Мелодия становилась все тише и тише, пока не замолкла окончательно. Шестой принц встал передо мной и Сюаньлином и беззаботно улыбнулся. Он уже без слов выразил все, что хотел мне сказать, поэтому официальное поздравление вышло сухим и заурядным:
– Я поздравляю гуйпинь Вань с днем рождения и преподношу ей в подарок целый пруд лотосов.
Сегодня он устроил для меня великолепное представление, и я не могла не вспомнить о портрете, который он хранил в своем кошеле. Мне было неловко глядеть ему в глаза, но я помнила, что мы находимся на виду у целой толпы, поэтому старалась сохранить невозмутимость.
– Ваше Высочество, вы так любезны! – сказала я с вежливой улыбкой. – Я вам очень благодарна.
Стоило мне замолчать, как рядом раздался смех Сюаньлина:
– Я же просто попросил, чтобы ты придумал что-нибудь необычное на день рождения гуйпинь Вань, а ты так расстарался. Даже меня смог удивить.
После слов императора я немного успокоилась.
– Ваш младший брат не просто знатный бездельник, – сказал Сюаньцин с теплой улыбкой на губах, но холодком в глазах, – я многое умею. И вы прекрасно это знаете, иначе бы не поручили мне такое ответственное дело.
Сюаньлин довольно улыбнулся, а вот я была слегка удивлена. Внешне принц Сюаньцин казался безразличным ко всему, но на самом деле он многое принимал близко к сердцу. Сейчас, когда третий принц, сын госпожи Юйэ, сражался на войне, шестому принцу, самому любимому сыну покойного императора, приходилось не только заниматься ненавистными государственными делами, но и устраивать представление для любимой наложницы старшего брата. Поистине грустное положение дел.
Я порадовалась, что сегодня на мне была вуаль, которая частично скрывала лицо. Слегка улыбнувшись, я спросила:
– Ваше Высочество, а вы не расскажете, как вам удалось заставить лотосы расцвести?
Принц посмотрел на меня, и его взгляд стал чуточку теплее.
– Корни лотоса просто спали в земле. Я приказал принести воду из ближайшего горячего источника, и, почувствовав тепло, лотосы пробудились и расцвели.
Я окинула шестого принца внимательным взглядом, а после повернулась к Сюаньлину:
– Большое спасибо, Ваше Величество.
Я смотрела на императора, и меня переполняла радость. На щеках даже появились очаровательные ямочки, которые становились заметными только в самые счастливые моменты. Мне казалось, что все в моей жизни происходит так, как я того желаю.
Я была очень благодарна Сюаньлину, хотя и понимала, что он всего лишь отдал приказ, а вот Сюаньцин все придумал и вложил в представление свои искренние чувства. Именно он придумал запустить воздушных змеев и сделать так, чтобы на пруду зацвели лотосы. И тут я опять вспомнила, как мы плыли в лодке и на корме лежала связка поздних цветов.
Конечно же, он тоже помнил про ту ночь.
Но сейчас заговорить об этом я не могла, как и не могла дать понять, что тоже помню. Для всех окружающих принц Сюаньцин был младшим братом императора, с которым мы виделись только на банкетах. Все они считали, что он просто добросовестно выполнил приказ императора, что все это он сделал только ради Сюаньлина. Но я понимала и знала гораздо больше, чем наблюдатели со стороны. Скользнув взглядом по шестому принцу, я быстро кивнула и отвернулась. Он посмотрел в ответ и повернулся к пруду. Краем глаза я заметила, как принц улыбнулся, глядя на лотосы.
Меня с ним ничего не связывает.
Я могла так думать, но в глубине души мне было страшно. Я ни на минуту не забывала о шаткости своего положения. Мне приходилось об этом помнить, потому что однажды я случайно раскрыла тайну Сюаньцина, и понимала, что те теплые чувства, на которые я даже не могу надеяться, он с легкостью подарит своей будущей жене. Мне было жаль себя, поэтому я старалась держаться от него подальше.
К Сюаньцину и Вэнь Шичу я относилась по-разному. Я с самого начала знала о чувствах лекаря Вэня, но не воспринимала их всерьез. Для меня он был словно листик на дереве. Я просто знала, что он есть, вот и все. Меня не волновало, что однажды начнется листопад и этот листик пропадет из моей жизни. Поэтому я не опасалась его чувств, но и не желала, чтобы он жил в иллюзиях, ведь это не принесло бы пользы ни мне, ни ему.
Что касается шестого принца, то он навсегда останется братом моего мужа. В будущем у нас будет еще много встреч и бесед. А еще он понимал меня, он знал, что меня тревожит. Утешал меня в те минуты, когда я не могла справиться со своими переживаниями.
Я уважала его за то, что он потрясающе владел собой и относился ко всем с пониманием.
Сегодня Сюаньлин прямо-таки лучился счастьем. Вдруг он во всеуслышание заявил:
– Мы наконец одержали победу на юго-западе и наши войска возвращаются домой. Я обязательно вознагражу всех по заслугам. Я не буду скупиться и назначу героев генералами, – затем он повернулся ко мне и широко улыбнулся. – Когда твой брат Чжэнь Хэн вернется, я сразу же награжу его званием генерала за заслуги перед страной и позволю жениться на девице из семьи Сюэ. Ты рада?
