Идентифицировать этот бой не удается. Можно констатировать, что в памяти разливских он стал очень серьезным событием. Если иметь в виду датировку по новому стилю и участие Баланина – организатора восстания, то можно предположить, что восставшие руднянцы смогли объединиться с даниловскими и пытались отвоевать родную слободу. Однако не продвинулись далее Разливки, под которой и потерпели разгромное поражение от мироновских частей153.
Указанные события послужили консолидации советской части деревни: «После партизанских кадетских набегов на хутора и селения Рудня, Ададурово, Кресты, Большие Копани, где сейчас стоят наши части, к советским войскам присоединились и записались добровольцами рабочие и трудовое крестьянство из 5 волостей»154. Во всякого рода подавлениях, «укреплениях советской власти» и тому подобных мероприятиях поучаствовали и местные красные отряды-победители, и части Ф.К. Миронова. Красный Камышин сидел на чемоданах, к границе губернии вышли донские полки, но укрепиться на саратовской территории в результате восстания не удалось. Напротив, потерпевшие поражение отряды ушли в Донщину.
В начале февраля 1919 г. партийная ячейка красного полка просила саратовский красноармейский клуб выслать литературу, так как «стоим в слободе Рудне, Саратовской губернии, Камышинского уезда, куда ни посмотришь, все чаще пахнет кулацким духом, коммунистической организации близко нет»155 – вполне убедительная характеристика настроения слободы.
Согласно сводке организационно-пропагандистской коллегии Саратовского губкома РКП(б) о состоянии уездных партийных организаций от 1 декабря 1918 г. в Камышинском уезде «в деревне работа не налажена из-за близости фронта. Кулацкие восстания были два раза»156. Очевидно, имеются в виду именно руднянское и рыбинское выступления, хотя проявления внутридеревенской борьбы были многочисленны.
В местной малой войне революционные меньшинства чувствовали поддержку городской советской власти, без которой они были бы принципиально слабее. Города помогали оружием, давали общие ориентировки, востребовали эти отряды в помощь себе. Довольно быстро, при поддержке революционного Камышина, стали возникать более или менее организованные вооруженные отряды Красной гвардии. Они превращались в инструмент подавления «контрреволюции» в своей округе, устанавливали связи между собой, превращались в воинские части РККА. Им противостояли те условные кулаки, в которых нелегко через сто лет распознать лица и социальные физиономии. Заметно расслоение деревни, причем не столько по землепользованию, сколько по наличию хлеба. При этом бедняцкая часть немногочисленна. В случаях открытой конфронтации большинство села в образе угрожающей толпы оказывалось против бедняков. Однако этот ресурс большевики смогли мобилизовать и с его помощью все-таки удерживать ситуацию под контролем, применяя бесконечные безжалостные перетряхивания, аресты и шантаж. При этом оперативности и решительности большевиков можно только позавидовать. Большинство же деревни, очевидно тяготясь комбедами, старалось бороться с ними в конформистском крестьянском режиме.
Казаки выступали в качестве союзников зажиточной части деревни. В описываемых ситуациях приглашаемые соседи-казаки несут на себе известный налет наемничества.
Таким образом, на территории Камышинского, а также Царицынского, Аткарского уездов мы всюду наблюдаем раннее начало внутридеревенского противостояния, которое встраивалось в «большую» войну и питало ее.
Дон и Саратовская губерния
Пореволюционная жизнь Дона не могла не отличаться от прежнего довоенного и дореволюционного уклада. Казачий Дон воевал за свою территорию, исторические права, с опаской относился к «старому режиму». Ежедневная сводка штаба ВВД за 23 июня (6 июля) сообщала, что слухи о манифесте великого князя Михаила Александровича могут вызвать на севере Дона гибельные последствия157. Сводка за 26 июня (9 июля) сообщала о твердом настроении освобожденных станиц Усть-Медведицкого округа. Казаки сражались под флагом воссоздания единой Российской демократической республики. Неблагоприятное впечатление на казаков произвело объявление в газете «Донской край» о панихиде по павшим «за веру, Царя и Отечество». Для казаков это повод обвинить все офицерство в стремлении реставрировать самодержавие. Самим офицерам путь в казачью армию и тем более в казачье сословие открывался с большим разбором158.
Усть-Медведицкий окружной съезд обратился с горячим воззванием к крестьянам опомниться и сложить оружие, обещая, что казачество простит раскаявшихся159. Последний пассаж вряд ли мог особенно воодушевить донских крестьян.
Зарисовку летних настроений 1918 г. дает войсковая сводка за 16 (29) июля. В Ермаковской настроение казаков хорошее. Разногласия вызывали земельный вопрос и неказаки-начальники, которых в полку большинство. Казаки говорили: «В германской войне командовали нами немцы, а в этой войне с хохлами командуют нами хохлы». По мнению казаков, землю у помещиков следовало отобрать. К крестьянам относились «удовлетворительно», притом что крестьяне к казакам – явно враждебно. К немцам – хорошо, говоря, однако, что драться и с ними придется160.
Усть-Медведицкий осведомительный отдел сообщал, что совдеп хутора Фролова из-за прекращения притока денег из Царицына потерял всякий авторитет. В хуторе красный гарнизон в 200 человек при 5–6 пулеметах. Начальник – казак станицы Клетской из вольноопределяющихся Шамов, применявший массовые расстрелы. Насильно мобилизованные жители 17–50 лет отправлены на фронт161. Шамов станет одним из красных командиров импровизированного еще летне-осеннего фронта.
Пленных красноармейцев более мобильный казачий противник захватывал в больших количествах. Дон был беден мануфактурой, поэтому пленных нещадно раздевали и массово отправляли на работы. Советские газеты сообщали: «Кадеты наших пленных раздевают догола, порют и отправляют в шахты»162. Красноармеец, попавший в плен к казакам 16 декабря, бежать смог в ночь на 14 января. По его словам, пленных прежде всего грабят, потом бьют и отправляют в шахты. Казаки интересовались красными порядками: стариков интересовали вопросы веры (правда ли, что за икону берут 20 рублей, а не платишь – выбрасывают?), многих – коммуна163.
В изменчивых условиях и при огромном напряжении сил донские полки завершали освобождение Усть-Медведицкого и Хоперского округов и вставали лицом к лицу уже не со своими только иногородними, но и с соседними губерниями, с «Россией». При этом на северную границу Области вышли не местные полки, а переброшенный с юга отряд генерала А.П. Фицхелаурова из полков Донецкого округа. Начальником штаба этого отряда был полковник В.К Манакин. Так для него открылось саратовское поле деятельности (его биографический очерк см. приложение 2).
