1071. Полковник не случайно дистанцировался от частей с саратовскими названиями. Приказ писался через две с половиной недели после того, как Саратовский полк сдался красным, во время штурма Царицына.
После долгого отступления корпус сосредоточился в посаде Азов. На окраине Азова, в бывшем военном городке, был расположен лагерь военнопленных красноармейцев, с высокой смертностью, от тифа прежде всего. Город с трудом сводил концы с концами. Городской долг к концу 1918 г. составлял около 300 000 рублей. Управа с трудом получила 600 000 под залог двух торговых корпусов на Базарной площади1072. Корпус прибыл как раз в жестокую эпидемию тифа. Начальником гарнизона «г. Азова и окрестностей» оставался ранее назначенный генерал-майор Оссовский. Командир корпуса в приказе № 18 21 февраля (6 марта) обращался к населению, напоминая о борьбе с большевизмом и тифом и выражая надежду, что местное население не будет спекулировать предметами первой необходимости1073. Небоевые части корпуса могли неожиданно превращаться в синекуры. В феврале 1919 г. на территории ВСЮР была объявлена мобилизация студентов, при этом их бережно распределяли в технические части, а не в строй. Перед молодым человеком, служившим в акцизном управлении, возник выбор: пойти сейчас или рисковать попасть под вероятную общую мобилизацию уже без льготных условий. В результате он «устроился в какой-то не существующий фактически химический взвод Саратовского корпуса» в Азове1074.
Сосредоточение частей в одном месте и предстоящее переформирование поставило вопрос о поверке и отчетности. Приказ корпусу № 20 23 февраля (8 марта) сообщал, что ввиду отхода с фронта и переформирования в бригаду для ревизии всех дел и отчетности частей и учреждений корпуса назначались две комиссии1075. На офицеров составлялись аттестации (приказ корпусу № 26 28 февраля (13 марта)).
В архиве Гуверовского института войны, революции и мира хранится листовка «Русская народная армия» (дело YY455), напечатанная в 1919 г. в Азове. Не будучи знакомыми с этим документом, можем предположить, что это некая рефлексия всей эпопеи по приходе в Азов весной 1919 г., так как наименование «Русская народная армия» к этому времени давно не употреблялось.
Корпус переформировывался в бригаду приказом 26 февраля (10 марта) 1919 г. № 21 в составе 5-го Саратовского стрелкового, 187-го пехотного Аварского (с офицерской ротой при нем) полков, Саратовского конного дивизиона из трех сотен, трехбатарейного Саратовского артдивизиона, инженерной роты и частей обеспечения1076. При этом подразумевалась возможность будущего разворачивания в корпус. 12 (25) марта Манакин выступил с расширенным и обновленным вариантом создания Народной армии1077. Теперь проект был адресован А.И. Деникину и, естественно, приноровлен к условиям победы Антанты и конца Великой войны. Манакин по-прежнему предлагал идею Народной армии, которая строится снизу на территориальной основе. Документ имел пометку: «Первая редакция от 5 сентября 1918 г., поправлена и дополнена 12 марта 1919 г., г. Азов».
На Маныче весной Саратовская бригада сражалась в группе генерала А.П. Кутепова, хотя была малочисленна. На 20 марта (очевидно, нового стиля) приводятся следующие данные: 187-й Аварский пехотный полк – 150 штыков, 14 пулеметов, Саратовский конный дивизион – 104 сабли, 4 пулемета, Саратовский артдивизион – 4 легких орудия1078, 300 штыков на 20 марта (2 апреля) согласно белому боевому расписанию группы войск А.П. Кутепова1079; 523 штыка в Сводно-Саратовском и Сводно-Астраханском полках при знакомых 104 саблях в Саратовском дивизионе около 5—12 апреля1080. Однако дело не только в скромной численности. Другие пехотные части и соединения группы мало отличались в этом отношении.
Манакин писал в эмиграции: «Наш крестьянин медленнее решался подняться, но, поднявшись, тверже чем казаки шел за правое „свое“ дело, и, когда донцы сдали свой фронт и массами передались красным, саратовцы через хаос донского разложения ушли с родной земли, не зная куда, но веря своим выборным, а выборные – начальству. Мы были одной семьей, – и мы были бельмом на глазу Добровольческой армии, – Деникин 2 раза отказал мне в офицерах, а когда ушел атаман П.Н. Краснов и после слома Донского фронта из всех формирований Южной и Астраханской армии мы одни сохранили свою организацию и войска, – Добровольческая армия нас приняла, но лишь с тем, чтобы расформировать, чтобы в ее рядах никаких народных войск не было, – и что же? В тяжелую минуту, когда красные от Царицына давили на Торговую и разбили под Великокняжеской отряд ген. Глазенапа, – Саратовская бригада была брошена на фронт, – в составе всего 500 штыков (имея больше 1000 в тифу) и удержала переправу через Маныч, а когда на мой участок привели нормальные формирования Добровольческой армии из мобилизованных, – их офицеры просили меня на ночь посылать по их цепи мои разъезды, т. к. боялись, что „их“ солдаты ночью перебегут к красным, арестовав офицеров.
