— Если популяция насекомых, к примеру саранчи или кузнечиков, без видимых на то причин внезапно достигает непостижимых здравому уму размеров, а потом внезапно и совершенно непостижимым образом возвращается к своему первоначальному состоянию, мы обычно говорим: «Произошло нашествие насекомых».
Количество организмов, стоящих на более высокой ступени развития, также подвержено значительным изменениям в ту или иную сторону. К ним относятся лемминги, постоянно повторяющие свой цикл развития. Некоторое время мы не замечаем диких кроликов, пока они не размножатся до такой степени, что становятся настоящим стихийным бедствием. И вдруг на них нападает мор — все кролики исчезают. Мы склонны думать о существовании некоего биологического закона, утверждающего, что численность особей в роду есть величина переменная, меняющаяся от высшей до низшей точек. Чем выше ступень развития, тем медленнее идет процесс размножения и длительнее амплитуда достижения этих точек.
На протяжении почти ста лет африканский буйвол являлся царем вельда. Если бы в те времена существовала статистика животного мира, она бы, без сомнения, подтвердила, как десятилетиями происходил постоянный рост численности этого могучего, с минимальным количеством естественных врагов, зверя. К концу века вид этот достигает своей кульминационной точки и неожиданно падает жертвой страшной болезни — чумы крупного рогатого скота. Буйвол стал удивительной редкостью, а в некоторых районах вымер полностью. В последние пятьдесят лет вид этот медленно, но все же увеличивается в своем поголовье.
Камера повернулась и показала ведущую.
— Вы хотите сказать, что?..
Мужчина отпил воды и снова кинулся в бой:
— Что касается человека, то у нас нет веских оснований предполагать, что его минует судьба остального животного мира. И если действительно существует закон «приливов» и «отливов», то будущее человечества можно рисовать в несколько мрачных тонах. За десять тысяч лет, невзирая на войны, болезни и голод, численность человечества росла, и, с каждым годом увеличивая темпы, росла неуклонно. С биологической точки зрения, мы долгое время находились в чрезмерно благоприятных условиях существования и размножения.
Звук пропал, и по экрану пошли полосы. Но и услышанного хватило, чтобы по телу побежали мурашки. Это ж надо. Вот просто так взяли и вымерли, повинуясь высшей необходимости. Проглядывало в этом что-то унизительное, недостойное звания человека. Выходит, ускоряя прогресс и облегчая жизнь, мы сами роем себе могилу, увеличивая численность населения? А войны, значит, величайшее благо, посланное нам свыше?
Лицо выдавало меня с головой, и потому Лена уже держала в руках толстенный том «оттуда».
— Их было более двенадцати миллиардов. И что удивительно, по-моему, никто не голодал.
Да уж, стоило ли строить развитое общество, чтобы потом вот так, как саранча?
— Когда переезжаем? — сменил я тему, а то что-то больно мы углубились. Да и критической массы в двенадцать миллиардов достигнуть в ближайшем будущем нам не грозит.
— Давай еще разок сходим в безлюдный мир, а уж потом. — Но я не согласился:
— Шагать не хочу, а потому предлагаю пересесть не мотоциклы. И потом, мне надоело смотреть, как оставленная мне папой с мамой квартира превращается в штаб предвыборной кампании пополам с лабораторией безумного профессора. В общем, давайте, девочки, грузите весь этот оживший хлам «к себе», потом берите такси и проваливайте. А «отчалим» завтра. Да, и я хочу позвать в дело Виктора.
Кандидатура Виктора возражений не вызвала, и мы принялись за работу.
— Как с кадрами? — Не то чтобы существовала срочная необходимость, но надо же знать, на кого можно рассчитывать.
— Пока переговорил с двоими. С Ритой, с биологического, у них в институте сейчас завал, и со стариком Прохоровым.
Если насчет Риты я не уверен, то участие в деле старого профессора вызывало прилив энтузиазма. Проф — неординарный человек, с острым умом и необычным взглядом на вещи. Хотя нет, он мог посмотреть на любую ситуацию сразу под несколькими углами, ухитряясь комбинировать точки зрения и выдавать парадоксальные умозаключения. Если мне не изменяет память, сейчас ему чуть за шестьдесят. Но, несмотря на столь почтенный возраст, в его согласии на любые авантюры я не сомневался.
— Тогда завтра вези их на базу, и пойдем. А сейчас помоги мне с мотоциклами.
Но мотоциклы оказались неходовым товаром, и нам удалось купить лишь пять штук. Недостачу же пришлось восполнить джипами. Когда я вывалил гору наличности, у хозяина автосалона округлились глаза. А Виктор кивком указал на зама, вышедшего из кабинета. Я мотнул головой и, предложив продолжить оформление без меня, вышел следом.
— По виду лохи, но с кучей бабок. Да, прямо сейчас. — Он говорил в трубку, нервно оглядываясь по сторонам.
Что ж, подождем «крышу», столь настойчиво навязываемую настырным клерком. Не секрет, что приобретение новой иномарки облагается налогом. В большинстве случаев покупатели — солидные люди, имеющие собственные охранные структуры. Но случаются и такие, как мы, наивные простачки, гордо принесшие заработанное в такой вот салон и тем самым засветившиеся. Наметанным глазом определив в нас лохов, этот доморощенный психолог поспешил зарабатывать свои тридцать сребреников. Правда, с небольшой нагрузкой, в виде ма-а-аленького такого геморройчика. Мы были втроем, а их в кабинет вошло аж пятеро. Окинув нас взглядом, бригадир усмехнулся, выдав что-то вроде:
— Любишь кататься — надо делиться.