В.К Манакин был участником Степного похода. Вместе с полковником Ляховым командировался в Багаевскую Черкасского округа для организационной работы в апреле 1918 г.164 1 (14) апреля восставшие казаки заняли Новочеркасск, но неуверенное настроение и политиканство заставили уже 4(17) апреля его весьма неорганизованно оставить. Вечером 2(15) апреля в город прибыли представители походного атамана те же полковники (!) Ляхов и Манакин. Увидев, что восстание уже началось без них, не стали мешать вождям, хотя и видели начавшуюся борьбу за власть165. 20 апреля (3 мая) 1918 г. генерал Семенов донес походному атаману о вхождении Добровольческой армии в пределы Дона и занятии Донским партизанским полком Мечетинской. В штаб А.П. Деникина был послан полковник Манакин166.
Таким образом, этот штаб-офицер имел свежий опыт общения и с восставшими казаками, и со штабом Добровольческой армии. Затем последовала штабная работа в донских отрядах.
Проследим взаимодействие донских штабов с саратовским населением и участие саратовских добровольцев в борьбе Донцов.
Боевые действия с участием саратовских добровольцев
Приказ войскам Усть-Медведицкого района (УМР) № 25 19 июля (1 августа) объявлял о разгроме «мироновских банд», которые бегут на саратовскую Елань. В 9 дней весь округ очищен от красных. Благодарность объявлялась Татаркину, Старикову, Голубинцеву. После освобождения станиц последовали разворачивания частей. Генерал-майору Татаркину предстояло развернуть Куртлакский сводный полк в Куртлакский пеший полк с конным дивизионом и по мере прибытия пополнений начать формирование 17-го конного полка. Есаулу Сутулову предписывалось принимать мобилизованных Сергиевской, Малодельской, Раздорской станиц, обращая на развертывание Куртлакского пешего и 17-го конного полков. Он же становился начальником гарнизона Михайловки. Отдельные отряды включались в состав полков, воспитанники средних учебных заведений распускались по домам. Есаул Алексеев, по роспуску учеников, должен был развернуть свой отряд в 12-й пеший полк. Из мобилизованных Етеревской, Березовской, Островской, Самсоновской и Туровской станиц надлежало формировать 18-й конный полк167.
Приказ по конной бригаде полковника Губарева 21 июля (3 августа) констатировал, что красные, перейдя границу, окапываются. Миронов мобилизует саратовские слободы: Журавку, Терсу, Елань и др. Пленные показывали, что в Елани до 8000 пехоты и 16–20 орудий. По сведениям жителей, «население настроено против красных банд»168. Сводка за 30 июля (12 августа) 1918 г. подтверждала: на Еланском направлении «отношение жителей к красным почти враждебное»; происходили массовые расстрелы169.
Генерал Голубинцев уже 28 июля запрашивал командование, как быть с крестьянскими добровольцами – вливать в казачьи части или формировать отдельно? А.П. Фицхелауров к 30 июля имел до 400 перебежчиков при 9 офицерах, и он предлагал создать из них полк. Согласно Ю.Д. Гражданову, именно эта идея понравилась П.Н. Краснову, который перевел ее в политическую плоскость170.
Красные старались мобилизовать приграничное население в свои ряды. Казачья сводка обнаружила днем 2(15) августа 1918 г. в районе Солодча – Александровка около 400 мобилизованных и вооруженных красными крестьян, отряд имел и пулеметы171.
4-му конному отряду Голубинцева надлежало (приказ 25 июля (7 августа)) организовать охрану границы УМО и Саратовской губернии: разъездами ходить до Иловли на фронте Рыбинское – Трудовка, «входя в связь с населением, уничтожая Советскую власть и искореняя всех болыневистких главарей, но отнюдь не обижая мирного населения и объясняя ему, что казаки идут вперед для прикрытия своих земель и для освобождения своих братьев трудовых крестьян от рабства и грабежа, навязанного всякими проходимцами под маской защитников прав трудового народа»172.
К 26 июля (8 августа) в районе Лопуховки анархия (события были описаны нами ранее), «ждут прихода казаков с нетерпением». По слухам, Миронов направился в Камышин и, вследствие бегства солдат из его отрядов, сводит их все в один в Елани. Отношение к нему населения враждебное. «Ореховские и Даниловская роты спешно разбегаются»173.
Приказ войскам Усть-Медведицкого района № 30 27 июля (9 августа) за подписями командующего войсками Фицхелаурова и его начальника штаба полковника Манакина дает развернутые рассуждения о границе и соседях. Войска вышли на границу Саратовской губернии. Могли бы ее не переходить, если бы красные не переходили нашу границу. Но они, наоборот, накапливаются для нового вторжения. Выхода два: или всю жизнь стеречь границу, или разбить красных. Не против русского народа идут казаки, а против разбойников и грабителей, его обманувших. Пусть саратовские крестьяне тоже восстают как казаки – получат от них помощь. Когда же на границах Области не останется ни одного красного, казаки вернутся домой к мирному труду. «Наши уже перешли границу Саратовской губернии и были встречены крестьянами со слезами радости». Крестьяне сел Красный Яр и Рудня уже подняли восстание и просят помощи против красных, которые расстреливают трудовой народ за то, что он не позволяет себя грабить174.
По словам хорунжего Секачева, поднимавшего восстание в станице Александровской Астраханского войска, настроение жителей Царицынского и Камышинского уездов антибольшевистское. Красные насильственно мобилизуют и грабят, «подавляя непокорных карательными отрядами». На станции Иловля у них большие склады оружия и боеприпасов (27 июля (9 августа)).
9 августа 1918 г. о лояльности ВВД и готовности к самомобилизации заявила «делегация нескольких сел Саратовской губернии в штабе командующего казачьими войсками Усть-Медведицкого района полковника Фицхелаурова, в надежде найти предлог для получения от донцов оружия и патронов». Эти настроения подогревались реквизициями продуктов Красной гвардией, которые прошли здесь уже в мае175. В этой делегации мы вправе узнать представителей Рудни, Рыбинки и, возможно, ближайших сел.
В Качалинской и Иловлинской красные мобилизовали казаков переписей 1912–1918 гг. Жители станиц настроены к красным враждебно и готовы признать Войсковое правительство. «В станицу Островскую прибыли делегаты от крестьян узнать, правда ли, что казаки идут войной против них. В некоторых селах Камышинского уезда восставшее население разбило красную гвардию». Тот же сюжет с выходом на границу разыгрывался и по соседству, западнее Волги. По словам бежавшего из Балашова казака, жители пограничных слобод Саратовской губернии «хотя относятся к казакам недоброжелательно, но сражаться с ними не намерены»176.
Конная бригада Губарева 1 (14) августа была направлена в Лозное и далее к Волге севернее Дубовки, дабы отрезать Царицын от России. Разъезды этой бригады в Большой Ивановке были встречены сочувственно. К командиру 7-го конного полка прибыла делегация казаков-астраханцев с просьбой помочь офицерами и вооружением. Доложив об этом, Манакин уже 3(16) августа пишет начальнику штаба армии об установлении близкой связи с астраханцами. Ближайшая сотня формировалась севернее Дубовки. Полковник запрашивал, не найдет ли возможным Войсковое правительство прислать в штаб представителя, чтобы не потерять времени в координации с астраханцами177.
