Оуэн был особенным, совсем иным, чем большинство мужчин вокруг Маред. Умный, ироничный, резковатый, но искренний. Это Оуэн щедро поделился с ней шансами на выигрыш в конкурсе. А потом приехал к ней в клинику, да еще привез такой роскошный подарок! Роскошный не стоимостью, а вниманием. И ведь понятно, что Маред не привлекает его как женщина, во взглядах и интонациях лэрда Макмиллана нет ни капли мужского азарта и желания очаровать. Но тогда — почему?
И конечно, Оуэн имеет полное право заниматься тем, что ему интересно. Они ведь не дети, чтобы непременно играть в одной песочнице. А кофе горчит, потому что уже третья чашка. Хватит, пожалуй, а то Маред действительно покажет себя совершенно неучтивой особой.
— Что ж, коллега Уинни, — мягко сказал предмет ее раздумий, поднимаясь. — Не смею и дальше откладывать ваше долгожданное свидание с лэрдом Гилмуром. Но если в понедельник вы пожелаете скрасить обеденный перерыв обсуждением его нового расследования, то позвольте напомнить — за вами чашка кофе.
Маред подняла взгляд. Макмиллан смотрел… выжидающе? В углах его узких, резко очерченных губ пряталась усмешка, делающая некрасивое лицо лэрда еще более неправильным, но неожиданно очень обаятельным.
— О да! — радостно выдохнула Маред. — И благодарю вас! За книгу… и остальное…
— Пустяки, право.
Очередной взмах рукой, быстрая улыбка, поклон. Маред вышла из кофейни вслед за расплатившимся лэрдом и покачала головой на предложение проводить ее обратно в клинику. Нет-нет, она с удовольствием прогуляется сама. Настаивать Макмиллан не стал.
Маред проводила его взглядом, подняла голову, ловя раскрасневшимся лицом приятный ветерок. Сдула принесенную им и прилипшую к губам пушинку и залюбовалась на редкость ясным для Лундена небом. В вышине, словно нарисованные легкой кистью художника, плыли перья облаков, придавая пространству перспективу и глубину. На лицо упала еще одна пушинка, словно кусочек облака оторвался и опустился вниз. Маред сама улыбнулась этому детскому сравнению, но впервые за долгое-предолгое время ей стало легко и свободно. Все беды и сложности, навалившиеся в последнее время, если не исчезли, то будто отодвинулись, давая передохнуть. «Прав Макмиллан, нужно чаще пить кофе», — усмехнулась она про себя, прекрасно понимая, что кофе ни при чем. Просто… — Ах, да лети оно все по ветру, как тополиный пух!»
Она неторопливо дошла до клиники, дыша горячим и влажным летним воздухом с особенным удовольствием. Смущенно извинилась перед несколько обеспокоенным доктором Мелвиллом. Впрочем, почтенный медик сразу признал, что прогулка определенно пошла его пациентке на пользу, и порекомендовал гулять чаще.
А когда Маред вернулась к себе и присела на постель, впервые не чувствуя себя в уютной палате, как птица в клетке, на столе зазвонил фониль. Она глянула на экранчик с высветившимся именем, досадливо поморщилась, но аппарат все-таки взяла.
— Маред, ну куда же ты пропала? — раздался в трубке чистый звонкий голос Изабель Кармайкл. — Я звонила тебе пару дней назад… Хотела пригласить на мороженое в новой кофейне. И ты обещала приехать ко мне в гости!
— Изабель, прости… я не могу, — вздохнула Маред и подумала, что лучше не врать: — Я в клинике.
— Ой… — послышалось после паузы. — Ты заболела? Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет-нет, — заверила Маред. — Пустяки.
— В самом деле? Но… погоди, ты ведь наверняка в муниципальной больнице?
А потом Изабель, помолчав, решительно высказала совсем не то, чего от нее ожидала бы Маред:
— Муниципальные больницы — это ужас что такое! Там совсем не умеют лечить! Скажи, где ты? Мы с матушкой приедем и заберем тебя к нам домой. У нас отличный семейный врач, а если понадобится, устроим тебя в приличную клинику!
— Да нет же! — запротестовала изумленная Маред. — Не стоит беспокойства! Я как раз в клинике и очень хорошей!
— В самом деле? Ну ладно, тогда я просто привезу тебе что-нибудь. Маред, мне правда не сложно! Болеть — это так мерзко и противно… Тебе можно сладкое?
— Не надо, Изабель. Я… меня выписывают уже послезавтра.
— Ах, значит, и правда ничего опасного? Я рада! Маред, милочка, не подумай, что я навязываюсь… Мне, право, до сих пор неловко, что я подвела тебя тогда с оплатой. Ты ведь не обижаешься? Хочешь, мы приедем тебя забрать? Ты могла бы погостить у нас несколько дней. И если что-нибудь нужно… Лекарства, например… Ты ведь совсем одна в Лундене, я даже представить не могу, каково это. Только не вздумай стесняться, ради Керидвен!
— Да я… Изабель, я тебе очень благодарна… Очень-очень…
Маред перевела дух, снова глубоко вдохнула, растерянно и растроганно подумав, что от кого-кого, а от легкомысленной красотки Изабель она участия точно не ждала.
— Не беспокойся, — продолжила она как можно убедительнее. — Меня навещают, а потом я поеду к… родственникам. Они дальние, но все равно… И я пока поживу у них за городом.
— Ах, как чудесно! Ты будешь жить в поместье?
