кот – мглист, и, дни разлуки претерпев,
волнующий умы обличьем дивным
с ним – обожанья баловень, шар-пей.
Шар-пей – это память о блуде и чуде,
о псе-баламуте с бойцовскою грудью.
Побачим, сограждане, Бога ради,
Не все мы – собаки,
не все люди – бляди.
От сплетни шрапнельной и прочих скорбей
спасёт нас Шар-пей.
Но все-таки самой любимой породой со времен той самой первой собаки у Ахмадулиной оставались пудели. Был у нее, например, пудель Вося, названный в честь Владимира (Вовы) Войновича и Василия (Васи) Аксенова. Точнее, сначала он был Вовой, потом стал Вовой-Васей, а потом это имя сократилось до Воси. А пуделю Фоме она обязана знакомством со своим последним мужем Борисом Мессерером. Весной 1974 года он выгуливал собаку во дворе дома кинематографистов на улице Черняховского, около метро «Аэропорт». Это был пес его тогдашней возлюбленной – актрисы Эллы Леждей, с которой он жил в этом самом доме и считал себя вполне счастливым. Но тут во двор вышла Белла Ахмадулина со своим четвероногим любимцем – коричневым пуделем Фомой, и жизнь Мессерера с этого момента разделилась на две половины – до этой встречи и после.
«Белла живет через один подъезд от меня, в бывшей квартире Александра Галича, – вспоминал потом Мессерер. – Белла в домашнем виде. В туфлях на низких каблуках. Темный свитер. Прическа случайная.
От вида ее крошечной стройной фигурки начинает щемить сердце.
Говорим о собаках. О собаках, которые далеко не такие мирные, как кажутся сначала. Рикки старается затеять драку. Это ему удается, и он прокусывает Фоме нос. Капли крови. Белла недовольна. Я смущен. Вскоре она уходит. И вдруг я со всей ниоткуда возникшей ясностью понимаю, что если бы эта женщина захотела, то я, ни минуты не раздумывая, ушел бы с ней навсегда. Куда угодно».
Пожалуй, главный признак настоящего любителя животных – как раз то, что всю его жизнь можно пересказать через вот такие эпизоды, связанные с домашними любимцами. И в случае с Ахмадулиной этот признак работает на все сто процентов, особенно в том, что касается собак. Белла и собаки мелькают в воспоминаниях ее первого мужа Евгения Евтушенко, Белла и собаки (а иногда и кошки) постоянно присутствуют в знаменитом скандальном «Дневнике» ее второго мужа Юрия Нагибина, Белла, собаки и кошки в рассказах ее дочерей… И практически о каждом из своих друзей она могла рассказать какую-нибудь связанную с собаками историю. А если и не с собаками, то с какими-нибудь другими животными.
Так, например, она очень дружила с Аркадием Исааковичем Райкиным. Как-то раз он приехал на гастроли в Москву и поселился в подмосковном Доме творчества писателей «Переделкино». Ахмадулина, как и многие другие писатели, тоже жила в Переделкино – ей нравилось это тихое место, без шума, без суеты, где можно было без помех спокойно работать. И вот в один прекрасный день она была в гостях у своих соседей, как вдруг кто-то сильно загрохотал в дверь их коттеджа. «Я открываю дверь, – весело рассказывала она, – там стоит человек, одет как разбойник. Соседи очень испугались, а разбойник им кричит: «Давайте ваши вещи, быстро!» Рядом с нами была собака, нет, не моя, это был бездомный пес, которого я кормила. И собака не лает, а виляет хвостом, чувствует своего. Собаки ведь умнее и нюхлее, чем люди. Я-то это замечаю, а соседи мои в страхе. Потом мне как-то не хватило выдержки не смеяться – и секрет был раскрыт. Я сказала: «Прошу вас, Аркадий Исаакович, входите».
В отличие от многих людей, которые считают ворон предвестниками зла, я всегда любила этих птиц, замечая их ум и, по-моему, присущее им чувство юмора, в особенности когда они заигрывают с собаками. Такое впечатление, что они смеются, когда пытаются дернуть собак за хвост, не больно, а так, в шутку.
Долгое время я любила уединяться, чтобы писать стихи, в очень живописном местечке вблизи Петербурга на берегу Финского залива. Вот там я обычно на рассвете ходила кормить чаек, и это хорошо знали вороны, особенно одна. Я ее всегда узнавала среди других, для нее всегда приберегала кусочек сыра и отдавала со словами «Вороне как-то Бог послал кусочек сыра».
Потом в июле там разразилась ужасная гроза, которая разорила гнездо этой вороны. И сразу после этого несчастья ворона стала прилетать за угощением ко мне на балкон. Она к тому времени очень хорошо знала мой голос и появлялась тут же, как только я крикну: «Ворона, где ты?» А соседний балкон расположен очень близко, и мой муж, художник Борис Мессерер, начал укорять меня, что люди могут решить, что я сошла с ума.