Отреагировали и красные. Троцкий и Бонч-Бруевич около 15 августа 1918 г. отправили телеграмму по многим адресам: в Балашов – Н.И. Подвойскому, Поворино – военкому Чернавину, Сталину, Минину, саратовскому губвоенкому, военкому ТуркВО Кафиеву, в Тамбов и Воронеж. «…Противник из района ст. Липки Арчеда продвинулся востоку распространяясь вверх реки Иловля производя там мобилизацию». Последнее неверно, но характерно. Подвойский снимал с работы в Москве высшую инспекцию и переводил в Балашов для организации работ по обороне. Он должен был организовать оборону железной дороги Балашов – Камышин. Саратовскому, Тамбовскому, Воронежскому губкомиссариатам предписывалось выделить в Балашов Подвойскому возможно большее количество организованных частей с целью создания Балашовского и Камышинского участков, Подвойскому же принять меры «против возможного распространения противника из Донской области направлении Тамбов – Пенза – Саратов»178. Советское руководство вполне разумно боялось объединения организованных донских сил и большого антибольшевистского потенциала соседних губерний.
Донские сводки в эти августовские дни рисуют картину самого благожелательного отношения саратовских крестьян к казакам. Подтверждалось недовольство населения Саратовской губернии большевиками. Мобилизация успеха не имела. Сведения о силах Миронова были крайне противоречивы, но они в любом случае незначительны (3 (16) августа)179.
Стариков докладывал Фицхелаурову 4(17) августа 1918 г.: все население готово встать на нашу сторону, но нет оружия. 1-й полк прибыл и вооружается180. Вероятно, этим первым полком был начатый формированием полк саратовских добровольцев, о чем пойдет речь далее. В следующем сообщении тем же днем Стариков продолжал: «При нашем продвижении к Волге крестьянское население относится к нам восторженно, помогает в борьбе с красными, особенно солдаты фронтовики». В Царицыне голод. Береговые артели рабочих не дали солдат 1896–1897 гг., требуя выдачи всем оружия. Якобы они захватили погруженное на баржи оружие и поставили баржи посреди Волги на якорях181.
Командир 1-го конного отряда генерал Татаркин утром 5 (18) августа 1918 г. послал делегацию Чернушенской волости к мирным жителям Ольховки и Каменного Брода с предложением самим разоружить красную гвардию. Однако по приказанию комиссара делегация была арестована и под угрозой расстрела за какие-либо переговоры с мирными жителями прогнана обратно в слободу Чернушенскую. «Но население уже нас знает и ждет как освободителей». Красная гвардия в Ольховке и Каменном Броде из-под штыка тащила жителей в свои ряды наступать на Дон. В Ольховке красной гвардии 2 сотни, в Каменном Броде около сотни. Мобилизованных не вооружали, так как фронтовики грозили перебить Красную гвардию, а с казаками договориться мирным путем. Полковник Стариков и 2-й конный полк отряда Татаркина заняли Царицынский уезд. Ольховку, Каменный Брод, Захаровну также было необходимо взять182.
Приказ войскам Усть-Медведицкого района № 31 от 6 (19) августа 1918 г., за подписями Фицхелаурова и Манакина, представляет собой, как и другие их приказы этого периода, целое эссе. Просто приказывать было невозможно, нужно было объяснять и растолковывать казакам действия за пределами донской территории. Атаман приказал начать наступление на Камышин и железную дорогу Балашов – Камышин. В то же время на усиление войск генерала КК Мамантова против Царицына из войск УМР выделялся отряд полковника Антонова – 13-й, 14-й пешие, 7-й конный полки, 16-я батарея, и из отряда полковника Старикова – 11-й пеший полк и 2-я тяжелая батарея. Мы все свыклись с мыслью, что Царицын надо взять. А теперь получены сведения о движении по железной дороге Балашов – Камышин латышей, матросов и Красной гвардии. В ближайших уездах Воронежской и Саратовской губерний комиссары проводят мобилизацию, пугают население тем, что казаки режут и грабят. Но народ русский уже понял обман. Население этих уездов не только не согласилось на мобилизацию, но восстало. Не имея оружия, восставшие были «зверски подавлены наемной ратью». Об этом много сообщений от крестьян, бежавших из приграничных сел с просьбой о помощи. Наемные же войска вновь угрожают границам Области. Миронов собрал одураченных и вторгся в Область, занял слободу Ореховку.
Только дав братьям-крестьянам соседних уездов возможность сбросить большевистскую власть, мы обеспечим границы Области. Потому-то атаман и приказал овладеть Камышином и железной дорогой.
Русский народ с нами. Мы помогаем ему сбросить иго, «и не надо нам для этого идти слишком далеко», освобожденное крестьянство возьмет в руки оружие, и «волна народного восстания покатится по России сама собой», соединится с Уфимскими, Пермскими, Самарскими, Симбирскими. А им помогают казаки Туркестана и Сибири. Атаман пишет, что Царицын удержать труднее, чем взять. Для этого и нужен Камышин183.
7 (20) августа в штаб войск района явились крестьяне – представители Малой Ивановки, Лозного и Балыклея, выразили благодарность Донскому войску от лица избравших их саратовцев. Просили оружие и патроны, дабы вместе с казаками бороться против советской власти184. Эти делегаты послали атаману телеграмму: «Крестьяне района сел: Малой Ивановки, Лозное, Балаклея и соседних с ними селений уполномочили нас передать Вам, Донской атаман, и Вашим славным войскам приветствие и полную нашу готовность влиться в ряды Ваших доблестных войск для единодушной борьбы против врагов народа. Сознавая всю важность дела освобождения Родной Земли от произвола и насилий, крестьянство по первому Вашему призыву умрет, как один, за великую идею возрождения правды и справедливости. 7 августа 1918 г. Подписи». Атаман отозвался «братским приветом», объявленным в приказе войскам Усть-Медведицкого района № 33 12 (25) августа 1918 г. Приказ этот предписывалось прочесть во всех сотнях и батареях и разъяснить, что саратовские крестьяне лучше всех смогут обеспечить границы Дона, так что можно будет даже распустить часть старых годов мобилизованных казаков185. Ход был не лишним, так как уже следующий приказ в тот же день констатировал отказ 1,4, 18-го конных, 12-го пешего полки и двух сотен 3-го конного полка исполнить приказ о переходе границы. Наряду с угрозами и увещеваниями приказ вновь повторял: «…ни о каких насилиях над зарубежными братьями нашими крестьянами мы не помышляем»186.
