— Где документы?
— Я вас отведу.
Это предложение как будто не понравилось человеку с пистолетом. Он собрался что-то сказать, но его спутник отрицательно покачал головой. Они встали из-за стола. Пожилой мужчина прикрыл пистолет складками плаща, молодой с гвоздикой расплатился, и троица направилась к выходу. Не успели они дойти до двери, как внезапно проснулся бородач с рюкзаком.
Карлос вдруг остановился:
— Я забыл папку.
— Она вам не понадобится.
— Понадобится. Без нее я не смогу найти то место, где спрятал бумаги.
Пока они размышляли, Карлос развернулся, подошел к столику и забрал свою папку.
— Спасибо, — сказал он.
Нож, спрятанный в рукаве, скользнул ему в ладонь. Карлос с разворота бросил его в человека с пистолетом, целясь в сердце.
Но русский проявил чудеса ловкости. Он отпрянул в сторону еще до того, как Карлос успел разогнуться после броска. Нож угодил мужчине в самую середину левого плеча, слишком высоко, чтобы серьезно ранить. Карлос пронесся мимо людей, застывших у выхода из ресторана, и побежал к ближайшему эскалатору. Где-то позади истошно завопила женщина. Но Карлос уже добрался до верха металлической лестницы и вскоре растворился в толпе на Опернринг.
Полицейский прибыл на место преступления со всей возможной поспешностью. По счастью, он успел вовремя, потому как иностранцы, с каким-то болезненным упорством старавшиеся не привлекать к себе внимания, едва не ушли из ресторана. Сначала они даже не хотели подавать жалобу. Но, как объяснил им патрульный, покушение на убийство средь бела дня в самом центре Вены — слишком серьезное дело, чтобы так просто о нем забыть. Человек, способный на подобные поступки, очевидно, чрезвычайно опасен. Так что в интересах общественности необходимо тщательно записать показания всех присутствовавших при инциденте.
Иностранцы — русские, как выяснил полицейский, — немедленно согласились с его точкой зрения. Но, возможно, в России дела такого рода решаются как-то по-другому, поскольку они во что бы то ни стало хотели ограничиться кратким заявлением и отправиться по своим делам. Естественно, так просто уйти им не удалось.
Патрульный приступил к делу с неторопливой тщательностью. Он записал имена и адреса русских, внимательно изучил их документы и только после этого попросил рассказать о случившемся.
Заговорил тот, что постарше, мистер Бардиев. Прижимая к плечу окровавленный платок, он рассказал о том, что некий человек попросил разрешения занять свободное место за их столиком. Они согласились. Человек уселся и почти сразу же стал к ним приставать.
— Без всяких поводов? — спросил полицейский.
— Совершенно! — ответил Бардиев. — По-моему, у него не все в порядке с головой. Он начал спорить о политике.
— А затем?
— Мы собрались уходить. О политике нам разговаривать не хотелось… Этот тип пробормотал несколько ругательств. А потом неожиданно бросил нож.
Бардиев протянул полицейскому кинжал с костяной ручкой.
— Вам не следовало его трогать, мистер, — заметил полицейский. — Может, мы нашли бы отпечатки пальцев на ручке.
— Простите, но я не слишком уверенно себя чувствовал с этой штуковиной в плече.
— О, разумеется! Приношу свои извинения. — Полицейский быстро нацарапал что-то у себя в блокноте. — Не потрудитесь ли описать внешность преступника?
— Среднего роста, темноволосый, загорелый. Усы…
— Нет, никаких усов, — вмешалась американка из толпы зевак. Сжимая обеими руками сумочку, она возбужденно подалась вперед. — Я все-все видела, это я закричала!
— Вы разглядели лицо этого человека?
— Безусловно. Он едва не сбил меня с ног.
— Ну и как же он выглядел?
— Безусый, маленького роста…
— Глупо, — процедил Зеттнер. — Мы сидели за одним столом с этим типом. Он носит усы.
— Нет, не носит! — настаивала женщина.
Из толпы вышел молодой человек с рюкзаком за плечами.
— Я его тоже видел. Я сидел за соседним столиком.
— Были у него усы?
— О, конечно! И я бы сказал, что он гораздо выше среднего роста.
— Да вы, наверное, плохо его рассмотрели, — пробормотала женщина.
— Еще свидетели есть? — спросил полицейский.
Никто не отозвался. Старый господин с аккуратно свернутым зонтиком кашлянул, но промолчал.
— Отлично, — сказал полицейский. — Вы четверо сейчас отправитесь со мной в участок, где сделаете подробное заявление.
Женщина негодующе воскликнула:
— Но я уже сделала свое заявление!
— Вот именно, — поддержал ее Бардиев. — Нам и в самом деле нечего добавить к сказанному.
— Сожалею, но таков закон, — сообщил патрульный. — Необходимо иметь официально заверенное и застенографированное заявление, подписанное всеми свидетелями. Послушайте, вы же не хотите, в конце концов, чтобы этот опасный тип разгуливал на свободе?
— Конечно же, нет, — подтвердил Бардиев. — Как только мне сделают перевязку, мы обязательно зайдем в участок.
— Вам придется доверить свою рану заботам полицейского врача.
— Зачем? У нас в посольстве прекрасный врач.
— Но ваше посольство довольно далеко, а полицейский участок всего в ста метрах.
