Из издания «Русский Сокольский календарь на 1929 год» известно, что общество «Русский сокол» в Загребе основано в 1923 г., однако все организации «Русского сокола» в то время действовали в рамках местных югославских обществ. Распоряжение о системе обществ «Русский сокол» в Королевстве Югославия было одобрено 27 января 1930 г. Правление Савской бановины приняло к сведению учреждение общества «Русский сокол» в Загребе 13 января 1932 г., введенного в состав системы органов власти союза «Русского сокола» в Королевстве Югославии. В то время в состав «Русского сокола» в Загребе входило 200 членов1498.
Развитие движения было омрачено конфликтом «краев» – краевых союзов соколов в Югославии и Чехословакии. Югославянский край пожелал перенести центр сокольства в Белград. Дело кончилось разрывом в 1932 г. Староста русского сокольства в Загребе полковник В.К Манакин, убежденный в ошибочности действий югославянского союза, был из него исключен и заочно вступил в Пражский отдел, возглавлявшийся членом НТС Бергуном. В статье «Где истина?» (1933) В.К Манакин писал, что продолжает с интересом следить за развитием и победой сокольской мысли в рядах русской эмиграции в других странах. В.К Манакин отмечал «добросовестные заблуждения в непонимании сущности сокольской идеи и задач русской действительности» руководителей югославянского русского сокольства, а также их «личные устремления и домогательства», вызвавшие в рядах русского сокольства раскол, «выгодный лишь врагам национального возрождения России»1499.
Наконец, Манакин состоял в НТСНП, принципиально «молодой» организации, где было немного старых белых воинов.
В военных организациях он также присутствовал. В коллекции полковника Манакина обнаруживается циркуляр генерала Драгомирова от 20 января 1924 г. районному правлению Общества русских офицеров Генерального штаба в Королевстве СХС о II конкурсе на военно-научные труды со списком тем, предлагаемых для разработки. Положение о конкурсе было принято собранием офицеров Генерального штаба Белграда и ближайших городов на заседании 17 декабря 1923 г.1500 Так что Манакин принимал то или иное участие в деятельности общества. Там же хранился приказ за подписями генералов Врангеля и Кусонского о регистрации всех офицерских обществ и поверке списков (8 декабря 1921 г., № 10147, Константинополь)1501. В ответ на подобное же зачисление без обсуждений в РОВС общества офицеров Генерального штаба Манакин откликнулся весьма горячим письмом, в котором заявлял, что слепое послушание вышестоящему начальству более не годится, нужно спрашивать мнение офицеров, разъяснять цели тех или иных начинаний и объединений1502.
В 1935 г. в туркуловском «Сигнале» (№ 8. С. 1) за подписью Манакина, «командира 1-го ударного полка 1917 г.», помещено «Открытое письмо ударникам 1917 года». Полковник напоминал о славной эпопее 1917 г. и призывал бывших ударников сплотиться. Возможно, в РНСУВ Манакин пытался увидеть новую силу, которая могла бы преодолеть заскорузлость представлений военной эмиграции о формах и перспективах борьбы1503.
С 1933 г. В.К Манакин состоял в контакте и переписке с известной персоной военного Зарубежья – генералом Н.Н. Головиным. Знакомы они были еще с предвоенных времен. Манакин окончил белградское отделение Военно-научных курсов. Манакин был одним из энтузиастов создания широкого русского надпартийного международного объединения на антикоминтерновской основе. Съезд планировался на осень 1939 г. и стал невозможен из-за начавшейся большой войны. В 1938 г. Манакин предложил по многим адресам, в качестве общей платформы, обширный текст; скорее всего, автором или главным автором являлся сам Виктор Константинович. Он имел название: «Россия новых времен. Конспект Декларации Единой Российской Национальной мысли». В предлагаемой программе прокламировались синдикализм в промышленности, приоритет национального над религиозным, общенациональная собственность на землю при свободе распоряжения труженика-владельца. Манакин вел речь о сдаче земли как общенационального достояния в аренду крестьянам, с разрушением колхозов и постепенным расселением бывших колхозников-арендаторов на хутора. Сохранившие индивидуальное хозяйство обретали бы его без выкупа. Предполагалась своего рода синдикализация крестьянских хозяйств до всероссийского уровня, в чем легко опознается популярная в деревне с 1905 г. до коллективизации идея Крестьянского союза. В целом программа отвечала формату строительства национального корпоративного государства, характерного для антиреволюционного мейнстрима Европы.
Обратим внимание на раздел, посвященный армии. Это девятый раздел программы. В нем предлагается схема, напоминающая проекты 1918–1919 гг. «Вооруженные силы Национальной России должны быть едины. Они должны состоять из Национальной гвардии как опоры власти, комплектуемой на принципах добровольчества, и Российской Народной армии как орудия защиты национальной территории, комплектуемой по всеобщей воинской повинности, на экстерриториальном принципе с широкими инструкторскими офицерскими и унтер-офицерскими кадрами.
Прохождение военной службы должно являться одним из слагаемых национального воспитания и просвещения народа.
