«Если они вернутся живыми и невредимыми из этого похода, то все оценят мою команду!»
Так начались мытарства псов. Семь девятимесячных щенков с матерью-вожаком и четыре дворняги отправились к ледяной равнине Северного Ледовитого океана. Почти полвека назад один великий погонщик, рискуя собственной жизнью, совершил это опасное путешествие. Разумеется, романтик не хотел ставить под угрозу свою жизнь. Вместе с двенадцатью псами они перевалили через хребет Брукса на Скалистых горах и выехали к побережью Северного Ледовитого океана. А затем начались сорок дней настоящего ада. Один пёс погиб, провалившись под тонкий лёд. Другого отнесло на огромной льдине, отколовшейся во время ночного привала. Третий упал в трещину между льдинами и утащил за собой ещё нескольких.
Четвёртый задохнулся, запутавшись в упряжи. Так из семи полу вол ков до одиннадцати месяцев дожили всего лишь двое. К этому моменту их усталость уже достигла предела. Ведь тренировки щенков с трёх месяцев оказались поспешными и чересчур жёсткими. Над их организмами слишком сильно издевались.
Даже мать этих двоих погибла.
Упряжка уже почти не могла ехать. Порой собаки так замерзали, что вся шерсть превращалась в ледяные иглы. Затем их атаковал сильнейший буран, и погонщик заболел бронхитом. «Всё, я умру», — понял он. Перед глазами всё побелело. Он не понимал больше, где находится.
Он умер на сороковой день на Северном Ледовитом океане. К этому моменту из двух полуволков в живых остался всего один. Годовалый кобель по кличке Анубис. Как ни странно, в живых остались трое дворняг. Четверо псов окружили тело своего хозяина. Они не могли бежать. Ведь они были связаны упряжью. В течение четырёх дней эти четверо питались телом хозяина и так смогли выжить.
А затем пришла помощь.
Это были охотники, принадлежавшие исконной народности Крайнего Севера, которых позже стали называть инуитами. Эти жители полярных районов не имели правительства. Они не были гражданами Канады, Америки или Советского Союза. До 1960-х годов они вели вольную жизнь. Зимой они кочевали по территории замёрзшего океана, охотились на нерпу, на белого медведя, в дальних походах охотились и на овцебыков. Их средством передвижения были собачьи упряжки. В будущем их заменят снегоходы, но в то время собачья упряжка была их «ногами». Они сразу же догадались, что здесь произошло. Глупый белый человек умер. Наверное, авантюрист, который из-за недостатка опыта был сам виноват в своей смерти. А четыре собаки выжили.
Великолепно.
Люди дали им немного корма и забрали к себе. К тому моменту псы были на пороге смерти от голода и истощения.
Прошло два года. Анубис остался в живых. Из остальных товарищей по упряжке один погиб в результате несчастного случая, двое других были живы. Охотники, ставшие их новыми хозяевами, для управления упряжкой пользовались хлыстами. Удар хлыстом причинял боль, но псы привыкли. Анубис научился предсказывать погоду. Он не только тащил упряжку до места охоты, но и проявил способность обнаруживать добычу, преследовать и нападать на неё. Он скоро понял: когда он помогает в охоте, его хозяева лучше с ним обходятся, и стал очень стараться. Он продемонстрировал, что может предвидеть различные опасности. Охотники поняли, что это не простой пёс. Остальные дворняги, которые охотились вместе с ним, отличались от него. В этой собаке что-то такое было, талант, который заставлял его выполнять свой долг. Он был предан людям и обладал инстинктом охотника.
Такую оценку получил Анубис два года спустя.
В ноябре 1955 года посёлок хозяев Анубиса (такой же, как многие кочевые посёлки) посетил один странный человек. У хозяев Анубиса не было гражданства, а у этого человека было советское гражданство. Это был сотрудник Арктического и Антарктического научно-исследовательского института из Ленинграда, так называемого НИИАА. В то время Советский Союз в стратегических целях собирал секретную информацию о Северном Ледовитом океане. Этим занимался не только Советский Союз. Такую же информацию с помощью служб разведки и военных собирала противостоящая ему американская сторона. Обе стороны действовали тайно. Советский Союз построил уже сотню полярных, так называемых дрейфующих станций прямо на льду. Сотрудник НИИАА приехал в посёлок хозяев Анубиса, потому что его беспокоили белые медведи, частенько бродившие рядом со станцией. Он приехал на снегоходе. Точка наблюдения станции и этот посёлок оказались практически по соседству (по меркам Северного Ледовитого океана на расстоянии не более тридцати километров) совершенно случайно, учитывая дрейфующий характер станции и постоянные перемещения инуитов.
Сотрудник НИИАА сказал, что хочет купить пса, который отгонял бы медведей.
Они быстро сошлись в цене. В обмен на товары, присланные неделю назад почтовым самолётом, научный сотрудник заполучил пса, больше всего пригодного для его задания.
К этому времени Анубису было три года и один месяц.