Для нашей семьи это была большая честь. Я, конечно же, поблагодарила императора за милость. Речь императора слышали все, кто находился рядом, в том числе и Линжун. Когда я на нее взглянула, она ошарашенно смотрела в нашу сторону, но потом отвернулась и молча уставилась на свои туфли.
Может быть, она наконец-то поймет, что юношеской влюбленности, что связывала ее и моего брата и которую я никак не могла понять, не место внутри красных стен императорского дворца. «Текут и текут мои слезы, свадьбу сыграл он, но не стоит рыдать» [139].
От грустных мыслей меня отвлекла императрица.
– Ты стала гуйпинь, отец твой важный придворный чиновник, поэтому я думаю, что и матушку твою стоит наградить новым званием. Я издам указ императрицы и присвою ей основной третий класс и титул госпожи уезда Пинчан, – сказав это, государыня покосилась на наложницу Хуа.
Матушка фэй Хуа тоже была дамой третьего класса и носила титул госпожи уезда Хэнэй. В те времена, когда император горячо любил наложницу Хуа, она пыталась уговорить его повысить ее мать до второго класса, но императрица была против, потому что такой привилегией обладали только четыре наложницы первого ранга. В конце концов император согласился с императрицей, и наложница Хуа была опозорена. С тех пор и началась незримая война между государыней и властолюбивой наложницей. Я была уверена, что из-за того, что моей матушке так быстро пожаловали новый титул, фэй Хуа возненавидит меня еще больше.
В этот день я была на вершине и наслаждалась обрушившейся на меня славой и почетом.
Я вновь посмотрела на пруд, сплошь покрытый цветущими лотосами. Их листья, сливаясь с горизонтом, образовывали бесконечное лазурно-бирюзовое полотно. Белые лепестки отражали солнечный свет и будто бы сами светились изнутри. Лотосы покачивались на небольших волнах, покрытых бесчисленными яркими солнечными бликами.
Здесь и сейчас я проживала самые красочные, прекрасные и неповторимые моменты своей жизни.
На парчу, что украшают цветами, на огонь, в который подливают масло – вот на что был похож мой праздничный день [140].
Глава 20Сломанный воздушный змей
С тех пор как внутри меня начал расти малыш, я стала чаще радоваться и удивляться необыкновенным и красочным проявлениям жизни. Дни мои проходили тихо и мирно, и когда мне нечем было заняться, я любила сидеть или лежать, положив руку на низ живота. Я старалась быть осторожной, прикасаться легко, ни в коем случае не давить, чтобы ненароком не потревожить моего ребенка. Со временем эта поза вошла у меня в привычку. Я будто бы ласкала малыша и в то же время защищала.
Весенний солнечный свет проникал в комнату сквозь тонкую оконную сетку. Она была не толще крыла цикады и прозрачной, словно лед. Благодаря этому Иньсиндянь был наполнен ярким светом и буквально сиял чистотой. Солнечные лучи проникали вглубь помещения и отражались на гладкой поверхности фарфора «Жу Яо» [141], из которого была выполнена ваза, куда я вставила несколько веточек персика с только что раскрывшимися бледно-красными бутонами. Я с большим удовольствием любовалась нежными красками ароматных цветов.
Я поставила на столик блюдо со сладостями и взялась за раскрытую книгу. В это время зашедшая в гости Чунь сидела на подоконнике и любовалась весенними пейзажами. Она провела там уже какое-то время и, когда я только устроилась с книгой, пробормотала себе под нос:
– Со всех сторон одни стены. Настоящей красоты не увидеть. – Моя младшая подруга вздохнула и обернулась. Когда она увидела, что я сижу неподалеку, у нее воодушевленно заблестели глаза. – Сестрица, сегодня такая чудесная погода! Ты не хочешь пойти вместе со мной позапускать воздушных змеев? После твоего дня рождения у меня осталась парочка очень красивых.
Я отложила книгу и улыбнулась:
– Какая же ты непоседа! Совсем на месте не сидится. Мне тут рассказали, что, когда ты играла в «Поймай семерку», ты случайно разбила подаренную тебе императором расписную ширму.
– Император меня точно наказывать не будет, – сказала Чунь и показала мне язык, а потом невинно захлопала глазами. – Сестрица, тебе надо погулять и подышать свежим воздухом. Нельзя же все время лениться. Если ты будешь себя так вести, боюсь, что мой племянник вырастит бездельником.
Я рассмеялась и тоже посмотрела в окно. Погода и правда была замечательная.
– Хорошо, пойдем, – сказала я. – А то я только и делаю, что целыми днями томлюсь от скуки.
Весенние пейзажи манили меня, но я нечасто выходила гулять, чтобы на шрам не попали пыль или зола. К тому же я все еще боялась, что со мной может произойти то же, что с наложницей Ду. В этот раз я позвала с собой побольше людей, а лицо прикрыла вуалью.
Найдя открытое пространство в саду Шанлинь, Чунь начала сама запускать воздушного змея. Евнухи помогали ей совсем чуть-чуть. И совсем скоро высоко в воздух п