Оперативный приказ войскам Усть-Медведицкого района № 29 все того же 12 (25) августа 1918 г. уже прямо пишет о существовавших и предполагаемых саратовских добровольческих формированиях. Красные имели до 2000 в районе Ореховки и 2000 на фронте Ольховка – Б. Ивановка – Семеновка. В Дубовке стояло до 700 человек. В Камышине гарнизон невелик. «Крестьяне Саратовской губернии настроены враждебно к красной гвардии и готовы поголовно стать в казачьи ряды». Фицхелауров объявлял о решении прервать железную дорогу Балашов – Камышин у Красного Яра и занять Камышин. Начало главной операции назначалось на 14 (27) августа силами отрядов Старикова, Кравцова, Татаркина. В частности, в соединение Татаркина входили 4-й конный отряд войскового старшины Голубинцева (13—16-й конные полки, 7-я и 14-я батареи) и 1-й пеший отряд полковника Сутулова: 1-й пеший Куртлакский полк, 1-й русский отряд добровольцев сотника Попова, 1, 6, 15-я батареи, 4, 17 и 19-й конные полки.
На Волгу, в район Дурновский – Золотое высылалась конница для поднятия восстания крестьян и чтобы отрезать Камышин от Саратова.
Казаков, не желающих переходить границу, предписывалось сводить в особые сотни для пограничной и тыловой служб, в частности охраны участка Рыбинское – Гречухин; не стесняться расформировывать разложившиеся части.
В пределах Саратовской губернии следовало, по возможности, избегать бесплатных реквизиций, при необходимости – проводить таковые при участии волостных старшин.
Генералу Татаркину из отряда сотника Попова-10-го и Саратовских добровольцев развернуть 1-й и 2-й Русские пехотные полки по штатам «наших полков».
Полковнику Старикову – формировать 1-й стрелковый Саратовский батальон нормального состава.
Принудительной мобилизации пока не делать, но в селах, «которые не дадут охотно достаточного числа добровольцев», производить, как в красногвардейских, бесплатную реквизицию.
Обмундирование, лошади, довольствие Добровольческих отрядов должны быть из их сел, деньги, оружие, снаряжение, обоз, кухни, в крайнем случае – провиант – как в казачьих частях. «В новых частях с места ввести строжайшую дисциплину!»187
Формулировки из этого приказа повторялись в приказах младших инстанций, например штаба 1 – го Конного отряда Татаркина. Отряд делился на два боевых участка: Голубинцева и Сутулова. У Голубинцева – 13, 14, 16-й, 19-й конные полки, две пеших сотни Островской станицы, «добровольческая рота Саратовцев», 7-я и 14-я батареи. У Сутулова – 4, 15, 17-й конные полки, Куртлакский пеший полк, 6-я и 15-я батареи188. Приказ 1-му Конному отряду № 54 13 (26) августа сообщал о готовности крестьян Саратовской губернии «поголовно встать в ряды войск». Задача – двигаться на Камышин, подняв восстание в районе Дурновская – Золотое. Вверх по Иловле на Ореховку 12 (25) – го начали действовать отряды Старикова и Губарева. «С ними рядом рука об руку идут Саратовские добровольцы, уничтожая всю красногвардейскую грязь».
Приказ по 4-му Конному отряду Голубинцева № 10 13 (26) августа также констатировал враждебность крестьян к советской власти. При переходе границы рота сотника Попова переходила в распоряжение войскового старшины Сутулова189.
У Голубинцева состояли 14, 16, 19-й конные полки, две пешие островские сотни, две роты саратовских добровольцев поручика «Оловянникова» (правильно Оловянишникова) и сотника Попова. Он нацеливался на занятие Слюсарево – Бурлука и разрушение железной дороги190.
Вскоре одно из саратовских подразделений жестоко пострадало в бою. Комбриг Губарев кратко донес Старикову 13 (26) августа 1918 г., что в Семеновке внезапный обстрел вызвал панику, часть роты погибла, остальные бежали, собрать их не удалось. Две казачьи сотни стали отходить, и тут красные сбили предмостные караулы и захватили в тылу переправы191. Более развернутая картина содержалась в оперативной сводке войск района к утру 14 (27) августа. Красные большими силами наступали со стороны Александровки и Кургана (Грязной) на Семеновку и были остановлены двумя конными казачьими полками. Однако красные возобновили наступление, и из резерва в бой пошли казачьи части и стрелки-добровольцы саратовцы. Во время прохождения резервов через Семеновку из домов открыт ружейный огонь, видимо, жителями, так как накануне деревня была осмотрена и красные не обнаружены. Стрельба жителей послужила сигналом, красные в превосходных силах ворвались в Семеновку. Выдвинутый резерв не смог подойти, так как красные перехватили переправы в тылу через реку Бердея. Штабриг и казаки переправлялись вплавь, были утонувшие люди и лошади. Рота стрелков-саратовцев понесла потери выбывшими из строя и пропавшими без вести192. То есть рота тяжело пострадала, но, видимо, «собрать не удалось» – это слишком пессимистический первоначальный вывод. У красных этот бой был импровизацией. Мобилизованные роты красных пошли в наступление, дошли до Семеновки и отказались идти дальше, вернулись. Отступление вылилось в беспорядочное бегство, агитация не помогала. Тогда только что прибывший командующий Камышинским фронтом с бомбой и револьвером вскочил в толпу до 500 человек. От него бросились во все стороны, некоторые «саботажники» открыли стрельбу вверх. Он собрал беглецов, велел идти в атаку чуть не бегом и с равнением. Удивительно, но последовало гробовое молчание и подчинение. Задача была взять только Семеновку, но в наказание велел взять и Усть-Погожее. Там расположились казаки, полагая себя в полной безопасности, и подверглись полному разгрому. Инструктора из мобилизованных офицеров 8-й и 9-й рот 6-го Камышинского полка обошли противника с флангов, он спасался в панике. Белые бросались в реку, из которой уже выловлено до 50 трупов193.
15 (28) августа Сутулову было приказано взять упорно защищаемую Мироновым Ореховку. Мироновские части имели много пулеметов и 5–6 орудий. Сутулов располагал 13–15, 17-м конными, 1-м пешим Куртлакским полками, 6, 7, 15-й батареями, Добровольческим Саратовским отрядом сотника Попова194. 29 августа Усть-Медведицкая красная бригада умело вышла из-под удара и отошла в саратовскую Лопуховку195. Мироновцы отмечали 28 августа, что «в числе атакующих нас имеются 2 роты Камышинских белогвардейцев»196. В Тишанке якобы после ночного ухода Миронова казаки обвиняли в измене офицеров и камышинских добровольцев. На красной стороне возникла идея использовать этот случай для создания воззвания, которое можно распространить с аэропланов197.
Настроение у противника красные оценивали как подавленное под влиянием разговоров, что их хлеб отправляют в Германию, и недовольства братоубийственной войной. Проявлялось желание перейти к красным «ввиду неуверенности в своем конечном успехе». Киквидзевцы заняли Александровку. При этом в документе вписано от руки: «Показаниям жителей многие жители ушли с отступившими казаками»198.
