— Понятия не имею, — честно признался Алекс. — Надеюсь, что не слишком. Извини, я постараюсь возместить все неудобства.
— Ну что вы, — пожал плечами Леннерт. — Только будьте добры, скажите моим родителям, что в этот раз у меня нет… разногласий с законом. Под охрану, так под охрану. А что дальше?
Алекс задумался.
— Сделай мне выборку сведений из архива за эти пять лет, — решительно сказал он. — Все фигуранты каждого дела. Отдельно — клиенты, отдельно — представители правосудия, отдельно — все остальные по категориям: ответчики, свидетели, прочие участники. Возможности вычислителя ведь это позволяют?
— Конечно! — повеселел Леннерт, перед которым появилась достойная задача. — А сами дела нужно изложить? Хотя бы вкратце…
— Нет, — покачал головой Алекс. — Каждое дело я помню и так. Не столько их было в первые пять лет. Вот из людей могу кого-то упустить. Ты сможешь этим заниматься в съемных апартаментах?
— Да хоть в гробу, ваша светлость, если там будет вычислитель, — отозвался Леннерт, выбивая очередную дробь на клавишах. — Дня два у меня есть? Или нужно раньше?
— Два дня, — согласился Алекс, поднимаясь из кресла. — И я тебе очень благодарен, Ленни. Когда все это закончится, постараюсь выразить благодарность более весомо. И вот еще, вычислитель из моего кабинета сегодня же забери и поставь другой, без доступа к архиву. Тогда останется только два уязвимых места, у тебя и в Мэйд Вэл, верно?
— Да, ваша светлость. А вы не боитесь, что там…?
Предательство в Мэйд Вэл? Верная, живущая только ради него Эвелин? Или Маред Уинни? Маред — коварная интриганка и шпионка. Смешно. Разве что кто-то из прислуги, но против этого можно принять меры предосторожности.
— Не боюсь, — сказал он. — Там все надежно. Делай сводку, Ленни. Через пару часов тебя отвезут за вещами и поговорить с родителями, а потом в апартаменты.
Техник молча кивнул, снова углубившись в происходящее на экране.
Алекс же поднялся к Бреслину, однако Фергала не оказалось на месте и на вызов по фонилю он не отвечал. Его секретарша сообщила, что тьен Бреслин уехал на важную встречу и просил передать, что включит фониль только вечером. Оставалось надеяться, что встреча эта принесет хоть что-то новое… Оставив распоряжения насчет Симмонса, Алекс ушел к себе. Разобрал накопившиеся дела, борясь с желанием позвонить Маред, — пусть девочка спокойно работает — а вместо нее за час до конца рабочего дня набрал номер Незабудки.
Флория ответила не сразу. Пару минут Алекс слушал в трубке мелодичный звон и уже хотел отключиться, как переливы колокольчика сменились торопливым щебетом Незабудки.
— Опять где-то оставляешь фониль? — весело спросил Алекс.
— О, милэрд, я только на минуточку вышла! И за фонилем слежу, не беспокойтесь. Это же ваш подарок!
— Можно подумать, прошлому фонилю это сильно помогло.
Он откинулся на кресло, слушая жаркие заверения, что ни за что, как можно, и вообще… Фонили Незабудка теряла примерно каждые три-четыре месяца, причем, естественно, модные и дорогие. Не просить новые у нее хватало ума и такта, но видеть унылое личико и слушать жалобы на жестокую судьбу и непреодолимые обстоятельства, было наполовину забавно, наполовину раздражающе, так что долго Алекс не выдерживал.
И потом, Флория так искренне, совсем по-детски радовалась очередному золотисто-розовому или серебристому с инкрустацией аппаратику! Алекс полагал, что вовсе не из жадности, просто для нее это было очередным доказательством собственной ценности в глазах покровителя. В тех кругах, где она вращалась, любовь и забота привычно измерялись стоимостью подарков.
— Где ты сейчас, милая? — спросил он, выслушав массу сплетен, без которых вполне мог обойтись, и среди них пару действительно полезных о завсегдатаях «Бархата». — Дома?
— Нет, конечно, — с удивлением отозвалась Флория. — Я в «Бархате». Эмбер просила причесать и накрасить ее для съемок.
— Погоди, каких съемок? У тьена АрМоаля?
Алекс сел в кресле ровнее. А франк, однако, времени не теряет! Совсем недавно говорил о возможности съемок как бы между прочим, и вот они уже идут?
— И кого еще ты красишь? — поинтересовался он в трубку спокойно. — Только Эмбер?
— Да, — обиженно сообщила Незабудка, тут же добавив явную причину обиды. — Тье Ресколь изволила сообщить, что в моих услугах не нуждается. Сама, видите ли, может позаботиться о своей внешности…
— Тье Ресколь? — переспросил Алекс то, что и так прекрасно слышал? — Анриетта тоже позирует?
— А вы не знали, милэрд? Ну, так снимается именно наша королева танцев, — с мстительным удовольствием сообщила Флория. — Остальные так, для фона… Господин камерограф четыре раза велел переставлять лампы — не нравилось ему, как свет сочетается с тье Ресколь. В конце концов сказал, что будет снимать ночью, и уехал за какими-то принадлежностями. Вот, ждем…
— Ах, вот что, — отозвался Алекс, тщательно выдерживая безразличный тон. — Я не знал, что съемки именно сегодня. Благодарю, Незабудочка моя. Увидимся вечером, я постараюсь приехать.
