— Он сожалеет, — сказал Форд, затуманенно глядя в пространство. — Он не хотел тебя пугать. — На губах у него появилась непривычно нежная улыбка. — Ты ему нравишься.
Я заморгала, а Дженкс принялся выдавать односложные конструкции, как только пикси умеют.
— Я нравлюсь? — У меня по коже мурашки побежали. — О господи, — простонала я. — Призрак-вуайерист. Кто он такой?
Амулет залился красной краской.
Форд посмотрел на амулет, словно нуждался в подтверждении.
— Не сказал бы, что дело в этом. Мне представляется, что он огорчен, хочет тебе добра и сейчас ему лучше оттого, что вы теперь о нем знаете. — Взгляд Форда переместился на мою сумку: — Десять к одному, что это он менял твои рингтоны.
Я пошла за стулом, притащила его к холодильнику и села.
— Но с моим телефоном всю осень такое, — сказала я и глянула на Дженкса для подтверждения. — Четыре месяца. — Во мне начала закипать злость. — И он все это время здесь? За мной шпионит?
Амулет опять смущенно покраснел.
— Он пытался привлечь твое внимание, — мягко сказал Форд, словно призрак нуждался в адвокате.
Я уперлась локтями в коленки и уронила в ладони лицо. Супер.
Явно расстроенный, Дженкс перелетел на подоконник, к аквариуму с его рачками.
— Так кто это? — громко спросил он. — Спроси, как его зовут.
— Я эмоции воспринимаю, Дженкс, — напомнил Форд. — А не слова.
Сделав вдох, чтобы успокоиться, я подняла голову.
— Ну, если это не папа… — Я похолодела. — Кистен?
Весь мой мир будто содрогнулся. Господи, это Кистен. С мертвыми, чьи души застряли в чистилище, можно поговорить, и для того есть специальное заклинание, но душа Кистена ушла дальше. Или все же это она?
Форд нерешительно молчал, и я задержала дыхание.
— Нет, — наконец сказал он, и амулет окрасился черным и фиолетовым. — Э-э… Думается, Кистена он не очень любил.
Мы с Дженксом дружно выдохнули, и Форд выпрямился в кресле. Я не могла понять, что чувствую. Облегчение? Разочарование?
— Сэр, — сказал Форд, глядя в угол кухни. У меня мурашки по коже поползли. — Подумайте, с кем вы связаны в этом мире. А, да. Очевидно, с Рэйчел.
Я опять перестала дышать. Дженкс рассыпал золотую пыльцу. По амулету Форда побежали краски, но я неспособна в них разобраться, когда они так все перемешаны.
— Я различаю нервное напряжение от пережитой вместе опасности, — тихо сказал Форд. — Еще нежность и благодарность. Огромную благодарность тебе.
Он распахнул глаза и я подавила дрожь — выражение в них было совсем чуждым. Глаза были Форда, но в них присутствовала также тень души человека, которого он слушал.
— У тебя никто из клиентов не умирал? — спросил Форд. — Кому ты помогала?
— Бретт, — сказал Дженкс.
— Питер? — предположила я.
Но амулет оставался отрицающе-серым.
— Ник, — с мерзкой ухмылкой сказал Дженкс, и металлический диск окрасился агрессивно-фиолетовым.
Форд заморгал, стараясь избавиться от не своей ненависти.
— Думаю, нет, — прошептал он.
Все становилось очень странно. Кто бы это ни был, он знал моих прошлых бойфрендов. Я зажмурилась в приступе вины. Очень многие из тех, кого я знала, мертвы. Потому что я вестник беды.
— Рэйчел…
Сказано было с нежностью и сочувствием, и я открыла глаза. Форд заботливо смотрел на меня.
— Ты достойна любви, — сказал он.
Я покраснела.
— Хватит меня прослушивать, — пробормотала я.
Дженксовы крылья загудели взволнованным шепотом.
— Призрак тоже так думает, — добавил Форд.
Я сглотнула ком.
— Ты уверен, что это не мой папа?
Форд доброжелательно улыбнулся.
— Это не твой папа, но он хочет тебя защитить. Он очень расстраивался, видя тебя в последние… месяцы? И будучи не в состоянии помочь.
Я шумно выдохнула. Крылья Дженкса перешли на тон выше и он взлетел в воздух. Прекрасно. Мне только и не хватало еще одного белого рыцаря. О нет.
— Кто он? — почти злобно вопросил Дженкс и закричал, выбросив сноп пыльцы, сравнявшийся по яркости со светом: — Рейч, где у тебя планшетка?
Я изумленно вытаращилась на бешено мечущегося пикси, потом сообразила, что он хочет сделать, и перерыла бумаги Айви в поисках черновика, который можно спокойно изъять.
— Нету ее у меня, — сказала я, переворачивая чистой стороной вручную набросанный план оранжереи, потом крупными буквами записала на листе алфавит. — У меня от них мурашки по коже.
Чувствуя головокружение, я подвинула рукописный алфавит Форду под нос и отступила от стола. Форд вопросительно на меня глянул, и я объяснила:
— Веди пальцем по буквам. Как почувствуешь положительную эмоцию, это будет первая буква его имени. — Я глянула в пустую середину кухни: — Идет?
Амулет стал золотистым в знак согласия, и я поскорей села, чтобы не выдать дрожь в коленках. Все это было по-настоящему жутко.
— Похоже, он согласен.
Зато Форду впервые стало не по себе. Он поставил палец на А и нарочито медленно повел дальше. Вот он остановился на какой-то букве, вот вернулся назад.
