Могилы родителей, дедушек, бабушек и прародителей и сейчас для корейцев особо почитаемые и памятные места. В день поминания усопших празднично одетые корейцы со свертками еды, бутылками сури[14] идут к могилам родственников, где славят их добрые дела.
В семье с особым почтением относятся к старшим: деду, отцу, старшему брату, а также к женской ветви старшего поколения — бабушке, матери, старшей сестре. Младшие обращаются к старшим, употребляя только самые вежливые формы.
В семье, очевидно, всегда есть особо любимые сыновья и дочери, но традиции позволяют выделять только старших и сохранять внешне ровное отношение к остальным детям. С большим уважением относятся родители к старшему сыну. Когда семья начинает разъединяться, он обычно остается с ними. Как только родители становятся нетрудоспособными, заботу о них берет на себя семья старшего сына. Поэтому в недалеком прошлом каждая семья стремилась непременно иметь сына. Если сыновья не рождались или умирали, родители обязательно усыновляли мальчика, обычно родственника из многодетной семьи. Девочек, когда их не было в семье, также нередко удочеряли.
Семейные традиции во многом определены многовековыми устоями корейского образа жизни. Издавна в Корее воспитывалась привязанность к роду и семейным обычаям, стойко сохранялись воспоминания о родоначальниках семьи. Чтобы сохранить родословную, многие старики ведут «книги рода», давно начатые и перешедшие к ним по наследству.
Сильная привязанность к семейным традициям среди корейцев не представляется нам необычной, совсем недавно и у нас родственным связям придавалось довольно большое значение. «Шурина», «свата», «сватью», «деверя», «двоюродного дядю», «троюродного брата» и многих других, как мы говорим «до девятого колена», считали близкими родственниками и «водили дружбу» главным образом с ними. В Корее родственные отношения еще более глубокие и разветвленные. Родственников так много, что всем им невозможно подобрать хотя бы приблизительные русские названия.
С женитьбой в Корее не спешат, очень юные пары почти не встречаются. Мужчины женятся, как правило, не раньше 26–27 лет, после того как отслужат в армии и приобретут специальность.
Свадьбы здесь справляются очень торжественно с соблюдением множества национальных церемоний. Свадебный обряд начинается в доме невесты, где от имени жениха ее родителям подносятся подарки и устраивается небольшое угощение. На следующий день невеста с женихом отправляется в дом его родителей. Переход из дома в дом, или из одного поселка в другой представляет собой веселое шествие большой толпы празднично одетых людей.
Мне однажды довелось увидеть, как из одной деревни в другую несли невесту в ярко раскрашенных носилках, словно вельможную даму. Правда, почти весь путь невеста шла пешком, очевидно не желая быть большой обузой для четырех парней, тащивших носилки с сооружением, напоминающим трон. Только при подходе к деревне невеста позволила усадить себя на носилки.
В доме родителей жениха устраивается большой свадебный пир, на который приглашают всех имеющих хотя бы самое далекое родство с молодоженами и даже незнакомых людей. Здесь невеста преподносит подарки родителям жениха и демонстрирует свои кулинарные способности, готовя различные блюда для праздничного стола.
Обычай приглашать на свадьбу всех оказавшихся около дома жениха позволил и мне с друзьями присутствовать на таком свадебном торжестве.
Нас усадили за свадебный стол на самые почетные подушки, напротив смущенных, но счастливых, как все новобрачные в мире, жениха и невесты, и предложили выпить водки из миниатюрных чашечек, применяемых здесь вместо рюмок. Водка была корейская, сладковатая на вкус, золотистого, как чай, цвета. Перед каждым из нас поставили чашку с рисом и чашу с супом, непрерывно угощали кимчи и другими национальными блюдами.
Нам не хотелось своим присутствием стеснять многочисленных гостей, которые тоже сидели за маленькими столиками и с интересом смотрели на то, как мы неумело пользуемся палочками. Поблагодарив гостеприимных хозяев, мы попытались уйти после первой же рюмки, но оказалось, что гостям положено выпить не менее трех.
Рчраткое пребывание на этом торжестве, конечно, не позволило нам увидеть все элементы свадебной церемонии, но мы все же сумели познакомиться, хотя и бегло, с этой стороной жизни корейского народа.
За последние годы, естественно, произошло упрощение свадебных обрядов. Однако, несмотря на то, что многие сложные церемонии стали утрачивать свое значение, свадьбы в Корее и сейчас остаются веселыми, шумными и многолюдными праздниками.
Для Северной Кореи характерно сочетание национальных черт быта и семейного уклада с новыми традициями и обычаями, возникающими в результате происходящих в стране экономических и социальных преобразований.
ВСТРЕЧИ В ПУТИ
Выезжаем из Пхеньяна в предутренние сумерки. Восход солнца застает нас в нескольких десятках километров от корейской столицы. Машина пересекает деревни, поселки, города, где уже царит людское оживление.
Корея просыпается рано, первые сигналы Пхеньянского радио раздаются в 5 часов утра. В эти часы люди на автобусах, велосипедах, пешком спешат на полевые станы, фермы, заводы, в учреждения.