В приказе 1-му Конному отряду № 58 22 августа (4 сентября) (Березовская) у Сутулова показаны две роты саратовских добровольцев199.
9 сентября отряд Ульченко взял Бурлук200. В этот день против Усть-Медведицкой бригады Миронова действовали 4, 15, 17, 19-й конные полки, 9-й и 12-й пешие, а также Куртлакский пехотный полк и «2–3 [отряда, сотни, роты?] Саратовских добровольцев», 6 орудий. На 12 сентября бригада обнаруживала «Саратовских добровольцев» на даниловском направлении. «От удачного разрыва снаряда сгорела половина ст. Островской». Островская занята мироновцами около 20 сентября201.
Оперативная сводка к 6:00 30 августа (12 сентября) 1918 г. упоминала доблестное участие саратовцев в бою. Красные, разбитые у Романова, преследовались конными частями в пределы Саратовской губернии до сел Рыбинское, Саломатино, Николаевка и Новоселки, в этом бою захвачено свыше 100 винтовок, сапоги, шинели. Весь путь от Романова до названных сел усеян трупами и ранеными красноармейцами, в плен не брали. В бою принимали участие с вилами и топорами жители Романова и Попкова (Романов накануне разгромлен красными). «…Солдаты Оловянника [Оловянишникова] дрались как львы и бегом преследовали отступающих красных»202.
30 августа (12 сентября) Сутулов готовился атаковать скопление противника у Даниловки. Штабс-капитану Молодцову с 1 ротой 1-го Русского Добровольческого полка и одним взводом 16-го конного полка приказывалось охранять участок реки Медведицы, держа связь вправо и влево с казачьими частями203.
Саратовские крестьяне-перебежчики, насильно мобилизованные красными и зачисленные в Ольховский особый батальон, сообщили: боевые силы батальона невелики, его задача – взять Киреев и Разуваев для соединения с Мироновым, штаб которого в Красном Яре. В Саратовской губернии красные мобилизовали население (31 августа (13 сентября) 1918 г.)204.
Штаб 1-го конного отряда 31 августа (13 сентября) обнаружил у красных в районе Даниловки около 3000 штыков и 6–8 орудий. Полковник Кравцов сбил красных, наступавших из района Ольховки и Захаровки. Генерал Татаркин приказывал на 2 (15) сентября Голубинцеву (16-й, 19-й конные полки, 2-й пеший полк, «Саратовские добровольцы штабс-капитана Молодцова и поручика „Оловянникова“», 7-я батарея) упорно обороняться от хутора Романова, а Сутулову – наступать205.
Доклад Голубинцева Татаркину 1 (14) сентября 1918 г. о боях под хутором Гречухин содержит пассаж о том, что от командира 1-го Русского полка донесений не поступало206. Очевидно, первые саратовские подразделения понимались как 1-й Русский добровольческий полк, в соответствии с приказом.
Красная сводка за 13 сентября фиксировала недовольство казаков мобилизацией, нежелание идти за границу при готовности ее защищать («к себе не пустим»). 1-й конный полк, в частности, не выполнил приказа о занятии Ольховки. От массового бегства удерживали слухи о поголовных расстрелах красными207. Но и у красных казачьи воззвания с аэропланов читались нарасхват. Миронов собирался просить на усиление матросов, так как считал свой Камышинский батальон (отряд Ульченко?) ненадежным (2 (15) сентября)208.
Значительные силы красных сосредотачивались около 3(16) сентября в Ольховке и Солодче. В последнем местные мобилизованные 40-летние жители отказывались от отправки в Дубовку209.
Русские добровольцы продолжали нести «пограничную» службу. Войсковому старшине Дьяконову с тремя сотнями 16-го полка и ротой поручика Оловянишникова 4 (17) сентября было приказано упорно оборонять границу от Рыбинского до хутора Гречухина, ведя тщательную разведку в пределы Саратовской губернии и держа тесную связь вправо с 1-м конным полком210.
Согласно сводке штаба Балашовско-Камышинского участка за 15–30 сентября 1918 г., против войск участка в районе Сергиевской, по Медведице, располагался отряд Сутулова в 4 полка при батарее, три конных полка Голубинцева, «Картулакский» (Куртлакский) пехотный полк при двух батареях, три роты Саратовского полка211. 7 (20) декабря 1918 г. из полковой канцелярии уже 5-го Саратовского полка будет похищена полковая печать 1-го Русского Добровольческого полка, о чем 14 (27) – го отдан приказ по бригаде212. Начатый формированием и уже сражавшийся боевыми подразделениями полк и стал основой 5-го Саратовского – основной части корпуса.
По сведениям жителей, мобилизованные в Красную армию жители Рыбинского и Николаевки отказывались вести войну, бросили Ширяевскую позицию и ушли в Солодчу213. Сводка 1 (14) октября 1918 г. со слов жителей, сообщала, что солдаты слободы Солодча, в свою очередь, тоже самовольно с оружием ушли из района Ширяев; то ли не желали воевать за красных, то ли хотели защищать только свою губернию214.
А.В. Голубинцев подробно описывает в мемуарах бои усть-медведицких повстанцев, в том числе на саратовской границе в августе – сентябре 1918 г. Он не упоминает никаких саратовских отрядов. Вспоминает об удачном рейде в Саратовскую губернию на фронте Красный Яр – Рудня – Матышево. Красные были отброшены за Терсу, взорвано полотно железной дороги. Появление красных броневиков навело панику, части откатились. В итоге фронт лег по границе Области215.
Новый командующий войсками района генерал С.С. Яковлев решил начать с «политики» и 30 сентября (13 октября) просил генерала Татаркина немедленно послать разъездами или местными жителями в Солодчу и Чернушино-Арчадин-ский и другие селения по Иловле предложение: перейти немедленно на сторону казаков с оружием. Генерал обещал пощаду перешедшим, их семействам и селениям и помощь в борьбе с красногвардейцами216.
Пеший отряд AM. Сутулова
Есаул Сутулов занимал должность начальника оперативного отделения штаба Степного отряда217 и был прикомандирован к штабу сформированного 2(15) апреля «экспедиционного отряда» полковника Мамантова для разведки в Усть-Медведицком и Хоперском округах с целью поднимать их на восстания. Отряд 4 (17) апреля выступил из Нижне-Курмоярской на Нижне-Чирскую. Усть-медведицкие казаки начали движение около 10 апреля со станицы Старо-Григорьевской, то есть за месяц до занятия окружной станицы Голубинцевым218.
В состав пешего отряда есаула, затем войскового старшины и полковника Сутулова, в значительных количествах и, очевидно, по мобилизации вошли саратовцы. Рассмотрим его историю. Приказом войскам вольных хуторов и станиц Усть-Медведицкого округа № 4 5 (18) мая 1918 г. он назначался начальником обороны Переладовской группы хуторов219. Ежедневная донская сводка за 9 (22) июля сообщала о полном разложении в усть-медведицких частях, особенно в отряде есаула Сутулова у Фицхелаурова. Панику в Усть-Медведицкой усмирял партизанский отряд войскового старшины Лазарева, загнавший митингующих в окопы220.
