Однажды нам пришлось ночевать в корейском доме, и мы наблюдали, как глава семьи, древний, изможденный недугом старик, бережно брал палочками рис из фаянсовой миски; он дорожил каждой рисинкой, подбирал их с маленького столика и клал в рот. Мы понимали, что это была не скупость, а строгая бережливость. Старый человек помнил, какой ценой и каким трудом в недалеком прошлом доставалась ему каждая пригоршня риса. Об этом не дают забыть ему неразгибающаяся спина, больные ноги, распухшие суставы рук.
Рис, как у нас хлеб, всегда был и остается в Корее важнейшим показателем жизненного уровня населения страны. «Есть круглый год рисовую кашу с мясом, жить в домах с черепичной крышей, носить шелковую одежду»— такой представляла народу будущую жизнь Трудовая партия Кореи после войны 1950–1953 гг., призывая его на самоотверженный труд во имя возрождения страны и подъема народного благосостояния. Можно с большим удовлетворением отметить, что выдвинутые партией задачи успешно реализуются в Корейской Народно-Демократической Республике.
Кроме риса корейцы значительно больше, чем население других стран, потребляют рыбы и морских продуктов. При народной власти стало уделяться внимание подъему животноводства, крайне слабо развитому в прошлом в стране. Успехи, достигнутые в развитии птицеводства, в увеличении поголовья крупного скота и свиней, позволили увеличить продажу населению мясных и молочных продуктов, которых в старой Корее трудящиеся практически не знали.
По традиции утром и вечером к рисовой каше подается рыбный или мясной суп с морской капустой и овощами или овощной суп с соевым творогом. В суп добавляют острый соевый соус или соевую пасту. Непременное блюдо к столу — кимчи — квашеные овощи (чаще всего v капуста, редька и огурцы) с добавлением большого количества красного толченого перца. Суп едят из фаянсовых чашек небольшими плоскими металлическими ложками, которыми поочередно берут то суп, то кашу. Во всех других случаях используют две металлические или деревянные палочки, зажатые между пальцами правой руки. Палочки в умелых руках — удобный и надежный инструмент, заменяющий вилку.
Корейский обед завершается рисовым отваром, который пьют, как у нас говорят, «на третье», а затем фруктами.
В Корее немало хороших высокоурожайных сортов < яблок и груш, зимние сорта которых продаются в магазинах круглый год. Яблоки составляют важную статью корейского экспорта в Советский Союз.
Корейская кухня весьма разнообразна. Среди национальных блюд наиболее известны такие: куксу — своеобразная лапша с мясом, овощами и красным толченым перцем; пулькоги — мясо, приготовленное на огне, напоминающее наш шашлык; чапче — рагу с овощами; манту — пельмени, начиненные мясом, луком и зеленью; трепанги со свининой.
Самых почетных гостей угощают синсолло, или в буквальном переводе «пищей богов». Синсолло — суп с множеством различных, часто несовместимых, на наш взгляд, компонентов — с птицей, свининой, рыбой, кальмарами, креветками, трепангами, соевыми бобами. Его подают в особом медном сосуде, напоминающем самовар с огнедышащей трубой посередине и маленькой топкой внизу, но без крана.
В Корее можно отведать белое и упругое, как резина, мясо осьминога, сушеную каракатицу, вареных устриц, красиво уложенных на крупной морской раковине, а также сырую рыбу. На мелко наструганную сырую рыбу, прежде чем отправить ее в рот, намазывают острую с большим количеством красного перца соевую пасту.
Нам, конечно, корейская кухня кажется чрезмерно острой; однако обилие красного перца в пище оправдано и даже необходимо в условиях жаркого климата. Для корейцев же, естественно, наши блюда кажутся пресными. Корейские друзья, которые учились в Советском Союзе и других социалистических странах, рассказывали, с каким трудом в первый год они привыкали к новым условиям жизни, особенно к пище. Суп, борщ, котлеты или сосиски представлялись нм безвкусными; они тосковали по рисовой каше и острой перченой кимчи, пользующейся такой же популярностью в Корее, как соленые огурцы и квашеная капуста у нас.
Интересна сама трапеза в корейском доме. Самое трудное для нас — это в течение полутора-двух часов просидеть за маленьким обеденным столиком на специальной подушке или циновке. Для новичков сидеть с поджатыми ногами — сущая пытка. После получасового сидения на циновке не привыкшие к этому люди ежеминутно ерзали, меняя позу. Когда наконец обед заканчивался и все вставали, невозможно было смотреть без улыбки на «мучеников», с трудом волочивших затекшие ноги. Для корейцев же такая поза привычна и удобна. Они могут часами сидеть на корточках во время отдыха у стен домов и во время работы в огороде.
Немало национальных черт сохранила современная корейская одежда, особенно женская. Костюм корейской женщины обычно состоит из короткой кофты и широкой юбки, начинающейся выше талин и спускающейся складками почти до пят. В такой, похожей на удлиненный колокол юбке, женщины выглядят стройнее и выше.