Днем на улицах городов и на дорогах не видно людской сутолоки, столь обычной для многих стран Востока. Для Северной Кореи с ее высокими темпами промышленного и сельскохозяйственного развития характерна полная занятость людей в народном хозяйстве.
Однако в воскресные дни на дорогах всегда оживленно. Люди идут в соседние деревни навестить родственников, несут на рынок овощи на продажу. Среди пешеходов выделяются торжественно шествующие старики в праздничной национальной одежде. Вот почти посередине шоссе идет пожилой мужчина, заложив руки за спину. Он шагает не спеша, зная, что его возраст и праздничная одежда дают ему полное право пользоваться всеобщим уважением. Только время от времени он бросает недовольные взгляды на какого-нибудь неловкого возницу, слишком близко проехавшего от него.
Наша автомашина приближается, водитель тормозит, но старик не слышит шума мотора и визга тормозов, он поглощен собственными мыслями. Мы останавливаемся и предлагаем абаю[15] место в машине. Суровый старик сначала отказывается, но затем соглашается, и мы довозим его до той деревни, куда он держал путь. В машине старый крестьянин подобрел и разговорился.
Абай давно отпраздновал «хвангаб» — «золотой юбилей» (61 год), который дает человеку право не только на почет и уважение, но и возможность повсюду чувствовать себя независимо и спокойно. Ему уже 78 лет. Несмотря на почтенный возраст, наш попутчик в курсе всех сельских дел и не потерял интереса к событиям в стране и мире. Он был доволен собранным в этом году урожаем риса, овощей, яблок, но высказал сомнение в том, что в их уезде и дальше следует выращивать хлопок.
— Разве здесь будет расти хороший хлопок? — говорил крестьянин, указывая на поле с торчащими прутиками хлопчатника. — Тут можно вырастить только хороший рис.
Старик поинтересовался урожаем зерна в Советском Союзе, спросил о численности населения. Он сопоставил в уме эти две цифры и удовлетворенно произнес:
— Очень хорошо.
Прощаясь, крестьянин крепко пожал нам руки и поблагодарил за оказанное внимание.
… Спидометр нашей машины отсчитывает уже третью сотню километров. Мы едем к морю, в город с красивым и поэтичным названием «Хамхын», что в переводе означает «Цветущая долина». Над нами только кусок неба, ограниченный со всех сторон горами, близкими — зелеными, далекими — голубыми. Все пространство между гор занято садами и посевами.
Стоит знойное корейское лето. Давно отцвели яблони, груши, персики. На плодовых деревьях, посаженных стройными рядами у подножий гор и на склонах сопок, появились обильные завязи плодов. Вплотную к садам подходят полосы кукурузы и других суходольных культур. Ниже плотной стеной в воде стоит рис.
Внезапно все небо закрыла черная туча. Ветер волнами загулял по рисовому полю, в стекла машины звонко ударили крупные капли дождя. Через минуту на автомашину, на дорогу, на все окружающее обрушилась сплошная водяная стена. Редкие пешеходы, идущие по обочинам шоссе, раскрыли зонтики, подняли воротники пиджаков, закрылись платками, газетами, пытаясь уберечь себя от потока воды, льющего с неба. Дождь столь же неожиданно кончился, как и начался. Свинцовая туча уползла, открывая ярко-синий небосвод.
В небольшой деревушке нам пришлось остановиться, чтобы осмотреть мотор, который начал давать перебои. Под навесом ближайшего дома на корточках сидел мужчина и с явным наслаждением курил трубку с длинным, почти полуметровым мундштуком. В Корее выращивают хороший, крепкий табак. Еще совсем недавно трубка была непременной принадлежностью многих корейцев, она располагала к неторопливым беседам и спокойному миросозерцанию. Теперь она стала редкостью, трубки вытесняются сигаретами.
Пока мы возились с мотором, ходили за водой к колодцу, крестьянин молча наблюдал за нами. Небо снова потемнело, и вновь стал накрапывать дождь. Мы торопимся, но хлынувший ливень заставляет бросить все и спрятаться под навесом около курильщика.
Вид вымокших и рассерженных людей развеселил крестьянина; он беззвучно засмеялся. Улыбка прибавила морщин на его лице, но от этого оно стало только более приветливым и добрым.
Крестьянин взглянул на небо и пригласил нас переждать большой дождь в доме. Он тут же довольно проворно встал с циновки и провел нас в свое жилище, обычный крестьянский дом под соломенной крышей.
Оставив обувь у порога, мы вошли через легкую раздвижную дверь в большую чистую комнату, устланную циновками.
В доме жили по давнему корейскому обычаю. Пожилая женщина, жена хозяина, поднявшаяся навстречу, предложила нам сесть на маленькие подушечки, и мы сразу устроились по-восточному около низкого столика. Хозяйка поставила на столик фаянсовую миску, наполненную крупными лиловыми сливами. Сливы — первые плоды, поспевающие в садах Северной Кореи. Их созревание совпадает с началом муссонных дождей.