Я вежливо попросил хозяина выйти, прихватив с собой Леньку, а сам сразу начал буйствовать.
Не вставая, ударил одного подъемом стопы по коленной чашечке. И тут же, выхватив из-под себя стул, долбанул второго по голове. Так, двое готовы. Еще одного, попытавшегося достать пистолет, вырубил ударом между глаз и, повернувшись к первому, с поврежденной ногой, заехал тому пяткой в горло.
Виктор не отставал, и вскоре все пятеро лежали в живописных позах без признаков былой агрессии.
— Пригласите, пожалуйста, стукача, — я посмотрел на сэнсэя, — и, ради бога, постарайтесь понять меня правильно.
Он втолкнул шестерку в кабинет, а сам остался за дверью. Тот был бледен, а на штанах темнело пятно.
— Боишься, сука? Правильно делаешь.
Церемониться я не стал, повернув его голову на сто восемьдесят градусов и начал «перетаскивать» сборщиков дани в коридор. Конечно, в принципе, они не виноваты, и, выдавив несколько прыщей, не вылечить болезнь. Но даже такая «косметическая операция» казалась мне безусловно полезной.
Таким образом, у нас стало на один джип больше. С плохой овцы, как говорится…
36
Назавтра собрались в трехэтажном особняке, купленном в восьмидесяти километрах от Москвы. Подходящий почти идеально, он стоял на опушке леса, в окружении вековых сосен. От входа вели три дорожки, расходящиеся радиально, со статуями, явно передовиков производства. Штукатурка на фасаде кое-где отвалилась, да и двор требовал хозяйской руки, но в целом дом был крепким, и казалось, простоит еще сто лет. Когда-то здесь действовал санаторий небольшого сыроваренного заводика, районного подчинения. Но пришли новые хозяева, и отдых трудящихся стал делом рук самих трудящихся. Здравницу же попросту забросили, посчитав невыгодным вкладывать деньги в столь отдаленный от Москвы уголок. Да и коммуникаций хороших не существовало, но для нас, владельцев транспортной компании, это не составляло проблем. Таким образом, всего за триста тысяч «зеленью» мы стали полноправными владельцами этого покинутого приюта.
К великому моему сожалению, не помню имени японского поэта, написавшего замечательные стихи, давшие название нашей базе.
Покинутый приют, весь в зарослях плюща.
Тоскливо здесь, хозяин всё забросил.
Нет никого, и только каждый год
Печальная сюда приходит осень.
Я привез Виктора, Ленька прибыл в сопровождении двоих кандидатов в бог его знает что, на такси. Девчонки ночевали на базе и теперь встречали нас чаем и пирогами магазинной выпечки.
— Молодой человек, это не вы постигали азы машиностроения в нашей альма-матер лет эдак семнадцать назад? — спросил меня старый профессор, поправив указательным пальцем очки.
— Грешен, — не стал изображать Зою Космодемьянскую я. — Но с тех пор много воды утекло. Да и с азами машиностроения я поругался всерьез и надолго.
— Это не так уж и страшно, учитывая, в каком состоянии находится сейчас производство. Но Леонид рассказывал удивительные вещи. Настолько странные, что я даже решился лично убедиться в их достоверности.
— И, смею надеяться, я мы вас не разочаруем. Но… э-э… вас предупредили о… м-м-м… некоторой специфике жанра?
— Да, и могу заверить, что я здоров как бык. — Он выпятил грудь, гордо вздернув голову.
— Надеюсь, финансовая часть вас устроила?
— Вполне, знаете ли, и даже, я бы сказал, слишком.
— Уверяю вас, что отработаете сполна каждую копейку, да еще и с процентами.
Я выдал «заму по кадрам» сто тысяч, строго-настрого наказав: меня в ближайший месяц по пустякам не беспокоить.
— Ну что ж, тогда по кроватям, — скомандовал я, а Виктор недоверчиво осведомился:
— А это обязательно?
Ни я, ни девочки не тестировали его, но я абсолютно уверен в его «нормальности» и потому строго произнес.
— В первый раз — да. А там посмотрим.
Все разлеглись, и Ленька, как ветеран, побывавший и сумевший вернуться, первым проглотил капсулу, которыми мы заменили пистолет. Подав тем самым пример для подражания.
Джипы и мотоциклы Лена уже забрала «к себе», а потому я взял девочек за руки, и мы «вышли» к моему домику, так уютно пристроившемуся на берегу реки.
Земля вдоль берега довольно плотная, и велосипеды с широкими шинами, созданные для экстремалов, шли как по асфальту. Километров двадцать в час мы делали точно, и вот он, лагерь, отмечающий «соседний» эпицентр, так старательно разбитый несколько дней назад. Мы побросали железных коней и «перешли», не задержавшись ни на секунду. Ну что за люди, а? Пару раз сходили туда-сюда, и на тебе. Никакого трепета, ни тени сомнений, не коридор, а проходной двор какой-то.