Глянув на часы, он понял, что придется поторопиться, чтобы провести вечер с Маред и успеть в «Бархат». И вообще, стоит серьезно подумать, не вернуться ли на время в лунденские апартаменты. Хотя бы пока не закончится этот летний форс-мажор, где смешались происки конкурентов, таинственные смерти и сложности с интимной жизнью.
День пролетел стремительно — Маред оглянуться не успела, работая так, словно от этого действительно зависело, останется ли она в «Корсаре». Увы, с франкским тендером работа временно встала. Послушав обмен репликами между тье Форс и остальными, Маред поняла, что далеко не всем нравится назначение Жаклин главой отдела. Тьена Дорриш полагала, что сама могла бы его возглавить, раз уж Эстер рван дер Пол наотрез отказалась, а остальным просто не слишком нравилось, что новый начальник — женщина. А через час после обеда Жаклин и вовсе уехала на какую-то встречу.
Поэтому Маред последовала примеру Леона и тьена Лоустица, вернувшись к собственным делам. Присмиревший Финлисон принес вполне прилично выполненные сводки. Маред поправила пару недочетов, спокойно объяснив, как следовало их избежать, Финлисон кивал, соглашался и следующую порцию бумаг взял беспрекословно, только все равно чувствовалось в его тоне и взглядах что-то нехорошее. Но пока работал, и с его помощью стало немного легче.
А потом рабочий день закончился. И оказалось, что ей следует успеть и на заключительный осмотр в клинику и на урок вождения, так что остаток дня Маред металась по городу, благословляя создателей фониля и рассчитав время по минутам.
Вот, кстати, и еще один повод подумать. Сейчас ее обучение оплачивает лэрд стряпчий, а оно весьма дорого. Бросать занятия обидно — в конце лета она уже могла бы сдать экзамен и получить свидетельство на право вождения мобилера. Но деньги… Что ж, это подождет.
Главной заботой сейчас был разговор с Монтрозом. Добравшись до особняка, Маред узнала, что его светлость работает в библиотеке и просил его не тревожить. Теперь отсрочка становилась законной, но от этого не менее мучительной. Маред поужинала, съев совсем немного и то лишь потому, что оставшиеся у нее лекарства следовало принимать с едой. Как и всегда, переживания напрочь лишили ее аппетита.
Приняв ванну, она переоделась в легкое платье, в котором можно было уехать, собрала вещи. Синее платье никак нельзя было укладывать в ее маленький старый саквояж, и Маред решила, что попросит прислать его позже. Вряд ли лэрд откажет в таком пустяке. А еще на столе сиротливо поблескивал новенький вычислитель, и Маред заколебалась. Он ведь гораздо дороже чем тот, что ей испортил Даффи. Но оставить… Лэрд Монтроз подарил его так же искренне, как делал для нее все остальное. Подозревать королевского стряпчего в ежедневном холодном расчете и фальшивой заботе — это уже мерзость.
И потому вычислитель Маред оставила напоследок. Видно будет, как сложится разговор.
Словно отвечая на ее мысли, в дверь постучала горничная, сообщив с непроницаемым лицом, что лэрд желает видеть тье в своей спальне.
Маред — только что из прохладной ванны — мгновенно бросило в жар. Разговаривать с Монтрозом она бы предпочла точно не в спальне. Главное, с самого начала не поддаться на его лукавые провокации. Вспомнился так и не доделанный контракт — единственный раз в жизни, когда она не завершила работу. Настолько мерзко было к нему возвращаться… И как же противно было понимать, что Даффи читал так и не выполненные договоренности, принимая их за чистую правду.
К спальне лэрда она подошла, твердо решив, что будет делать и говорить. Следует поздороваться, выслушать, чего от нее хотят, вежливо отказаться и сказать, что уходит. Да, еще поблагодарить за то, что никак не входило в условия: лечение, уроки вождения… Она бы за многое поблагодарила, пожалуй, но какой в этом смысл?
Дверь открылась с обычной мягкостью и так же бесшумно и плотно закрылась позади. Маред остановилась, приглядываясь… Сегодня в спальне было светло. Настенный ночник заливал кровать ровным теплым сиянием, но дальше круг света расплывался, и Корсар, сидящий на широком подоконнике, уже оказался в шоколадном полумраке. В руке лэрда поблескивал бокал то ли с бренди, то ли с коньяком, судя по цвету. И необычное место для сидения королевского стряпчего явно не смущало, хотя он вполне мог бы расположиться в кресле, стоящем у его ног.
— Составите мне компанию? — спросил он совершенно обычным голосом, без малейших признаков нервозности или опьянения. — Вино, ликер?
Маред покачала головой.
— Добродетельность во всем, — весело фыркнул Монтроз, поднося бокал к губам и тут же ставя его на подоконник рядом с собой.
Нет, пьян он точно не был. Разве что слегка расслаблен и, пожалуй, в неплохом настроении: глаза блестят, голос полон привычной уже насмешливой мягкости. И этот подоконник… Как можно настолько пренебрегать приличиями ради собственных прихотей? А ведь там, наверное, не хуже, чем в кресле, — в окно приятно тянет ветерком…