины по своей природе полигамны. Погуляет и вернется. Между нами, я тоже не святая… А Гриша… Вce равно он все время возвращается ко мне. Он же меня по-настоящему побит.
— Откуда ты знаешь?
— Что? — Маша пристально посмотрела на нее, и Даша занервничала: не перегнула ли она палку? — Неужели ты не видишь, когда мужчина тебя любит, а когда нет?
«А меня никто не любит… Кроме Гриши!» — подумала Даша, а вслух сказала:
— Ну… Есть, конечно, какие-то признаки… Если он любит, то постоянно говорит о любви. Носит меня на руках, цветы дарит…
— Какая сентиментальность, — хмыкнула Машка, — нет, не в букетах дело. Влюбленный мужчина смотрит по-другому. Он держит тебя за руку, и ты чувствуешь ладонью его энергию. Он хочет, чтобы ты родила ему ребенка… Да, Гриша меня очень любит! — весело подытожила она.
«Как бы не так! — злорадно подумала Даша. — Не хочется разочаровывать бедную красотку, но любит-то он меня!»
— Ну ладно, Маш! Я уже позавтракала, пойду покурю!
— Курильщики! — улыбнулась девушка ей в спину. — Курение вредит здоровью. Ты должна думать об этом как будущая мать.
Будущая мать! Издевается она, что ли? Эта сумасшедшая еще будет ей советовать, как поступать! И вообще, что-то слишком часто она говорит о ребенке. Может быть, она беременна? Хотя это маловероятно — ведь Гриша сказал, что между ними давно нет никаких близких отношений. Впрочем, Маша могла завести отношения на стороне — она такая легкомысленная!
Ну, ничего, скоро карты будут раскрыты, и все станет на свои места. А сейчас хорошо бы найти Гришу и наконец, объясниться.
Она рассчитывала встретить его на крыльце, среди прочих курильщиков. Но Гриши там не оказалось. Зато к ней подошел широко улыбающийся Максим Медник. Сегодня он так обильно надушился дорогим одеколоном, что возникало желание деликатно зажать двумя пальчиками нос.
— О, Даша, а ты опять меня преследуешь! — почти обрадовался он. — Куда я, туда и ты. Не надоело тебе?
— Надоело, — весело согласилась девушка, решив, что спорить с самовлюбленным идиотом б полезно, — надоело, и я уже как раз ухожу!
— Да ладно, постой, — он удержал ее за рукав платья, — ты пойми, меня совсем не раздражает твое постоянное внимание, скорее веселит!
— Угу, — промычала Даша и постаралась незаметно освободить плененный рукав, но у секс-символа оказалась крепкая хватка.
— Ты такая смешная и трогательная… Такая влюбчивая.
— Давай поговорим об этом позже! — начала злиться Даша.
— Да ты не смущайся так, — мудро улыбнулся Максим, — если ты иногда будешь находиться в моем обществе, это меня совсем не обременит. Главное, чтобы ты не преследовала меня постоянно. А так, ты же знаешь, я привык к женскому вниманию.
— Сочувствую. А теперь мне уже пора. Отпусти, пожалуйста, мой рукав.
— У меня всегда было много поклонниц, — его взгляд затуманился, и Даша поняла, что он ее попросту не слушает, — поклонницы, поклонницы, сплошные поклонницы… Но знаешь что я тебе скажу?
— Что? — машинально переспросила она.
— Пожалуй, ты самая искренняя и преданная из них. — Его глаза увлажнились, или ей показалось? — Меня еще никто так не любил, как ты.
— Вот и замечательно. Так я пойду?
— Иди. Можешь зайти ко мне после обеда, дам автограф.
Даша выдавила из себя самую вежливую из возможных улыбок и нырнула обратно в отель. Надо подняться в Гришин номер и расставить все точки над «и».
Однако, остановившись перед дверью в Гришин номер, девушка замешкалась. Правильно ли она поступает? Не торопит ли события? Может быть, стоит подождать возвращения в Москву?
Когда-то она задавала себе те же вопросы, стоя перед дверью московской квартиры Лешки Суздальцева. Правильно ли он ее поймет и не сочтет ли ее решительный поступок за непростительную наглость. Тогда, как и сейчас, Даша Громова решила признаться в любви. Как это было давно и как недавно!
Тогда она решилась. Совсем недолго потопталась перед входной дверью, а затем резко надавила на кнопочку звонка. Кстати, как потом выяснилось, Лешка все это время стоял по ту сторону двери, прильнув к глазку, и с любопытством за нею наблюдал.
— Ну, ты мать, даешь, — такими словами он ее приветствовал, — топчешься на лестнице уже пятнадцать минут. Губы зачем-то красила. Не могла, что ли, у меня покрасить? Свои же люди все-таки. Или нет?
