Но почему в зоомагазине сложены коробки со стиральным порошком?
Да мало ли почему… может быть, фирма «Панда+» поставляет не только моющие средства, но и корма для собак и кошек…
В любом случае нужно проверить, что это за фирма.
И Василий Макарович сделал целенаправленный запрос, набрав в поисковой строке название фирмы.
Ему тут же сообщили, что фирма «Панда+» занимается исключительно поставками моющих средств из Китая, что она создана двенадцать лет назад и первые годы занимала значительную долю рынка, но потом не выдержала конкуренции и отошла на вторые и даже третьи роли.
Василий Макарович задал еще несколько вопросов и в результате выяснил, что к настоящему времени владельцами этой фирмы являются два человека – Вадим Борисович Сорокин и Андрей Александрович Воронковский.
О том, что обоих совладельцев фирмы уже нет в живых, всезнающий Интернет еще не знал.
– Вот оно как… – негромко проговорил Василий Макарович.
Бонни, который тихо лежал рядом, насторожился и поднял голову, словно хотел спросить, чем так удивлен дядя Вася.
– Как ты считаешь, Бонечка, может это быть простым совпадением? – проговорил Куликов, потрепав пса за ушами. – Вот и я думаю, что не может…
На всякий случай Василий Макарович внимательно изучил официальный сайт фирмы «Панда+», нашел там подробную номенклатуру поставляемых этой фирмой товаров и окончательно убедился, что среди них нет ни кормов для собак и кошек, ни каких-то других товаров для домашних животных.
Почему же тогда коробками с логотипом фирмы забита кладовая зоомагазина?
Василий Макарович понял, что нужно наведаться в эту подозрительную фирму.
Проводив Милку взглядом, я снова прижалась ухом к трещине в стене и услышала голос Бахчиняна:
– Леха, а с тебя, между прочим, причитается! Я, конечно, не настаиваю на коньяке «Ахтамар», потому как где ты его здесь достанешь…
– С чего это? – мрачно, как всегда, отозвался Леша Творогов.
– А с того, что я в отпуск ухожу. И вместо себя вон какую красавицу тебе в напарники оставляю! – Ашот сказал это таким голосом, как будто лично подсуетился и устроил своему другу какую-нибудь супермодель или киноактрису.
Относительно красоты этой самой Анечки я могла бы поспорить. То есть тут и спорить нечего: во‐первых, дылда, просто верста коломенская, во‐вторых, волосы подстрижены так коротко, будто она в армии служит, в третьих, косметики никакой, просто не женщина, а старшина-сверхсрочник.
Очевидно, Леша тоже так думал, потому что только вздохнул, и я немножко воспрянула духом. Ну, сами посудите, вроде бы у нас с ним какие-нито отношения, и вдруг какая-то мымра лезет… Но, как выяснилось буквально тут же, вздыхал капитан Творогов совсем по другому поводу.
– Хорошо ты с отпуском подгадал, – мрачно сказал он, – а мне теперь вот убийство того мужика в «Вертикали» подсуропили…
– Ну, с Анечкой вы его быстро раскроете! – отмахнулся Бахчинян. – Все же ясно, только бабу ту найти…
– Все ясно, да ничего не ясно! – ворчливо отозвался Творогов. – Баба эта как в воду канула. Как корова ее языком слизала! И мы против нее имеем пока только анонимный звонок. Никто ее официально не опознал, ни охранник, ни официантка.
«Ага, значит, был звонок!» – уверилась я.
– И вот еще мотив: за каким чертом она того типа зарезала? Вот чем он ей помешал?
– Я знаю, – вдруг сказала девица, причем голос ее был строг и очень серьезен.
Вот интересно: только что хихикала и с Ашотом кокетничала, а тут сразу подобралась. Деловая, значит, работящая. Наша служба, значит, и опасна и трудна…
– Что ты там знаешь… – отмахнулся Творогов. Как всегда, он был на высоте своего хамства.
Это меня порадовало – стало быть, не нравится ему эта каланча пожарная. Хотя мне ведь он тоже иногда хамит, такой уж у него характер.
Девица между тем пошуршала какими-то бумажками и начала монотонно читать:
– Сорокина Елена Сергеевна, русская, год рождения одна тысяча девятьсот восьмидесятый, семейное положение – вдова. Муж, Сорокин Вадим Борисович, умер четвертого июня сего года. Диагноз – инфаркт миокарда. Муж владел фирмой «Панда +» на паях с неким Андреем Воронковским.
– То есть тот самый Воронковский, которого в кафе прирезали… – задумчиво произнес Бахчинян.
– Значит, и муж помер, и компаньон – того! – оживился Творогов. – И наша вдовушка теперь хозяйка фирмы, так, Аня?
– Похоже на то, но я проверю, – согласилась девица.
Надо же, шустрая какая девка! Уже все разузнала!
– Но это еще не все, – талдычила она свое. – Когда в больнице делали вскрытие тела Вадима Сорокина, у врача-патологоанатома возникли вопросы. Точнее, не у него, а у стажера. Попался такой любознательный парень, им как раз недавно про это на лекциях рассказывали, что, дескать, бывают такие яды, которые вызывают инфаркт, и в организме простым исследованием их не обнаружить. Он было заикнулся про это, так его подальше послали – мол, картина ясная, отвали и не мешай, вон сколько еще покойников своей очереди на столах дожидаются. Ну, парень на свой страх и риск взял там какие надо анализы, да и отвез их в лабораторию, где у него девчонка знакомая работает. Там, конечно, все долго тянулось, и вот как раз недавно ответ пришел.