Следующий год он провёл, дрейфуя по Северному Ледовитому океану. С 38-го до 84-го градуса северной широты, со 120-го градуса восточной долготы по 160-й градус западной долготы. В начале февраля 1956 года он оказался на востоке острова Врангеля. Перед ним было Чукотское море. Чуть южнее находился Берингов пролив, а дальше Берингово море. В конце этого моря пролегала линия Алеутских островов.
Но Анубис не чувствовал тоски по родине.
«Я ПЁС СЕВЕРНОГО ЛЕДОВИТОГО ОКЕАНА», — думал он.
Однако вскоре это изменилось. Исследовательская работа благополучно завершилась, и база стала сворачивать свою работу. Анубиса посадили на ледокол. А затем научный сотрудник НИИАА продал Анубиса в маленьком сибирском городке Дальнего Востока с морским портом. Все люди там ходили в одежде из шкур северного оленя. Чтобы стряхнуть с меха снег, пользовались костями оленя. Так Анубис встретил своего четвёртого хозяина.
Анубис оказался на материке Евразия, являющемся территорией Советского Союза. Псы, остальные псы, а где же вы?
Ещё три пса тоже оказались на территории коммунистического государства. На Корейском полуострове Национально-освободительной армией в плен были взяты Джубели, Ньюс-Ньюс (официальная кличка Ивенчур) и Орк. Чистокровные овчарки приобрели китайское гражданство. В 1953 году ситуация изменилась. В том году президентом США был уже не Трумэн. А лидер Советского Союза Сталин скончался от кровоизлияния в мозг 5 марта. Личное противостояние двух политиков закончилось. В неразберихе отступления сил ООН с 38-й параллели три пса остались по ту сторону и больше не вернулись. В июле того же года был заключён договор о перемирии, но три пленных пса так и не были возвращены.
В 1956 году в рядах отряда военных собак Народно-освободительной армии числились кастрированные кобели Ньюс-Ньюс (Ивенчур) и Орк, а также сука Джубели, которую не стерилизовали. Джубели пока ещё ни разу не рожала.
А что же происходило на территории капиталистических стран?
На Большой земле США существовало две ветви.
Во главе одной из них стояла Шумер, а другой — Айс.
И ЧТО, ЭТО КЛИЧКИ СОБАК?
«Зима», — говорит девочка. «Зима, зима, зима», — повторяет она с раздражением в голосе. По-японски, монотонно. Конечно же, она раздражена. Она выкрикивает это, сидя на кровати шириной от силы пятьдесят сантиметров. Бросает взгляд на пальто, лежащее на полу. «Что за бедняцкое пальто, такое носят только тупые деревенщины, — бормочет она. — Если уж берёте заложницу, относитесь к ней как следует. Дайте мне одежду от Луи Виттона».
Но никто не отвечает на её крики.
«Зима, зима, зима, зима, зима», — повторяет девочка.
«Чёрт, как холодно».
Её причёска растрёпана. С самого начала её бесило отсутствие фена. В России ещё первобытная эпоха. Но самое ужасное, здесь нет ванной. Ей несколько раз велели войти в какую-то душную, наполненную паром хижину. Но она и представить себе не могла, что там может находиться сауна. Она думала, что там ей приготовлены «пытки».
Они издеваются.
Девочка не похудела. Она по-прежнему была неравномерно полной. Она опять разражается бранью по-японски. Но её никто не понимает. Девочка и сама знает, что её не понимают.
Она смотрит в окно. К утру снежная метель прекратилась, и теперь медленно кружились пушистые снежинки. В голове девочки промелькнул образ какого-то очень вкусного десерта — мягкого, сладкого, готового растаять на языке, но сразу же исчез. Что же она пытается вспомнить? Как её всё это бесит! Хочется устроить разгром.
Девочка находится на втором этаже здания. Из окна справа и слева открывается вид на белую площадку. Кроме пустой площадки, она ничего не видит. Но кое-кто на ней занимается, вернее, их заставляют на ней заниматься. И в снежные дни, и даже в самый сильный снегопад. Хотя сегодня их голосов ещё не было слышно.
Территория вокруг достаточно большая. Похоже на небольшой городок. Эта территория закрыта. Огорожена бетонной стеной, отделена ею от внешнего мира. По другую сторону стены дремучие леса. В углах по эту сторону забора стоят высохшие деревья.
Из окна направо виден город. Несколько белых зданий, высокая наблюдательная вышка, просевшая местами асфальтированная дорога. В выбоинах скопился снег. Где-то далеко, в конце дороги, за стеной пространства, расчищенные от деревьев. Однако город только с одной стороны.
Девочке кажется, будто это умерший под снегом город.
Тайга его не поглотила только с одной стороны, справа.
И в то же время отрезанная от внешнего мира бетонной стеной территория ассоциируется с чем-то знакомым. В памяти всплывает слово «воля». А нахождение здесь — «отбывание наказания». Девочка нутром чует, что этот непонятный мёртвый город больше всего напоминает ей тюрьму.
Больше она ничего не понимает. Возможно, ей всё объяснили, но это было на русском языке. Она не поняла ни слова. Раз по двадцать на дню девочка говорит: «Вы что, издеваетесь надо мной?! Вечная, вечная, вечная зима в России. Пройди хоть миллион лет, хоть сто миллионов лет, здесь вечная зима. Чёрт, как холодно!»