— Не совсем. У них коттедж в Мэйд Вэл.
Маред сама не знала, почему выпалила настоящее название пригорода, где жил Монтроз, но потом поняла: ей так хотелось хоть раз в жизни если не встать вровень с Изабель, то хотя бы почувствовать себя не хуже. Могут ведь у нее быть родственники? Пусть дальние, но заботливые и славные. И почему бы им не жить в респектабельном районе, который не стыдно назвать в любом обществе? Устраивать пикники, кататься на лодках и снисходительно, но тепло относиться к одинокой бедной родственнице из провинции?
Маред почти поверила на мгновение, что они есть. В конце концов, как сказал лэрд, если родственников нет, очень трудно доказать их отсутствие. Тогда, улыбнувшись шутке, она и не поняла, насколько грустно это звучит. Неужели лэрд тоже одинок? Не может быть, у него ведь есть фаворитка, друзья и знакомые…
Успокоившись и рассыпавшись в пожеланиях выздоровления, Изабель отключила фониль. А Маред, укладываясь в постель, открыла вожделенный томик Артемиуса, предвкушая чудесный вечер. Но как же странно… Она удивлялась визиту Оуэна, но тем более не подумала бы, что Изабель Кармайкл так великодушно предложит помощь. Они ведь никогда не были подругами. Пару раз Маред отдавала ей ненужные контрольные работы просто так, без оплаты, но это ведь пустяки. Прав лэрд Монтроз: Маред нужно работать исключительно с бумагами, в людях она ничего не понимает.
К пятнице Алекс окончательно понял, что возглавить контрактно-корпоративный отдел сможет только Жаклин Форс. Да, тье Форс молода, но Даффи — Алекс глянул в документы — был даже на год моложе. А Жаклин в свои двадцать восемь лет просто выглядит совсем юной: хрупкая, светловолосая, большеглазая… Зато проект франкам она представила отлично, а выйдя из тени Даффи и вовсе быстро приобретет уверенность в себе.
— Что ж, Алекс, — вздохнул Стивен Хендерсон, собирая документы тьеды Форс. — Стряпчий она, конечно, отличный, но уж слишком привыкла играть вторую скрипку при Даффи. Но попробуем?
— Попробуем, — кивнул Алекс. — И вот еще, Стивен, что между вами с Кэролайн?
Хендерсон прищурился, опускаясь обратно в кресло, из которого, было привстал.
— Ничего. А что такое?
Алекс слегка поморщился, понимая, что лезет не в свое дело, но промолчать тоже не получалось:
— Стив, не крути. Ты ловелас еще тот, но зачем тебе Кэрри? Юная, наивная… Неужели не найдешь другую для интрижки?
— Вот как раз для интрижки кого-то найти — дело нехитрое, — буркнул Хендерсон, отводя взгляд, но тут же снова поднимая его на Алекса. — А может, ты сам на нее имеешь виды?
— Не имею, — спокойно ответил Алекс. — И никогда не имел. Но и обидеть не разрешу даже тебе.
Хендерсон потер поврежденное много лет назад колено, как всегда, когда нервничал.
— Без твоего заступничества обойдемся. Думаешь, если ловелас, так на всю жизнь? Набегался я, Алекс. Хочу семью. Ты-то сам не думаешь остепениться?
— Не обо мне речь. И если все серьезно, я первый пойду в храм Керидвен за вас помолиться.
— В храм, говоришь? — опять потер Стивен колено, морщась. — Да ты сам посуди, Алекс: ей двадцать, а мне сорок шесть. Ну, еще лет десять-пятнадцать побегаю жеребчиком, а потом? Она расцветет, а мне вставную челюсть примерять? Если бы не это — завтра же предложение сделал бы!
— Понимаю, — согласился Алекс. — А что сама Кэролайн думает?
Хендерсон махнул рукой.
— Да что она! Ведь сущее дитя, хоть и давно на выданье. Алекс, она на меня смотрит, как на подарок к Йолю — аж глаза сияют! Вот веришь — на меня никто так никогда не смотрел. Я скорее удавлюсь, чем ее обижу! Но жениться… Она ведь согласится, понимаешь? И получится, что я ее лучшие женские годы потрачу на себя, старика…
Он вздохнул. У Алекса потянуло внутри от сочувствия и, почему-то, тоскливой зависти.
— Сам думай, Стивен, — сказал он вслух. — В таком деле тебе никто не посоветует. Но если вы друг друга любите и расстанетесь только потому, что ты старше, — уверен, что кто-то другой сделает ее счастливее?
— Не знаю, — глухо ответил Стивен. — Ошибиться страшно… Мы с Кэролайн решили отпуск попросить. Она с детства мечтает побывать в Лютеции — вот я ей мечту и подарю. Тетка ее отпустит, Кэролайн ей сказала, что с подругой поедет. А сама она… Она мне верит, понимаешь? Даже не думает, что я могу ею просто воспользоваться. Разве можно ее обмануть! Отпустишь нас на недельку, Алекс? Как раз после свадьбы Эйнджел? Кэрри у нее подружкой невесты, сам понимаешь, девушке такое пропустить нельзя.
— Да ради Керидвен, — кивнул Алекс. — Ты, конечно, незаменим, но уж постараюсь пережить ваше отсутствие.
— Ваша светлость, — очаровательный белокурый предмет разговора заглянул в дверь, посмотрел вначале на Стивена, потом, торопливо отведя от Хендерсона взгляд, на Алекса. — К вам тьен Бреслин.