— Без вызова? Кэролайн, у меня что-нибудь назначено на ближайший час?
— Ничего, милэрд. В три пополудни у вас совещание, до этого времени все свободно.
— Тогда проси его.
Хендерсон встал, прошел к двери, и Алекс увидел, как Кэролайн невольно тянется к нему взглядом, но тут же, спохватившись, опускает глаза. Да, действительно…
По случаю июльской жары Бреслин только сменил обычный черный костюм на серый, хотя, сними он сюртук, Алексу в голову не пришло бы его за это укорить. Лунден вторую неделю задыхался от влажной горячей духоты. Опустившись в кресло, начальник службы безопасности раскинул на столе перед Алексом веер камерографий и будто нехотя разжал плотно сомкнутые губы:
— Кого-нибудь узнаешь?
Алекс пригляделся. Камерографии были сняты неумело, но лица… лица различить можно. Рассмотрев их, он нахмурился и ткнул карандашом в снимок, запечатлевший веселую вечеринку. Несколько молодых людей, нарядные девицы, у всех в руках бокалы…
— Вот. Это Виктор Корриган, сын Мэтью.
— Я сомневался, — бесстрастно сказал Фергал Бреслин. — Корригана-младшего я видел вживую всего пару раз, да и то мельком. А кого-нибудь еще можешь назвать?
Алекс вгляделся снова.
— Вот этот, с длинными волосами, музыкант-гитарист. Виктор играл вместе с ним. И этого, — карандаш указал на невысокого блондина в голубой рубашке, — я тоже как-то видел с Виктором.
— А этого? — указал Бреслин неприметного юношу на кушетке в углу.
— Нет, не знаю, — покачал головой Алекс.
— Это Джейми Роллинс, убитый в «Бархате» официант.
— Ах, вот оно что.
Алекс пролистал остальные камерографии.
Концерт в каком-то музыкальном салоне: Виктор и его квартет. В первом ряду сидит Роллинс. А вот фешенебельная ресторация. И снова Роллинс рядом с Виктором и его друзьями. Явно в компании он свой, потому что фамильярно обнимает за плечи жеманно улыбающуюся девицу.
На других камерографиях Алекс никого не узнал, только однажды мелькнул все тот же музыкант.
— И как это понимать? — спросил он, отодвигая камерографии.
— Это ты мне изволь сказать. Что общего могло быть у наследника Мэтью Корригана и какого-то официанта?
— Что угодно, — хмуро отозвался Алекс. — Виктор был очень неразборчив в знакомствах. Думаешь, это не совпадение?
— Возможно, и совпадение, — согласился Бреслин, снова раскладывая камерографии. — Только вот этот юноша, — указал он на гитариста, — Дэниел Харрис, за особую нравственность прозванный Дэнни Бордель, три дня назад найден убитым в собственной квартире. Разве что ему не горло перерезали, как Роллинсу, а свернули шею, будто цыпленку.
— Так, — слегка растерянно сказал Алекс. — Уже двое? И оба были связаны с Корриганом? Это уже не похоже на совпадение. Но тогда, получается, «Бархат» вовсе ни при чем?
— Это ты мне изволь сказать, — повторил Бреслин. — Корриган-младший при жизни там бывал?
— Да, случалось. Но быстро перестал.
— Почему? И в качестве кого он там появлялся?
— Да никого. Потому и бывать перестал. Обычных любопытствующих в подобных местах не любят. Кстати, если бы он там задержался, я бы сам позаботился о его удалении.
— Почему? Из-за Корригана-старшего? — бесстрастно поинтересовался Бреслин.
— Не только. О мертвых плохо не говорят, но Виктор был редкостный мерзавец. Я еще удивлялся, как из милого мальчика, сына порядочных родителей, выросло такое… В последние годы он опустился на самое дно, а Мэтью ничего не хотел слышать. Стоило сказать про Виктора правду — он словно с цепи срывался. Мы с ним пару раз крупно поссорились — и я замолчал. А ведь Корриган не слепой, должен был видеть, куда катится его наследник.
— Понятно… То есть в клубе у него никаких связей не осталось?
— Их и не было. Возле Виктора всегда крутились продажные девки, и менял он их чаще, чем галстуки. Но постоянную фаворитку так и не завел. Впрочем… оставь мне эти камерографии. Я расспрошу, и если в «Бархате» кто-то помнит Корригана и его компанию, мне о них расскажут.
— Тогда тебе и карты в руки, — кивнул Бреслин. — Кстати…
Дослушать Алекс не успел — фониль залился трелью, высветив на экране «Даффи».
— Подожди, — сказал Алекс поднявшемуся, было, Бреслину, и нажал кнопку ответа.
— Ваша светлость? — раздалось в трубке. — Надеюсь, не помешал?
Кормак Даффи говорил быстро, скрывая нервность за поддельной уверенностью, и Алекс насторожился.
— Предлагаю встретиться и поговорить.
— Признаться, не вижу смысла, — прохладно ответил Алекс, откидываясь на спинку кресла и вертя в пальцах карандаш. — Все вопросы мы обсудили при вашем увольнении.
Бреслин, поднявшись, отошел к окну, его обтянутая серым спина была неподвижна — и Алекс мог бы поклясться, что Фергал прислушивается чутко, как кот у мышиной норы.
