— Вот оборву тебе крылья к чертям, посмотрим, как летать будешь, — буркнул он, сунувшись в нашу сторону. Коп из ОВ дернул его обратно.
— Засунь себе башку в задницу и нюхай цветочки! — крикнул Дженкс ему вслед, и я подумала, сколько же «интересного» я пропустила и не появится ли это «интересное» у нашей двери через сорок восемь часов, отпущенное под залог.
— Ты умеешь завязать дружбу, — сказала я, глядя на последствия драки.
Айви взяла меня за локоть и повела прочь от внутриземельской стороны. Сотрудники ОВ смотрели мне вслед, и это напрягало.
— Отчего так долго? — спросила она. — Эдден говорил, что звонил тебе.
— Я была у мамы. И уходила втрое дольше, чем рассчитывала. — Я громко вздохнула, не видя нигде Миа. — Все кончилось? Где Миа? Римус при ней был?
Дженкс застрекотал, привлекая мое внимание, и показал на человеческую сторону зала. У меня челюсть отвисла, и я заморгала. Один только орущий ребенок уже навел бы меня на мысль, даже если бы я не обратила внимания на ничем не примечательного мужчину, склонившегося с видом защитника над элегантной худощавой женщиной. Черт побери, ей с виду лет тридцать, а не триста с чем-то, подумала я, глядя на изящную, почти хрупкую фигурку рядом с тем мужчиной, держащим младенца в розовом комбинезоне. Кажется, ребенку было всего лишь жарко, и я подумала, чего он с нее комбинезон не снимет. Не было видно ни клочка ее кожи, если не считать лица и рук, сжимающих липкий леденец. Меня охватило разочарование, что мой амулет не сработал, но эмоции я отодвинула на потом.
Если не считать постоянно бегающих глаз, Римус в своем пальто и джинсах был абсолютно неприметен. Не урод, не красавец. Может быть, чуть высоковат или широковат, но не так чтобы это его выделяло. Как-то сомнительно было, что он побил Гленна, но если знаешь, как и куда бить, и есть воля эти знания использовать, да плюс к тому еще и внезапность — эффект может быть смертельный. Если честно, выглядел он безобидно — пока я не увидела, что его глаза отслеживают какого-то агента ФВБ, зубы стиснуты в приступе ненависти, а во взгляде — яростное желание убивать. А потом он опустил глаза и переступил на месте, мгновенно превратившись в дворника, который стоит рядом с женщиной куда как выше его по классу.
— И чего они там сидят? — спросила я, отворачиваясь, пока они не ощутили мой взгляд. — Ордера не дали?
Дженкс медленно взлетел с плеча Айви, чтобы лучше их рассмотреть:
— Да нет, у Эддена есть ордер, но оба они сейчас тихие, и он не хочет ничего делать, пока не выведет отсюда побольше народу. Я все слышал: ОВ плевать, что Миа убивает людей.
Я повернулась к нему озабоченно:
— ОВ ее прикрывает?
— Да нет, просто не обращает внимания. Типа «все убивают ради еды».
Он это сказал с должной долей сарказма, и я знала, что он с этой политикой не согласен. Да, каждому надо есть, но есть представителей разумных рас все же невежливо.
От вертящихся крыльев Дженкса на меня повеяло запахом мыла. Он был сейчас одет в запахнутый халат вместо своей обычной рабочей одежды, что придавало ему экзотический вид. Интересно, как там Бис в одиночку справляется с охраной церкви.
— Я думаю, они с Римусом собираются затеряться среди людей и так смыться, — сказал он, опускаясь ко мне на плечо.
Айви тихо засмеялась:
— Чур верзила мой!
— Не знаю, — сказала я, пытаясь прочесть язык жестов Миа через длинный зал. — Они не могут не предположить, что мы их засекли. Мы же были в их доме. Я думаю, они ждут, потому что ждем мы.
Айви улыбнулась, чуть сверкнув зубами, — на меня это подействовало после игры Фаркуса с моей кровью:
— И все равно верзила мой.
— Рейч! — позвал меня Дженкс взволнованно. — Погляди на ауру Миа. Ты что-нибудь подобное видела?
Медленно переведя дыхание, я включила в игру мое второе зрение. Ауру видят все колдуны. Вампиры не могут, и вервольфы не могут. Могут некоторые из людей — получили такую возможность за счет гибридизации с эльфами. Пикси видят ауру всегда, хотят они того или нет. Если бы я сейчас подключилась к лей-линии и постаралась, я бы могла увидеть наложенное на реальность безвременье. На таком отдалении от центра Цинциннати в нем имелись бы, пожалуй, лишь чахлые деревья да замерзшие кусты. В раннем отрочестве я много времени проводила, накладывая безвременье на реальность, пока меня не отучил от этой привычки поход в зоопарк. Тигры увидели, что я делаю, и бросились на меня так, будто могли пройти через стекло.
Я не особенно много смотрю на ауры. Проверять ауры у наемных работников незаконно, хотя, насколько мне известно, некоторые сетевые рестораны этим грешат. А службы знакомств на аурах просто помешаны. Я лично считаю, что пятиминутный разговор сообщает о собеседнике больше, чем внимательное рассматривание ауры. И психиатры, как правило, со мной согласны — и люди, и внутриземельцы.
Протяжно вздохнув, я отвернулась к группе людей. Ауры в основном синие, зеленые и желтые, с небольшими вспышками красного и черного, свидетельствующими о состоянии того или иного человека. У некоторых на краях ауры необычно густой оранжевый цвет, но тут все были не в своей тарелке, так что это меня не удивило.