Приказом войскам Усть-Медведицкого района № 28 2 (15) августа 1918 г. Сутулов, уже командир Куртлакского сводного пешего полка, был назначен начальником 1-го пешего отряда. В состав отряда включались Куртлакский полк с переименованием в 1-й пеший Куртлакский полк, 17-й конный полк, 15-я батарея и отряд особого назначения сотника Попова-10-го – одно из формирований саратовских добровольцев. С выходом к северной границе Области из добровольцев Саратовской и Воронежской губерний Сутулову надлежало сформировать 2, 3 и 4-й пешие полки. Начальником штаба назначался есаул Сучилин221. Как мы помним, через 10 дней последует приказ того же штаба формировать 1-й и 2-й Русские полки и 1-й Саратовский стрелковый батальон, на основе того же отряда Попова-10-го. С разворачиванием 1-го пешего отряда дело пошло куда лучше, чем с Русскими полками.
Начальник штаба войск района – уже полковник Коновалов – 31 августа (13 сентября) сообщал, что в 1-м пешем отряде войскового старшины Сутулова состоят 1,2, 3-й пешие полки, 17-й конный и 15-я батарея222. При этом генерал-квартирмейстеру докладывалась численность только 1 – й пешего – 30 офицеров, 729 штыков, 5 пулеметов, и 17-го конного – 18 офицеров, 922 шашки, 754 винтовки, 2 пулемета – полков. Можно предположить, что новые пешие полки еще не были приведены в известность или недоформированы223. Согласно приказу войскам Усть-Медведицкого района № 44 11 (24) сентября 1918 г., в отряде войскового старшины Сутулова состояли 1, 2, 3-й пешие полки и 15-я батарея224.
Итак, разворачивание успешно состоялось. Видимо, полки разворачивались, сжимались, восстанавливались. Так, 16 (29) сентября ввиду малочисленности 6, 18, 19-го конных, 2-го и 3-го пеших полков и большого недостатка офицеров у Татаркина 18-й и 19-й конные полки вливались в 6-й; у Сутулова – 2-й вливался в 3-й. Приоритетной задачей было получение строевых офицеров за счет уменьшения числа штабов. Во 2-м пешем полку к моменту слияния было всего три офицера. Оставалась актуальной и проблема кадровых чисток. Коновалов объявлял, что лично изъял из 17-го конного полка 50 «вредных» казаков и полк отлично дерется225.
На 19 сентября (2 октября) 1918 г. в отряде Сутулова налицо 4-й пеший и еще два пеших полка226.
Согласно приказу 1-му пешему отряду № 29 25 сентября (8 октября), 21–22 сентября (4–5 октября) красные были разбиты под Кудиновским и Раздорской и бежали в Березовскую. Их начальникам удалось «плетьми сколотить несколько рот», заняв ими фронт Петрушин – Малодельская. Остальные бежали в Саратовскую губернию227. Командующий фронтом генерал С.С. Яковлев подводил итоги в послании Сутулову 28 сентября (11 октября) 1918 г.: в двух славных боях под Раздорской и Малодельской доблестные Ваши полки окончательно разгромили «отряды красных Мангельсона, Жигарева, Слюсарева, Котова и Мартемьяна»228. Получается, что на донской земле сражались в довольно больших количествах саратовцы, так как перечисленные красные отряды как раз аккумулировали местную Красную гвардию.
На 30 сентября (13 октября) 4-й пеший полк у Татаркина насчитывал 16 офицеров и 837 казаков. Вероятно, это один из интересующих нас полков, откомандированный соседям. В отряде Сутулова значились 1-й Куртлакский полк – 17 офицеров, 737 казаков, 8 пулеметов; 3-й пеший полк – 8 офицеров, 854 казака, 10 пулеметов229. Через несколько дней, к 3 (16) октября 1918 г., 1-й пеший казачий отряд имел 1-й Куртлакский полк – налицо 794, по списку 1027, бойцов 714; 3-й пеший полк – налицо 1047, по списку 1099, бойцов 814, а также 4-й конный полк и две батареи230.
Согласно показаниям то ли пленного, то ли перебежчика 16-го казачьего полка от 16 октября, в «Курлацкий» полк мобилизованы старики станиц Сергиевской и Раздорской231.
Видимо, обрел новую жизнь ранее расформированный 2-й полк. В сводке за 11 (24) октября 1918 г. упоминаются только что вновь сформированные, не сбитые и без пулеметов 2-й пеший и 5-й конный полки232.
Согласно приказу № 61 войскам Усть-Медведицкого района 17 (30) октября (дан в Лопуховке): красные сгруппированы к югу от линии Рудня – Разливка. Стариков наступал на Рудню. Голубинцев – в охват правого фланга противника. Сутулов получил задачу испортить дорогу у Красного Яра и наступать на Ильмень вдоль железной дороги. Общая задача – окружить и уничтожить противника в районе Рудни233. Планы спутал удачный контрудар красных. Утром 19 октября (1 ноября) 1918 г. на красноярском направлении красные пехотой с полком конницы на фланге в тумане с 2 броневиками пошли наступать от Сосновки. Бывшие у Разливки 14—16-й конные полки Голубинцева кинулись врассыпную, броневики врезались в пехоту 2-го и 2-го [12-го и 2-го?] пеших полков, которые тоже стали разбегаться. 9-й и 10-й полки правее отходили на Митякино. Броневики красных появились у Лопуховки и обстреляли ее. Удалось собрать три роты (не сотни!) 2-го пешего полка и бросить навстречу наступавшим. Они задержали наступление, 2-й пеший полк занял позиции по северной окраине Лопуховки. Комвойск из Лопуховки вынужден был уехать в Ореховку. В Ореховке части приводились в порядок234. Главным действующим лицом со стороны красных стали броневики, вызывавшие панический страху казаков. 20–23 октября (2–5 ноября) 1918 г. Стариков и Сутулов находились в районе Даниловка – Ореховка235.
Приказ войскам Усть-Медведицкого района № 64 30 октября (12 ноября) 1918 г. содержал дифирамбы 4-му пешему партизанскому полку. Во время боев на Иловлинском направлении с 9 (22) сентября по 5 (18) октября, блестящей Красноярской операции с 11 (24) по 18(31) октября и боя в районе Тишанка – Громки 24 октября (6 ноября) полк проявил выдающуюся доблесть, шел в атаки, не ложась, на превосходящие силы противника, не знал поражений. Храбрейшие бойцы района! Комвойск благодарил комполка есаула Алексеева, офицеров, «молодцов партизан и славных стариков Митякинцев». Отличившихся ждали награды236. Очевидно, большинство партизан было из саратовцев, с добавлением донцов-стариков.