Эти полки Финляндский и Гренадерский впоследствии оправдали опасения, и в тяжелую минуту боев их части переходили к красным, – из саратовцев не было ни одного перебежчика…»1081 Показательно, что последний сюжет буквально подтверждает полковник Ходнев – певец славы лейб-гвардии Финляндского полка, возрожденного при Донской армии. Он пишет о неудачном пополнении мобилизованными Ростовского и Таганрогского округов, тифе и отсутствии обмундирования. Тем не менее полк в конце марта прибыл в Великокняжескую. «В неимоверно тяжелых условиях, в абсолютной ночной темноте, полк занимает позиции. С соседних участков поступают неудовлетворительные сведения о переходе на сторону красных целых батальонов. Солдаты начинают понемногу выходить из подчинения офицерам, открыто выражают симпатии противнику. Несмотря на это, полк удерживает занятую позицию до утра 19 марта, а с рассветом, по приказанию начальника бригады, отходит за реку Маныч, будучи обойден с двух сторон. Потери: без вести пропал прапорщик Долгалев, убито, ранено и без вести пропали около У3 солдат»1082. Конечно, полку не позавидуешь, ростовские и таганрогские мобилизованные могут быть признаны наихудшим для белых контингентом, но у финляндцев был хороший офицерский кадр. У саратовцев, напротив, надежное солдатское ядро из земляков при более или менее сборном офицерском кадре. В описанных боях сравнение в пользу саратовцев.
Приказ 5-му Саратовскому полку № 110а 26 апреля (9 мая) 1919 г. являлся последним в его жизни. Бригада теперь превращалась в полк. Среди параграфов по сдаче имущества, лошадей и прочего находим и вооружение. Оно составляло на указанный момент: 256 трехлинейных винтовок и 26 винтовок других систем, 2 негодных кольта, 112 гранат1083. Вряд ли полк имел излишек винтовок. Скорее всего, эти неполные три сотни винтовок и обозначают примерное количество вооруженных чинов на момент расформирования и обращения полка на пополнение сводного Саратовского полка.
Параллельно шло сворачивание остатков Астраханского корпуса, которому предстояло дать в формируемую 6-ю пехотную дивизию Астраханский пехотный полк. Астраханский корпус обследовал генерал Бредов, оставив подробный расклад частей и служб, имевшихся на 15 (28) февраля 1919 г.
При множестве частей реальную силу представляла 1 – я Астраханская дивизия, в которой из 4 полков только в 1-м были астраханские казаки числом 270, а в остальных трех полках служили астраханские калмыки общим числом 1370 человек. Единственное неказачье пехотное соединение – 1-я стрелковая бригада генерала Достовалова – имела в 1-м полку 100 офицеров, 131 стрелка, 10 пулеметов, во 2-м полку – 25 офицеров, 35 стрелков, 5 пулеметов, в двух батареях – 16 офицеров, 105 солдат и 5 орудий. Всего в корпусе насчитывалось 404 офицера и 2355 казаков (!) при 48 пулеметах и 7 орудиях (еще 5 орудий неисправны или не запряжены)1084.
То есть Астраханский корпус, имея большую территорию, краевое правительство и казачий кадр, практически растерял пехоту, в отличие от Саратовского, прошедшего более напряженную боевую эпопею и тяжелое отступление. Нелишне сопоставить и карьерные пути Манакина и Достовалова, в распоряжении которых к марту 1919 г. были пехотные бригады. Достовалов будет занимать во ВСЮР один из ключевых постов начальника штаба 1-го армейского корпуса Добровольческой армии, из эмиграции перейдет в СССР, напишет работу о белом терроре. Манакин окажется на обочине именно из-за своих выступлений с предложениями преобразовать систему управления и комплектования армии, с осени 1919-го попадет в резерв чинов. Ему не найдется места и в Русской армии в 1920 г.
Генерал Бредов (или полковник Колтышев, который подписывал отчет за заболевшего Бредова) не преминул отметить, что пешие части Астраханского корпуса могут использоваться только как кадр для будущих формирований. «Астраханский корпус типично германское творение в интересах исключительно Германии; растение без корней, как и родственная ему Южная армия»1085. В стиле этого добровольческого заклинания, очевидно, было и отношение к саратовским частям.
Второй шанс в 1919 г. и память о событиях
Саратовцы, астраханцы и сводно-гренадеры вошли пехотными полками в состав 6-й пехотной дивизии ВСЮР.
Вероятно, примерно в это время Манакин выпускает очень страстную листовку-призыв. Она обращена к ударникам революционных батальонов 1917 г.1086 Судя по адресу, это поздняя весна 1919 г., и Манакин стремится вернуться к той идее, которая на время оказалась заслонена саратовской эпопеей. Он вновь собирает ударников 1917 г. Вряд ли для того были шансы, в нижневолжских степях, без крупных городов. Однако ситуация смотрелась воодушевляющей, Манакин говорит о предстоящем соединении с восточными белыми войсками. Видимо, он вполне всерьез хотел оживить пафос осознанного добровольчества. К тому же появилось известие о благоприятной судьбе знамени 1-го Ударного Революционного полка, – его доставили А.В. Колчаку