Выходные женские наряды отличаются разнообразием расцветок. Девушки и молодые женщины предпочитают шить праздничную одежду из розового, салатного, бледно-голубого шелка, пожилые — из тканей преимущественно белого цвета. К кофтам пришиваются яркие, главным образом красные, ленты в форме банта. В последние годы происходят определенные изменения в женской одежде. Платья становятся короче, до щиколотки. Это новшество, несомненно, вызвано быстрым темпом современной жизни.
Мужская одежда практически не отличается от привычных нам форм. Но пожилые мужчины сохранили привязанность к национальной одежде. Она состоит из запашной куртки с тесемками вместо пуговиц и такого же цвета шаровар. Поверх этого костюма в прохладную погоду надевается халат. На ногах белые матерчатые носки и комусины[13].
В Корее часто можно увидеть празднично одетых стариков с характерной для корейцев клинообразной бородкой. На самой макушке сидит привязанная тесемками небольшая, точно игрушечная шляпа, сплетенная из конского волоса. Никакого практического значения она не имеет — не спасает ни от дождя, ни от зноя. Это только традиционный праздничный головной убор, надеваемый в торжественных случаях мужчинами, достигшими шестидесятилетнего возраста.
В воскресные и праздничные дни корейцы отправляются на прогулку в парки и другие места, предназначенные для отдыха. В Пхеньяне это гора Моранбон, гора Тэсон, набережные рек Тэдонган и Потхонган. Отдыхающие двигаются медленно, не спеша, степенно, подражая взрослым, идут дети за руку с родителями.
Часто отдыхают организованно. Это рабочие и служащие какого-либо предприятия или учреждения. Они занимают обычно поляну или аллею, рассаживаются в кружок и начинают петь. Кто-либо из участников, чаще всего женщина, берет на себя роль дирижера и довольно успешно управляет самодеятельным хором. У корейцев нет разделения на людей «с голосом» и «без голоса», здесь поют все, поют как народные, так и современные песни, сохранившие основные элементы старых национальных мелодий. Известно, что корейский народ музыкально одарен и за свою историю создал немало замечательных произведений.
В одном из самых живописных уголков Кореи — в горах Кымгансан — мы, группа советских людей, случайно стали свидетелями самодеятельных танцев отдыхающих. Они танцевали под звуки барабана, выбивавшего танцевальный ритм, причем — и молодые, и пожилые. Темп корейского танца размеренный, неторопливый. Первостепенное значение в танце придается плавному движению рук и корпуса. Надо сказать, что ни одно торжество в Корее не обходится без танцев.
Среди корейцев очень много страстных рыболовов. Ночью на берегах рек и водохранилищ мерцают огоньки многочисленных костров. Это неугомонные рыбаки коротают темные корейские ночи, чтобы встретить утреннюю зарю взмахом удочки. Кореец-рыболов часами может сидеть на корточках около веера удилищ в ожидании клева. Мы не переставали восхищаться искусством рыбаков, когда они вытаскивали пятикилограммовых сазанов, огромных сомов и метровых угрей, а нам зачастую приходилось довольствоваться лишь парой тощих карасей.
У корейцев нет ярко выраженных религиозных верований. В городах, поселках, деревнях не видно ни костелов, ни молелен, ни буддийских храмов, хотя в недалеком прошлом среди населения было немало католиков, буддистов, приверженцев корейского религиозного учения Чхондогё (Учения Небесного пути).
Религиозные учения, особенно экспортированные в Корею — христианство, буддизм, конфуцианство — и в прошлом не очень властвовали над умами и поступками людей. В истории этой страны не было ожесточенных междоусобных войн на почве религиозных воззрений, как в странах Европы.
С развитием новых общественных отношений, оказавших огромное воздействие на сознание людей и их мировоззрение, на Севере Кореи больше не существует каких-либо значительных действующих религиозных сект или групп. Уже никто не поклоняется огромным фигурам богов — покровителей земледельцев, ремесленников, воинов в храмах района Мехёнсана (в 150 километрах северо-восточнее Пхеньяна). Теперь они охраняются как великолепные памятники древнего зодчества.
Война 1950–1953 гг., разрушения, которым подвергли американская военщина Северную Корею, в значительной мере подорвали приверженность корейцев к религии. Американские летчики особенно изощрялись в обстреле и бомбежке церквей, где укрывались верующие. По выражению одного корейца, «авиация США разбомбила вместе с храмами и молельнями и веру людей во всесилие бога».
Народ, исповедовавший ранее религиозные учения, основывающиеся на культе предков, сохранил очень глубокие чувства почитания умерших родственников. В недавнем прошлом сельские жители совершали обряд перезахоронения, идущий из глубокой древности. Если в семье случалось несчастье, то его причиной считалось «неудачное» место захоронения отца или матери. Тогда находили новое, «хорошее» место и переносили туда останки умершего.