30 октября (12 ноября) 1918 г. Миронов вновь наступал с 2 броневиками. Состоялся горячий бой, 1-й и 3-й пешие полки мужественно встретили атаку. Красных отбросили в Лопуховку. Перебежчики заявили, что у красных был митинг, на вопрос, кто хочет наступать на казаков, никто руки не поднял. Обсуждали, разбежаться или сдаться. Две даниловские роты отказались подчиняться Миронову. 18 красноармейцев сдались казакам и заявили, что обе роты наступали с целью сдаться. 40 красноармейцев прибыли в Тишанку и уже сдались. Белые стали пропускать жен к мужьям, это оказалось очень эффективным, они уже перевели свыше 100 человек от красных, к тому же это разрушало ложь о казачьих жестокостях237. Перед Стариковым данный вопрос встал ранее. Он запрашивал по команде 3 (16) октября: возможно ли пропускать родственников за линию войск, чтобы привести назад своих мужей и сыновей – казаков, так как Круг разрешил безнаказанно вернуться до 15 (28) октября и об этом стало широко известно238.
На 1 (14) ноября 1918 г. силы 1-го пешего отряда выглядели так.
1-й Куртлакский полк – 14 офицеров, 381 казак, 156 шашек, 395 винтовок;
2-й пеший полк – 8 офицеров, 412 казаков, 130 шашек, 492 винтовки;
3-й пеший полк – 10 офицеров, 973 казака, 95 шашек, 762 винтовки;
4-й пеший полк – 10 офицеров, 306 казаков, шашек нет, 558 винтовок + 91 японская239.
Через неделю (7 (20) ноября 1918 г.) значения изменились, хотя сильнейшим оставался 3-й пеший полк:
1-й Куртлакский полк – 4 пеших сотни, 11 офицеров, 405 штыков, 1 конная сотня, 2 офицера, 156 сабель, 405 винтовок;
2-й пеший полк – 4 пешие сотни, 12/538, 1 конная, 2/88, 538 винтовок;
3-й пеший полк – 4 пешие сотни, 7/634, 1 конная, 2/312, 894 винтовки;
4-й пеший полк – 4 пешие сотни, 17/294, 1 конная, 1/60, 330 винтовок.
В составе отряда также находились 2-й и 4-й конные полки и 13-я батарея240.
21 ноября делегация Отряда прибыла в мироновскую дивизию. Она привезла пространные условия сдачи, за подписью начальника 1-го Донского пешего отряда войскового старшины Сутулова, начальника штаба отряда подъесаула Сучилина, адъютанта корнета Корнеева241 и, естественно, успеха не имела. Тогда же, 9 (22) ноября 1918 г., есаул Фролов докладывал полковнику Коновалову о других переговорах с красными: начальником 1-й Коммунистической дивизии бывшим штабс-капитаном Мазуровым и командиром 1-й Украинской коммунистической бригады бывшим поручиком Крачковским. Есаул полагал, что такие переговоры приносят только вред и вести их не стоит. Красные заявили, что с ними германский, австрийский, болгарский и турецкий пролетариат («правильный» набор, даже болгар не забыли), и обещали через два дня быть в Арчаде. Есаул добавлял, что казаки 78-го и 97-го полков «с ума сошли» и в беспорядке отступают к той самой Арчаде242. Оба события характерны и безрезультатны.
Появление в ноябре саратовской территории, освобожденной от большевиков, о чем речь впереди, и объявление мобилизации создали новую переписку по открывшемуся сюжету. Полковник Коновалов разъяснял войсковому старшине Сутулову 12 (25) ноября 1918 г., что мобилизацию он должен произвести сам, сделав соответствующее распоряжение старостам и старшинам. Приказ о мобилизации отпечатан в больших количествах экземпляров и отправлен в войска. «В деле мобилизации проявляйте полную инициативу, имея в виду лишь пользу дела и возможность скорее пополнить пешие полки надежными саратовцами»243. На следующий день он же ориентировал Сутулова, что в Камышинском уезде саратовцы охотно идут по мобилизации: «Раз они мобилизованы приказом, то вина с них слагается за службу у нас». Приказ о мобилизации выслан три дня тому назад. Мобилизовать надо, дабы пополнить ряды, «но с соблюдением осторожности». Следовало прочитать жителям воззвание союзников, которое было передано по телеграфу и высылалось в печатном виде для широкого распространения244.
20 ноября (3 декабря) Сутулов получил приказ комвойск, в признание доблести славных куртлакцев, 1-й пеший полк именовать 1-м пешим Куртлакским полком245. Очевидно, ранее название «Куртлакский» оставалось неофициальным.
Боевые действия продолжались, вычленить саратовский компонент в пеших полках Сутулова документально не представляется возможным. К утру 24 ноября (7 декабря) отряду (1 – й пеший двухбатальонный и 3-й пеший полки, 2, 4, 8-й конные полки, 7 орудий) приказано было, оставив на участке Алейников – Ореховка – Пшеничкин 8-й полк с 2 орудиями, остальными силами сосредоточиться в районе Даниловки, имея разведку на фронте Филоновская – Преображенская – Булгуринский – Красный Яр – Неткачево246.
Помкомбриг-1 Камышинской стрелковой дивизии Федотов докладывал штабу Северного участка 18 декабря, что главные силы противника – в Ореховке, вместе со штабом 1-й дивизии полковника Сутулова. В дивизию входили 2-й Куртлакский пеший полк четырехбатальонного состава до 1200 человек и 3-й сводный пеший полк такого же состава. В Тишанке и Кондолях стоял конный дивизион до 200 всадников, в Островской – 2-й и 8-й конные полки до 600 человек каждый. Видимо, однобатальонные прежде полки были сведены, а количество батальонов в них увеличено за счет притока мобилизованных саратовцев.
По данным дневника штарма-10, дивизия полковника Сутулова 24 декабря в районе Кондоли – Тишанка включала 2-й «Курляндский» (то есть Куртлакский) полк, 3-й сводный пехотный полк, 8-й и 2-й конные казачьи полки247. На 27 декабря (9 января) в Иловлинской группе генерала Татаркина состояли 1-й и 3-й пешие отряды Сутулова и Шляхтина и Саратовский корпус248. 13 января 1919 г. 3-й сводный пеший полк из отряда Сутулова отправлен на Царицынский фронт, в Рудне осталась его конная сотня249.
Развал фронта коснулся и соединения Сутулова. Командир полка из его отряда полковник Болдырев докладывал Сутулову 31 января (13 февраля) 1919 г. из хутора Чувилевского: в полку офицеров 39, чиновников 4, казаков строевых пеших 84, конных 23, нестроевых и обозных 115, лошадей строевых 29, обозных 84, винтовок 141, патронов 5485, две походные кухни. Хлеба не было, довольствоваться местными ресурсами не представлялось возможным. Полковник пытался найти интендантство и открыл прием добровольцев250.