Красную армию в целом мы считаем кадрами Российской Национальной гвардии, и комсостав ее, своевременно присоединившийся к делу национального возрождения России, должен в большей части сохранить свое положение и, во всяком случае, выслуженную пенсию».
То есть предлагалось преображение Красной армии в национальную, о чем писали многие в Зарубежье. Третьим компонентом русской вооруженной силы Манакин предлагал сделать национальную армию труда с (квалифицированным инструкторским) постоянным и переменным составом, поступающим на трудовую повинность после отбытия воинской1504.
Манакин стал инициатором и временным председателем еще одного объединения – Русского комитета единого национального фронта в Белграде (как комитета содействия Югославянскому обществу друзей национальной России) из полутора-двух десятков человек. Интересно, что адреса всех, кроме Манакина, – белградские1505.
Разгром Югославии весной 1941 г. создал новую ситуацию для русских эмигрантов. Хорваты обрели собственную, союзную Третьему рейху, государственность – Независимую Державу Хорватия (НДХ). В НДХ свыше 50 русских эмигрантов, бывших офицеров Королевской армии, продолжили службу в военных структурах. В Сербии же правительство Недича в мае 1942 г. уволило со службы всех русских, освобождая места для многочисленных сербских беженцев с территории НДХ1506. Как минимум два русских офицера погибли в Сталинграде в рядах 369-го усиленного полка армии НДХ. Представительство русской эмиграции при правительстве НДХ возглавлял бывший русский консул в Вене и Загребе Георгий Ферхмин. Военным отделом, который отбирал кандидатов для вермахта и других немецких организаций на востоке, заведовали генералы Д.П. Драценко и И.А. Поляков1507. Последний, напомним, бывший начальник полковника Манакина в Донской армии. В 1942 г. усташи создали Хорватскую православную церковь. Из 62 ее священников 20 были русские, отколовшиеся от РПЦЗ во главе с епископом Гермогеном (Максимовым). Это довольно парадоксальная ситуация, ибо ранее в НДХ многие православные священники были убиты усташами1508.
О независимой Хорватии писал в русской прессе профессор Гротов. Его материалы позволяют рассуждать о привычном и, возможно, излишнем сербофильстве русских. Манакина он не упоминал, хотя речь о русских в статьях идет1509. В книге А.А. Самцевича «Русские и украинцы в Вооруженных силах Независимой Державы Хорватия 1941–1945» (Zagreb: Despot Infinitus, 2015) Манакин не упоминается. В вооруженных силах Хорватии он не служил. В то же время в хорватской прессе в 1942–1943 гг. публиковались его статьи по проблематике государственного управления, роли золота и интеллектуального труда1510.
Известный русский скаут Р.В. Полчанинов летом 1944 г. по линии НТС приехал из Риги в судетский П, нейм. Здесь И. Светов, один из руководителей местного отделения Национальной организации русской молодежи, свел его с девушкой – родственницей Манакина, который занимал крупную должность в хорватской строительной фирме «Антон Фринта». Фирма выполняла подряд по строительству фабрики амуниции в Берге, многие рабочие были краинскими сербами, радовавшимися возможности пожить вне Хорватии, в которую входила Лика или Краина, так как там их ждала расправа усташей. Девушка уже помогла устроиться нескольким человекам и обещала замолвить слово в очередной раз. Однако Манакин поначалу встретил пришельца довольно сурово. Разыгралась такая сцена. «Когда я явился в канцелярию и сказал, кто я, родственник девушки довольно резко сказал мне, что ему про меня уже сказали, но что он мне ничем помочь не может. Он подчеркнул, что фирма „Антон Фринта“ хорватская фирма и что нехорватам там делать нечего. Я его не перебивал, а когда он кончил, дал ему свой хорватский паспорт и сказал, что я именно и пришел к нему, как хорватский подданный в хорватское учреждение. Человек просто просиял. Он сказал, что рад моему прибытию, так как фирме как раз был нужен человек, чтобы замещать служащих, отбывающих в Хорватию в отпуск. На всякий случай он спросил меня, говорю ли я по-немецки, и, получив утвердительный ответ, пошел с моим паспортом к хозяину. Я был немедленно принят на службу и отправлен в Берг, где фирма вела строительные работы»1511. Поясняя этот сюжет, Р.В. Полчанинов сообщил, что Манакина понял и на него не обиделся; «он уже устроил нескольких нехорватов на работу, и, если бы я не был хорватским подданным, не смог бы меня устроить. Если бы он знал, что я член НТС, он помог бы мне своими обширными знакомствами». По мнению Полчанинова, Манакин не первый год работал в фирме1512.
Итак, Манакин работал с довоенных времен в крупной фирме, которая в условиях войны выполняла военные подряды. Уже после войны, будучи в США, Манакин напишет о предложении своих услуг атаману П.Н. Краснову в 1944 г. и процитирует ответ атамана: «Я очень ценю полковника Манакина, как человека, много поработавшего для Дона, но, к сожалению, не вижу возможности применить его знания и способности для службы Дону в данное время. На все ведущие посты имеют быть назначены природные казаки». В письме С.В. Денисову в СЩА он скажет, что не по своей вине не был с донцами. Но и Лиенца избежал!