У Римуса аура была злого, уродливого красного цвета с пеленой лилового сверху и с желтым оттенком любви в сердцевине. Опасное сочетание, означающее, что он живет в мире, в котором не может разобраться, а ведет его страсть. Если верить в такие вещи, конечно. У Миа…
Дженкс застрекотал крыльями, почти затрясся. Ауры Миа здесь не было — в каком-то смысле. То есть она была, но ее не было. Смотреть на эту почти полностью синюю ауру было как смотреть на свечи защитного круга, когда они существуют одновременно и здесь, и в безвременье. Аура была, но будто смещенная в сторону. И она засасывала любую соприкасающуюся с ней ауру — с незаметностью прилива, заполняющего приливную зону. И точно так же вела себя аура ребенка.
— Посмотри на Римуса, — сказал Дженкс, пощекотав мне шею крыльями. — Его аура совсем не тронута. Даже аурой ребенка, а ведь он ее держит на руках.
— Это может объяснить, почему он до сих пор жив, — сказала я, пытаясь понять, как у них это получается. Мне говорили, что баньши не разбирают, чью ауру они засасывают в параллель с внешними эмоциями, но здесь явно не тот случай.
Айви стояла рядом с нами, подбоченившись — ее раздражало, что мы обсуждаем предметы, которых она не видит. С непривычным энтузиазмом она, выпрямившись и улыбаясь, обратилась к кому-то у меня за спиной:
— Эдден, смотрите, она все-таки приехала наконец.
Я отключила второе зрение и обернулась — приземистый мускулистый мужчина стоял уже прямо за нами.
— Добрый вечер, Эдден, — сказала я, выше поддернув сумку и ненамеренно заставив Дженкса взлететь.
Капитан цинциннатского отделения ФВБ остановился. Его наглаженные брюки и крахмальная рубашка свидетельствовали — не меньше приколотого к поясу значка и синей шляпы с эмблемой ФВБ на седеющих волосах, — что распоряжается здесь он. Седина вроде стала обширнее, немногочисленные морщины — глубже.
— Привет, Рэйчел, — сказал он, протягивая руку, которую я пожала. — Чего ты так задержалась?
— Была у матери, — ответила я.
Копы за его спиной стали на наш счет перешептываться, а Эдден понимающе приподнял бровь:
— Ни слова больше, — сказал он, потом замолчал, когда мимо нас прошел прихрамывающий вервольф с жутким порезом на предплечье.
— Их надо держать раздельно, — пробормотала Айви и повернулась к нам, прищурившись. — Вы и правда думаете, что оставить тех двух с людьми — хорошее решение?
Эдден положил массивную руку мне на плечо, отвернулся вместе со мной и медленно зашагал к группе фэвэбэшников возле детских машинок.
— Там у меня трое в штатском. Мы выводим оттуда народ по одному. Тихо и без шума.
Я кивнула, увидев теперь там копов. Но Айви он совершенно не убедил. Она демонстративно вздохнула, и Эдден поднял руку:
— Мы ждем работников социальной службы, чтобы взяли девочку под опеку, — объяснил он. — Не хочу, чтобы обвинение развалилось из-за игры на чувствах присяжных, если дело дойдет до суда.
Он говорил мрачно, и я вспомнила, что именно эти двое уложили его сына в больницу.
— Это прекрасно, — сказала Айви, не сводя глаз с этой группы, — но я не думаю, что можно будет еще ждать.
Дженкс пустил желтое облачко пыльцы, а мы с Эдденом обернулись. Римус смотрел из-под насупленных бровей, как еще двоих прохожих уводили прочь «для допроса». Голос у него стал громкий, почти гулкий, Холли заревела всерьез, и Миа взяла ее на руки, прижала к себе. Она явно была раздражена.
— Эдден, надо что-то делать, — сказала я, готовая сама туда броситься.
Приехала уже служба опеки или нет, но Римус вывел из строя опытного агента ФВБ. Мне не нравилось, что вокруг него стоят ни о чем не подозревающие гражданские. И если я поняла, кто там полисмен в штатском, то и Римус поймет. Он — дитя системы, ею взращенный и ставший смертоносным. Как волк, выращенный в неволе, из опасного он стал опасным вдвойне.
Эдден глянул в сторону троих сотрудников, находящихся среди людей, нахмурился и со значением кивнул. Тут же женщина-полицейский встала между Римусом и оставшимися еще людьми, а двое здоровых ребят в одинаковых пальто двинулись к Римусу: один — отсекая его от жены и ребенка, другой — вытаскивая наручники. Слишком поспешно, и Римус отреагировал.
С криком он выбросил кулак вперед, чуть не попав в агента поменьше — тот отшатнулся, Римус бросился следом, изо всей силы ударил локтем по голове, схватил оглушенного за руку и вывернул ее за спину, свалив противника на пол. Наступил коленом ему на плечо, дернул — раздался хруст хряща, упавший заорал от боли. Похоже, Римус вывихнул ему плечо. Дженкс взлетел и бросился туда, Айви прыгнула за ним — и вдруг я осталась одна.
— Дженкс, назад! — крикнула я. Сердце застучало, когда я представила себе, как лапа Римуса врезается в малыша пикси — но Дженкс остановился, два фута не долетев, и Айви уперлась двумя ногами, тормозя. Завизжали тонкие от страха голоса, и все до одного вампиры в зале обернулись туда с почерневшими глазами.