Впоследствии Сутулов командовал дивизией. В 1919 г. практически в тех же местах дивизия была разбита частями Конного корпуса. С.М. Буденный в мемуарах «зарубил» и самого Сутулова, что не соответствовало истине.
Таким образом, в условиях нестабильного, сословно окрашенного фронта, при донских частях начали формироваться добровольческие саратовские отряды. Более или менее массовое пополнение мобилизацией при вторжении в губернии удалось, видимо, только отряду Сутулова. Отдельные сугубо добровольческие отряды оставались малочисленными, хотя их наличие и участие в боях безусловно подтверждается документально. Полковник В. Манакин в роли начальника штаба имел достаточную информацию о настроении населения и стал энтузиастом самостоятельного саратовского начинания.
«Кадром формирования послужили бежавшие от красных после подавления восстания крестьяне сел Рудня и Рыбинка, еще в июле (ст. ст. – Авт.) 1918 г. собранные мною в отряды сотника Попова (потом штабс-капитана Молодцова) и поручика Оловянишникова». Эти «партизаны, идейные борцы» стали основой всего формирования. Манакин особо отмечал хорунжего Агеева, который сформировал в Усть-Медведицкой «из первых добровольцев-руднян сотню Белых орлов». Агеев погиб в первом же бою при атаке Липовки. Его заместитель прапорщик Милованов сохранил сотню и провел через многие бои251. Итак, мы можем уверенно говорить, что именно рудняне и рыбинцы составили кадр первых русских рот, на основе коих планировалось разворачивать русские части.
Нами выявлена интереснейшая рукопись без подписи, имеющая характер черновика и озаглавленная «Сведения о печальных явлениях в Усть-Медведицком районе». Она представляет собой карандашный текст на двух страницах с оборотами, с зачеркиваниями красным карандашом. Под «печальными явлениями» подразумевалось нежелание казаков переходить границы Области и неподчинение командирам.
Данное обстоятельство позволяет полагать, что документ составлялся в августе 1918 г. Можно предположить, что он вышел из-под пера А.Ф. Аладьина или кого-либо другого из импровизированного «политотдела» полковника Манакина. Автор сообщает сведения о реально существовавших на момент подготовки документа саратовских отрядах. Он пишет о трех сформированных добровольческих саратовских отрядах, хотя называет четыре. 1) у Татаркина – сотника Попова 175 (145?) человек; 2) у Татаркина без оружия 300 человек – саратовского полковника Маркова; 3) при 16-м полку конный в хуторе Р[оманов?] 200 человек с 30 винтовками; 4) у полковника Губарева в Лозном Саратовской губернии 150 человек, каждый с винтовками (скорее, «кажется, с винтовками»). Эти добровольцы принимались на условиях строжайшей дисциплины и с идеей восстановления единой России, они представляли собой «прекрасный материал, часть добровольческих отрядов уже в бою». Это очень ценное свидетельство демонстрирует те реальные части или группы добровольцев, которые саккумулировались при донских полках по выходе тех на саратовскую границу. Автор документа рассуждал: казаки, увидев, что крестьяне их ждут не на словах, а на деле, поймут, что они не идут войной на Россию. (Очевидно, в обоснование необходимости формирования саратовских частей252.) Отметим, что отряд в Лозном можно опознать как естественное продолжение обращения к казакам за помощью, отряд в приграничном хуторе Романов, скорее всего, состоял из жителей ближайших селений, которым предстояло вскоре стать площадкой для импровизированного эксперимента – эпопеи Саратовского корпуса. В приказе № 1028 26 сентября упомянут 2-й пеший отряд 2-го Донского округа, подпоручик и прапорщик из которого отчислены как убитые с 10 августа 1918 г.253 Армейские чины позволяют предполагать неказачий элемент в составе и этого отряда.
Балашовский случай
На балашовском направлении после падения Алексикова 2 августа 1918 г. в красных войсках началась паника, которую смогли локализовать агитаторы. 3 августа Поворино спасено агитаторами, написал Ленину Н.П. Подвойский. 2-го же Подвойский именем СНК объявил на территории Балашовского уезда мобилизацию пяти возрастов. В начале сентября против этой мобилизации выступили многие «бывшие солдаты» Болынекарайской, Инясевской и Свинухинской волостей254. Резолюции об отказе от явки на сборные пункты и посылке на фронт делегаций для выяснения лозунгов противника принимались в Самойловке, Падах и ряде других сел. А в указанных трех волостях началось вооруженное сопротивление. 13 сентября в Больше-Карайскую волость отправилась карательная экспедиция из частей 3-го Советского полка в составе 150 пехотинцев при 4 пулеметах и 30 конных разведчиков. Подавление бунта сопровождалось расстрелами не только активно выступивших местных жителей, но и сочувствовавших им красноармейцев из 5-й роты запасного пехотного полка. В итоге 180–200 дезертиров при одном пулемете ушли в Донскую область, около 150 человек при 15 винтовках явились на сборный пункт255. По сведениям от перебежчиков, разбитые 1 (14) сентября полки дивизии Сиверса, состоявшие из мобилизованных солдат, разбегались, частью бежали в село Большой Карай, «в котором восставшие крестьяне образовали фронт в 15 верст»256. 29 октября (11 ноября) 1918 г. писарями штаба Саратовской бригады были зачислены старший унтер-офицер Федор Набатников и двое солдат. Указанная фамилия интересна. Накануне первой красной мобилизации советский служащий балашовского села Инясева Устин Набатников организовал несколько крупных сел и нарочным объявил красному Балашову войну. Около 4 дней велись боевые действия, восстание было подавлено, сам У. Набатников бежал на Дон257. Так вспоминал участник событий с красной стороны. Здесь мы видим, что его родственник или однофамилец (и, скорее всего, односельчанин или из близкой округи) зачисляется в бригаду через несколько дней после прибытия штаба к границам Саратовской губернии. Возможно, в лице Набатникова мы видим путь поступления добровольцев не только из камышинских крестьян, но и балашовских – прежде всего тех активистов, кто бежал в Донщину после неудачи антибольшевистских восстаний. Названным селам предстояло активное участие в «зеленовщине» 1919 г., в антоновском движении в 1920–1921 гг.
Уже в сентябре 1918 г. последовали приказы донского атамана о зачислении в казаки лиц, отличившихся в борьбе с большевиками на службе Дону. Среди них и офицеры, включая командиров частей Пятиизбянского полка, и донские крестьяне. Однако есть и воронежские, и рязанские, и саратовские крестьяне. Так, пятеро саратовских крестьян стали казаками по приказу № 1012 26 сентября, еще один – приказом № 1023 26 сентября258. Вряд ли количество оказачившихся саратовских крестьян было хоть сколько-нибудь значительно, но все же такая категория, из рано вступивших в вооруженную борьбу с большевиками, существовала.
Однако для разворачивания массового саратовского формирования необходима была саратовская территория и идея более глубокая, чем добрососедское обещание не мстить и отогнать Красную гвардию.