— Как раз об этом я хотела с тобой поговорить, — промямлила она. — Леш, ты меня любишь?
Суздальцев так и замер — с ее курткой в руке. — Ты чего это вдруг?
— Да так. Просто интересно, — улыбнулась она, чувствуя, как к щекам приливает кровь.
— Ну… люблю. И что?
— Тогда… может, поженимся? — Даша чувствовала себя полной дурой. Нс так все должно было быть, не так. Это он, Лешка, должен был сделать ей предложение. Припасть на одно колено и застенчиво протянуть нарядную коробочку, в которой покоилось бы бриллиантовое кольцо. А потом он с замиранием сердца ждал бы ее ответа. А она… ну а она, конечно, помялась бы — как и положено приличной девушке. А потом, разумеется, согласилась бы. Он бы заключил ее в объятия, и с тех пор они бы жили долго и счастливо, а если повезет, и умерли бы в один день — конечно же в глубокой старости… А еще у них родились бы замечательные, красивые дети — двое, нет, лучше трое, а потом у этих детей появились бы свои дети, а у этих самых, очередных детей…
— О чем задумалась-то? — ухмыльнулся Суздальцев, привычно опрокидывая ее на диван.
— Рисую перспективы семейной жизни, — вяло пошутила Даша.
— А… ты все об этом. Ну… раз тебе так этого хочется… давай поженимся… как-нибудь…
— Даш! Даш, ты чего здесь стоишь с таким странным выражением лица? — перед ней стоял Гриша Савин.
Надо же, она так глубоко задумалась, что совсем забыла, где находится. И это происходит с ней не в первый раз. Так недолго и с ума сойти. Бедный Гриша Савин — у обеих его девушек не все в порядке с головой!
— Я… А я к тебе вот пришла.
— С ума сошла? — неожиданно грубо спросил он. — А если бы Машка здесь была? И так ты зачем-то села с нами за один столик в столовой. Хочешь, чтобы у меня были проблемы?
— Но. Гриша… Я думала… Сегодня ночью… — Даша никак не могла сообразить, с чего начать столь волнующий для нее разговор. Гриша, конечно, заметил ее смятение и немного смягчился.
— Дашута, я тебя обожаю. Ты супер, и сегодня ночью у нас все было замечательно. Уверен, это была не последняя наша ночь.
Ее лицо просветлело.
— Но, Дашенька, мы должны быть осторожными.
В Москве, конечно, можно будет немного расслабиться и иногда появляться вместе на людях. Не на громких премьерах, разумеется. Но здесь, когда Машка всегда рядом…
— Об этом я как раз и хотела поговорить… Гриш, ведь теперь ты се бросишь?
Уголки его губ медленно поплыли вниз, за одно мгновение он, казалось, постарел лет на пятнадцать.
— Даш, я думал, что мы прояснили этот вопрос. Я заранее тебе обо всем рассказал, и у тебя был выбор.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты все знала, — спокойно объяснил он, — знала, что Маша больна и что я несу за нее ответственность. Я ее никогда не брошу, я же тебе говорил. И дело тут не в любви, а в чувстве долга.
— Но нельзя же так! Ты давно искупил свою вину. Нельзя же портить себе жизнь из-за душевнобольной! — возмутилась Даша.
— Тебе легко говорить, — вздохнул он, — все, Даш, не будем об этом. Надеюсь, ты меня правильно поняла.
Он отвернулся и принялся нарочито медленно запирать входную дверь, тихонько насвистывая при этом какую-то популярную мелодию. Видимо, такое поведение должно было означать, что этот разговор окончен. Даша немного постояла рядом, наблюдая за движениями ключа в замке, потом развернулась и медленно пошла прочь — она все же надеялась, что Савин закончит наконец возиться у двери и догонит ее. Но никто не стремился за ней следом…
Быстрой тенью проскользнула она мимо гостиничного крылечка — только бы самонадеянный Максим Медник ее не заметил.
Что же делать? Неужели ее опять обманули? И почему она все время вляпывается в подобные ситуации? Говорят, что есть Бог, который все видит и распоряжается — кого наградить, а кого наказать. Вот Верка Агеева свято в него верит, и, если у нее что-то не клеится в личной жизни, она непременно идет в церковь — поставить свечку за собственное благополучие.
Даша Громова тоже в Бога верит, правда, вот в церковь никогда почему-то не ходит. Может быть, дело в воспитании — коммунисты родители были, конечно, атеистами. А сейчас идти в церковь как-то неудобно — ведь она не знает даже, как себя там вести, чтобы особенно не выделяться из толпы. Кажется, надо голову повязать платком, и еще надо надеть юбку — только, конечно же не мини…