— Ошибаетесь, — с тем же лихорадочным придыханием сказал Кормак. — У меня завалялась одна прелюбопытная вещица. Не знаю только, ваша или тье Уинни? Забавно: на одном ключ-камне и проект договора с франками и совсем иной… договор.
— Вы ничего не путаете? — спросил Алекс нарочито скучающим тоном.
— Контракт между первой стороной, именуемой в дальнейшем сторона М, и второй, именуемой сторона У, подразумевает, что У признает себя собственностью М, с которой М вправе обращаться по своему усмотрению на протяжении всего срока действия настоящего Контракта, исключая оговоренные ограничения. Дальше продолжать, ваша светлость?
— Не нужно, — разрешил Алекс. — И какое отношение этот документ имеет ко мне? Особенно с учетом способа, которым вы его заполучили.
Карандаш, который он терзал, треснул, и Алекс бросил обломки на стол. Если бы он раньше знал, что копия работы Маред осталась на ключ-камне! Да еще на том самом, что он отдал Маред с собственными документами. А девчонка составила по ним контракт, тоже попавший, получается, к Даффи.
— О, самое прямое, полагаю. Конечно же, М — это не вы, милэрд. И личность У вам также решительно незнакома? Интересно, кто из них составлял контракт, М или У? Но это неважно. Главное, что есть некоторые обстоятельства, которые я бы хотел обсудить при личной встрече. Если вам любопытно, разумеется.
— Пожалуй, любопытно, — согласился Алекс. — Можем встретиться послезавтра в восемь вечера.
— Лучше бы сегодня, ваша светлость.
— Лучше для кого? У меня для вас есть время послезавтра и именно в восемь вечера, а там уж вам решать.
— Хорошо, — согласился после небольшой паузы Кормак. — Ресторация «Альбион» вас устроит?
— Вполне, — безразлично подтвердил Алекс. — До встречи.
Отключив фониль, он задумчиво посмотрел на обломки карандаша на столе.
— У нас неприятности? — поинтересовался от окна Бреслин, не поворачиваясь.
— Нет, пока просто хлопоты, — сообщил Алекс, откидываясь на спинку кресла. — Тьен Даффи изволит чудить. Что ж, почудим и мы в ответ. У тебя только что изрядно добавилось работы, Фергал.
Утро субботы Маред провела с доктором Мелвиллом, долго и тщательно объяснявшим, как ей теперь следует питаться, какую делать гимнастику и сколько отдыхать. На столе ждала коробочка с лекарствами, которые следовало принимать строго по расписанию, а еще оказалось, что два-три раза в неделю после работы Маред придется приезжать в клинику для процедур.
— Чтобы надежнее и быстрее, — непреклонно сообщил доктор. — Заботиться о здоровье следует с юных лет, моя дорогая тьена Уинни.
Зато Мелвиллом было твердо обещано, что когда она вылечится полностью, вечерне-ночные ознобы исчезнут и больше не вернутся.
Потом ее, наконец, отпустили с настоятельными пожеланиями появляться в клинике исключительно для профилактических осмотров, и Маред, выйдя на дорожку между тщательно обихоженными клумбами, вдруг сообразила, что у нее с собой ничего, кроме пакетика лекарств, драгоценного томика Артемиуса и фониля. И как она должна добираться до Мейд Вэл? Наверное, стоило позвонить лэрду заранее, вдруг он не сможет приехать за ней?
Однако Монтроз, откликнувшись по фонилю, ничуть не удивился и сообщил, что будет через четверть часа. Маред вышла за ограду клиники и снова пожалела, что нет денег — как раз хватило бы времени на чашку кофе. Как глупо: стоять посреди бульвара в дорогом шелковом платье, выглаженном горничной «Дигиталиса», с книгой в руках и без единой монетки.
И все-таки это было чудесно! Снова дышать полной грудью, чувствуя, как слегка кружится голова, и знать, что все уже закончилось и она здорова. Маред прошлась перед кованой ажурной решеткой ворот, поглядывая на фониль. Какая разница, сколько ждать? Сейчас приедет его светлость, и все начнется заново. Но даже эта мысль только слегка подпортила настроение.
Темно-синий «Драккарус» — прямо в тон ее платью, забавно — появился даже раньше, чем было обещано. Опускаясь на переднее сиденье, Маред положила на колени томик Артемиуса, будто защитный талисман и поймала взгляд, брошенный на него Монтрозом. Однако лэрд только молча открыл ящик на приборной панели мобилера и подал Маред ее сумочку, оставленную в конторе.
— Благодарю, — с облегчением сказала она, убирая туда фониль, книгу и лекарства.
Мерно шелестел ветродуй, за окном мобилера шумел полуденный Лунден, а его светлость молчал, управляя «Драккарусом» с уверенностью, которой Маред после занятий по вождению еще больше знала цену.
— С понедельника мы начинаем работать с франками уже по договору, — сказал, наконец, Монтроз. — Шесть человек и вы в том числе.
— Благодарю, я знаю.
— Знаете? — с легким удивлением переспросил лэрд. — Откуда?
— Меня навещали, — сдержанно сказала Маред, ругая свой длинный язык.
Вот что стоило помолчать? В визите лэрда Макмиллана нет ничего предосудительного, но его светлость королевский стряпчий может расценить его иначе. И уж в любом случае сунет в их дружеские отношения любопытный нос, а так хочется иметь что-то свое, личное. Даже не хочется, а попросту необходимо! Нет, дружба с Оуэном касается только ее самой и никого больше.