– И что? – Судя по голосу, Бахчинян оживился.
– А то, – веско ответила девица, – что обнаружены следы яда. Растительного и очень, между прочим, редкого. Какое-то растение не то в Китае произрастает, не то в Юго-Восточной Азии… В общем, отравили господина Сорокина, вот как.
– Ну, Алексей, вот тебе, пожалуйста, информация! – воскликнул Бахчинян. – Если она сначала мужа отравила, а потом компаньона, то это о чем-то говорит!
– И что я с этой информацией буду делать? – огрызнулся Творогов. – Куда пойду? Ничего же серьезного. Какой-то студент куда-то послал чего-то на анализ, там нашли какой-то яд. Ты представляешь, что мне начальство скажет и куда пошлет?
«Зануда ты, Леша, – подумала я, – тебе, можно сказать, на блюдечке всю историю поднесли, а ты…»
– И еще… – девица никак не могла уняться, – поговорила я с соседями по дому Сорокиных. Соседка и говорит, что-то между ними не то было. Не иначе, она любовь крутила с Воронковским этим.
– Ой, соседи чего только не наговорят! – отмахнулся Ашот, и тут я была с ним совершенно согласна.
– Что значит – не иначе? Она что их – на месте застала, что ли? – зло спросил Леша. – На диване в голом виде?
– Этого она не говорила, – невозмутимо ответила девица, – но как праздник – так он с букетом, а на ее день рождения и вовсе веник огромный принес. Один раз курьер никого дома не застал, у соседки букет оставил. А там карточка: «Дорогой Лене от Андрея».
– Ну и что? Если она жена его друга и компаньона!
– И смотрел на нее всегда так… взгляд такой особенный… собачий прямо…
– Собачий, кошачий… – проворчал Творогов, – взгляд к делу не пришьешь, мало ли кто на кого как смотрит!
– Даже если и так, – примирительно заговорил Ашот, – и, допустим, эта Сорокина мужа отравила, чтобы с любовником соединиться. Но тогда какого черта она его среди бела дня прирезала?
Тут я переступила ногами, и ведро покачнулось, я едва с него не свалилась. И правда, что же получается? Если мужа Елены отравили, то кто это сделал? Она сама, но зачем? Или… или этот самый Андрей? А Елена его прирезала из мести…
Да, но ведь она утверждает, что этого не делала, и тут я ей верю. Вот верю – и все! Но это не значит, что я верю ей безоговорочно. Вопрос со смертью мужа нужно провентилировать.
Тут я вспомнила, что Елена из моей квартиры исчезла, и теперь непонятно, где ее искать. И вполне возможно, что раньше нас ее найдет полиция. А что, у них возможностей гораздо больше, вон девица эта какая шустрая…
Короче, пора мне уходить, ничего больше я тут не подслушаю.
Я очень осторожно вышла из чулана, бочком протиснулась через зал, и надо же было такому случиться, чтобы я столкнулась у самой двери с выходящими капитанами. И девица, конечно, с ними.
– Ой, Вася! – бурно обрадовался Бахчинян. – А я в отпуск ухожу, вот, сегодня последний день!
Творогов кивнул мне весьма скупо и уставился в сторону, и тут я вспомнила, что неделю назад мы собирались с ним куда-нибудь сходить. То есть он вроде предлагал, а я, кажется, сказала, что позвоню. И вот за всеми своими делами совсем про это забыла. А он теперь обижается. Ну да ладно, не в первый раз.
Но это были еще цветочки, потому что очень мне не понравился взгляд высоченной девицы. Пронзительный такой взгляд, просто кинжальный. И что-то в нем было… ага, она меня узнала.
Сама себе не верю, но точно. Вроде бы не смотрела она в мою сторону, когда я вбежала в кафе, где лежал труп Андрея, и говорила я с тем парнем с квадратной челюстью, а она в это время с официанткой беседовала, но вот поди ж ты… Глазастая какая оказалась. Наблюдательная. Для ее профессии это качество полезное. А вот для меня…
– А я к Миле заходила, по нашим секретным дамским делам! – Я улыбнулась как можно легкомысленнее. – Ашотик, желаю тебе хорошо отпуск провести!
– Познакомься, Вася, у нас новая сотрудница! – спохватился Бахчинян, заметив, надо думать, наши взгляды. – Это Василиса, а это…
– Анна, – сказала мне девица, как будто камень на сердце бросила.
– Очень приятно! – обрадовалась я. – Значит, вы с Лешей теперь работать будете? Вы уж его развеселите, а то он вон какой мрачный, совершенно не умеет радоваться жизни!
И поскорее убежала, потому что, как уже говорила, очень мне не понравился взгляд этой Анны. И сама она мне не понравилась.
Елена шла по Среднему проспекту Васильевского острова, стараясь не спешить и не оглядываться. Бегущая женщина запоминается легче. Да еще эта грива, рыжая от природы. Елена позаимствовала у Василисы старую кепку-бейсболку. Приметную куртку пришлось убрать в пакет.
Одетая в синие джинсы и легкую темную кофточку, она делала вид, что ей жарко, хотя на самом деле было прохладно и явно собирался дождь.