— П, — сказал Форд.
В мыслях промелькнул Питер, потом Пискари. Один мертв, второй истинно мертв. И один, и другой мало вероятны. Но вдруг это Питер? Он продолжает жить нежитью. Но если его душа в чистилище, и я сумею вернуть ее в его тело, станет ли он снова самим собой? Может, это и есть ответ на вопрос Айви?
Я облизала губы, глядя, как Форд дошел до конца листа и начал заново.
— И, — сказал он нерешительно. — Да, и.
Я испустила долгий вздох. Так Питер или Пискари? Форд сказал, что призрак настроен по-доброму, а от старого вампира такого ждать не приходилось. Разве что он обман задумал. А может, он был хорошим человеком, пока не стал вампиром. Может, их души со смертью вампира обновляются, а не исчезают? Возвращаются к тому состоянию, когда все еще было хорошо?
Форд дошел до последней буквы и вернулся к началу.
— Р, — сказал он и явно вздохнул с облегчением.
Мне тоже стало легче — не Пискари.
— Пир, — хмыкнул Дженкс. — Ты никакого повара не убивала случайно, Рэйчел?
Я наклонилась вперед, не дыша.
— Заткнись, Дженкс.
Палец Форда остановился практически мгновенно.
— С, — сказал он, и я похолодела, и тут же мне стало горячо. Да не может быть…
— Блин! — заорала я, вскакивая на ноги. Дженкс от моего взрыва стукнулся о потолок, а Форд зажал уши и болезненно зажмурился. — Я его знаю!
Глаза у меня стали круглые, а сердце бешено прыгало. Я не могла поверить. Черт, не может того быть. Но это наверняка он!
— Рэйчел! — Дженкс завис у меня перед носом, рассыпая золотые искры. — Прекрати! Ты убьешь Форда!
Прижав руку ко лбу, Форд улыбнулся.
— Нет, все нормально, — сказал он. — Это добрые чувства. С обеих сторон.
Удивленная до глубины души, я помотала головой и оглядела кухню.
— Невероятно, — прошептала я и сказала более громко: — Ты где? Я думала, ты обрел мир. — Я замолчала. Руки беспомощно упали, я вдруг почувствовала разочарование. — Спасти Сару оказалось недостаточно?
Форд откинулся на спинку кресла, улыбаясь так, словно наблюдал встречу потерянных родственников, зато Дженкс разъярился.
— С кем это ты общаешься, Рейч, ко всем чертям? Говори, или я тебя посыплю, Тинки меня побери!
Протянув руки в пустоту, я стояла посреди кухни, не в силах поверить.
— Пирс, — сказала я, и амулет Форда засветился. — Это Пирс.
Глава девятая
Пыльная коробка, которую прошлой осенью привезла мама, была почти пуста. Там лежала до ужаса маленькая футболка из «Диснейленда», какие-то безделушки, старый дневник, который я завела вскоре после смерти папы, поняв, что боль утихает, когда ее фиксируешь в словах. Раньше тут еще были книжки, но теперь они стояли на кухне. Вот только учебника лей-линейных заклятий восьмисотого уровня, который мне когда-то Робби подарил на солнцестояние, среди них не оказалось. Я не надеялась его найти, но надо было убедиться, прежде чем ехать к маме и розысками на чердаке давать ей пищу для любопытства. Где-то же он есть.
В шкафу он не отыскался, и я села на пол, откинула с глаз длинный завиток и вздохнула, глядя в витражное окно моей спальни. Единственная створка этого окна была уже по-ночному темной. Без этого учебника я не смогу повторить заклятие, которым восемь лет назад дала на время тело душе из чистилища. Еще мне недоставало кое-каких труднодобываемых лей-линейных приспособлений. Не говоря уж о том, что для этих чар необходим громадный выброс коллективной энергии. Для моей цели очень подошло бы закрытие круга на солнцестояние на Фаунтейн-сквер — это я по опыту знала. Но солнцестояние уже прошло. На стадион «Хаулеров» мне хода нет, так что вариант с бейсболом отпадает, даже если б кто-то и стал играть в снегу. Лучшим из возможного был Новый год. Круг на Новый год не закрывают, но общегородской праздник будет обязательно, а когда люди дружно запевают «Доброе старое время», энергия льется потоком. Мне оставалось три дня на поиски всего необходимого. Не слишком удачно.
— Ну и бардак, Тинка ногу сломает! — сказала я, и Дженкс, присевший на комод посреди моих флаконов с духами, загудел крыльями. Пикси меня не оставлял ни на минуту с тех пор, как мы обнаружили привидение. Мне это казалось смешным: Пирс здесь чуть ли не год. Теперь-то Дженксу что толку волноваться?
Наш условленный час давно прошел, но Форд все сидел на кухне, медленно, буква за буквой разговаривая с Пирсом. А я слушала, готовя порцию амулетов-локаторов. С помощью земной магии. Демонская легче, но не заниматься же демонской магией на глазах у Форда. У меня в голове засело нехорошее чувство, будто я что-то напутала в сложных чарах, потому что когда я активировала первую порцию зелья каплей своей крови и капнула им на амулет, ничего не произошло. Скорее всего Миа попросту находилась за четвертьмильным радиусом действия этих чар, но я все-таки должна была хоть что-то учуять.
— Ты думаешь, книжка у твоей мамы? — спросил Дженкс. Крылья у него слились в размытое пятно, но зад твердо покоился на комоде. Детишки пикси шумно играли с Рекс, и я гадала, сколько она еще продержится, прежде чем от них сбежит.