— Господин полицейский, — вмешался Зеттнер, — я приеду в участок через два часа. Но прежде мне нужно закончить одно крайне важное дело.
— Мне тоже, — сообщил человек с рюкзаком.
Полицейский помотал головой. Он давно привык к такому поведению свидетелей.
— Нет. В участок придется проследовать немедленно. Это отнимет у вас не больше часа.
— Часа вполне хватит, чтобы расстроить мои планы, — озабоченно пробормотал Зеттнер, обращаясь как будто к самому себе.
В зал вошли еще трое полицейских.
— Полагаю, все как-нибудь уладится, — вздохнул Бардиев, смирясь с неизбежным. — И вообще было бы странно, если бы мы отказались от официального заявления.
— Совершенно верно, — согласился полицейский. — К тому же не исключено, что мы управимся и быстрее, чем за час.
С этими словами он повел четверых свидетелей к выходу. Пожилой господин с зонтиком несколько секунд смотрел вслед процессии, потом направился в противоположную сторону. Толпа начала расходиться.
Глава 21
Почти сразу же с обеих сторон Опернринг послышалось завывание полицейских сирен. Карлос замедлил шаг, силясь принять вид беспечного зеваки. Метрах в семи перед ним, у выхода из Опернпассажа, показался полицейский и направился в его сторону, вглядываясь в лица прохожих. Карлос повернул назад. И едва не столкнулся с пожилым господином, который держал в руке зонтик и, казалось, высматривал кого-то в толпе. Отойдя от него подальше, Карлос смешался с группой туристов, которые столпились у входа в Оперу и внимали своему гиду.
— Это здание построено в 1778 году, в самом конце правления императрицы Марии-Терезии…
Экскурсию вела коренастая женщина средних лет со строгим желтоватым лицом, в туфлях на платформе и с потрепанной шляпкой на голове. Туристы принялись щелкать фотоаппаратами. «Роллексы» и «лейки» сверкали линзами в лучах показавшегося из-за туч солнца. Карлос протиснулся поближе к центру группы.
Рядом с ним оказался мужчина в велюровой куртке с рубчиками. Два фотоаппарата, висящие на шее, и аккуратно подстриженные усики выдавали в нем американца. Его сопровождала жена — симпатичное существо с мягким безвольным лицом, — которая неотрывно смотрела на здание Оперы, время от времени хлопая глазами под толстыми стеклами очков.
— Ну и что вы об этом думаете? — спросил мужчина у Карлоса.
— Очень красиво, — ответил тот.
— Вам не нравится?
— Да я не особенно разбираюсь.
— А я вот разбираюсь, — раздраженно заявил мужчина. — И могу вас заверить, что эту дрянь даже не стоит фотографировать!
— Минуточку, дамы и господа! — завопила женщина-гид. — Прошу вашего внимания!
Все подняли головы.
— Сожалею, но к нашей группе присоединились несколько посторонних. Я вынуждена попросить их удалиться.
Карлос не шевельнулся. Через несколько секунд двое мужчин и женщина отошли в сторону.
— Спасибо, — сказала гид. — Я настаивала на этом только потому, что членам нашей группы не всегда хорошо слышно из-за толчеи. Вы мне заплатили, вы и имеете право меня слушать. Теперь мы вернемся в автобус. Следующую остановку сделаем у собора Святого Этьена.
Карлос вместе с остальными двинулся к автобусу. Встав у самых дверей, гид наблюдала за тем, как туристы поднимаются по ступенькам. С замиранием сердца Карлос прошел мимо нее. Он поднимался последним, а в автобусе еще оставались пустыми больше половины мест. Гид не обратила на Карлоса никакого внимания. Она взяла предложенную шофером сигарету и о чем-то заговорила с ним по-немецки.
— Вовсю старается, лишь бы доказать, что мы не напрасно потратили деньги, — заметил мужчина в куртке с рубчиками.
— Да уж, — промямлил Карлос.
— А вы из какой части Южной Америки? — спросил мужчина на правильном испанском.
Автобус тронулся.
— Из Боливии.
— Так я и думал! — воскликнул мужчина и торжествующе толкнул свою жену локтем. — Я ведь тебе сказал: Боливия или Перу. Такой акцент.
— Вы что, специалист по языкам? — поинтересовался Карлос.
— Ну уж нет! Я инженер. Просто три года провел в Южной Америке. Мне довольно тяжело давался испанский, не говоря уже о диалектах…
— А я довольно долго жил в Африке, — произнес Карлос, не зная, что сказать.
— Вот как? В какой части? Я и сам там жил некоторое время.
Карлос почувствовал, что пол уплывает из-под ног.
— Занзибар, — бросил он наугад.
— Никогда не бывал на востоке континента, — признался инженер. — Ну и как страна?
— Жарко. И грязно.
— Да, — грустно согласился инженер. — Так я и думал.
С этими словами он откинулся на спинку кресла. Гид перечисляла памятники, встречавшиеся по дороге. Карлос смотрел по сторонам, пытаясь понять, в каком направлении движется автобус. Позже ему представилась возможность посмотреть на карту Вены, где инженер-американец отметил все точки экскурсии. Маршрут вполне устраивал Карлоса. Он попрощается с группой на Мариахилф, то есть всего лишь в нескольких сотнях метров от нужного ему места. Закончив с делами, подастся на юго-восток, в сторону Турции. Удалось же ему убежать от русских, американцев и австрийцев в п