Я однажды встретила нашего соседа по балкону и поинтересовалась, не смущает ли его, что я разговариваю с вороной. Он мне ответил, что он – деловой человек, и ему некогда проводить время на балконе, так что ему совершенно все равно, с кем я там разговариваю.
В течение нескольких лет, как только я приезжала, моя ворона это сразу замечала и появлялась. Не знаю, любила ли она меня, может, относилась с усмешкой, но угощение принимала с удовольствием.
Раз уж зашла речь о забавных историях, связанных с животными и знаменитыми друзьями Беллы Ахмадулиной, стоит вспомнить и ее рассказ о писателе Андрее Битове в интервью Александру Казакевичу. История была и в самом деле смешная, хоть и очень своеобразная.
Андрей Битов был соседом Ахмадулиной по писательскому дому. Но на самом деле он в своей пятикомнатной квартире и не жил совсем, у него была еще одна около метро «Комсомольская», а эту, в писательском доме, он сдавал. Естественно, не сам, а через помощника. Однажды этот помощник сообщил ему, что жильцы съехали – Битов в то время был не в Москве, да и вообще занят, поэтому не обратил особого внимания на эту информацию, ну мало ли, съехали так съехали. Но, вернувшись, он все же вспомнил, что квартира пустует, и решил посмотреть, в каком она состоянии. А там…
«Когда он приоткрыл дверь в свою квартиру, – со смехом рассказывала Ахмадулина, – то на него зашипел огромный кот, который почему-то находился внутри, а в нос ударил жуткий запах кошачьих испражнений. Весь пол был в этом дерьме, а в ванной обнаружилось ведро кошачьей еды. То есть он не просто пробрался в квартиру нелегально, скажем, через форточку, а к нему кто-то сюда специально приходил, чтобы покормить. Стал распутывать клубок непонятностей. Долго распутывать не пришлось.
Выяснилось, что его помощнику предложили приютить на несколько месяцев кота, пока его хозяева уедут в долгую командировку. За смешные деньги. 50 долларов. Писательскому помощнику деньги показались нормальными, потому что не надо было ни с кем делиться. Недолго думая он выкинул жильцов, которые снимали квартиру у Битова, и сдал пятикомнатную квартиру коту за 50 долларов для себя. Нормально жил кот: центр Москвы, писательский дом, отличные соседи вроде Ахмадулиной и Искандера, раз в неделю приходила женщина с ведром жратвы, а гадить можно было куда заблагорассудится».
Что сказал Битов, и какова была дальнейшая судьба его помощника, Ахмадулина умолчала, но сказала, что квартиру ему пришлось продать, причем дешево, поскольку избавиться от жуткой вони так и не удалось.
Первое впечатление о Белле у меня возникло еще до личного знакомства – по стихам и фотографиям, а потом я увидел ее и в домашней обстановке. Не залюбоваться ею было невозможно. Больше всего Белла меня поразила не как поэтесса, а когда я видел, как она умела дружить. Она никогда и ни к кому не стала предателем, в том числе и ко мне.
Белла всегда была душой компании и украшением. Они с Борей были неразделимой, идеальной парой. Ее все любили и приходили часто, чтобы увидеть именно ее. И, право, я не помню, чтобы туда часто приходили другие поэтессы – если и приходили, то не выдерживали конкуренции с ней. Я вот помню, что очень хозяева в свое время возлюбили Венедикта Ерофеева, и он там спасался при всей своей задиристой строгости, обожал и Беллу, и Борю. Компании в той мастерской бывали очень разные, но там не боялись друг друга, никаких речей и высказываний.
Она умела слушать. И наматывала на ус, если бы он у нее был. Она во время посиделок подавала очень точные, порой острые реплики. А когда ей приходилось что-то сказать, то, как и ее стихи, – была вроде бы сложна, ассоциативна, но приходила к очень точному результату. Она была очень умна.
Я был в нее влюблен! Она пленяла мужчин красотой и умом. Но она стала мне сестрой, у нас сохранялись сестринско-братские отношения до последних дней.
Знаю, что она всегда собирала дочерей вокруг себя и очень трепетно к ним относилась, вникала в их дела, а еще – она никогда не насиловала индивидуальность своих дочерей, не диктовала условий.
Она ничего не коллекционировала, но в доме было много интересных вещей. Я вот помню, у нее был крупный, сталинский почерк и она иногда выписывала автографы для друзей и посвящения, а Борис большими гвоздями прибивал их к потолку мастерской.
И напоследок, прежде чем вернуться к юности Беллы, еще одна история о животных – трогательная и максимально типичная для нее. Дело было в Новосибирске, где проходил ее творческий вечер. Устраивала его Нелли Матханова – писательница, журналистка, драматург и большая поклонница таланта Беллы Ахмадулиной. Поэтому сделано все было по высшему разряду, жила Ахмадулина в номере люкс гостиницы «Сибирь», получить который Нелли удалось только благодаря обширным связям – это же было советское время, и даже простые номера в гостиницах были на вес золота.
А Белла Ахмадулина в этот роскошный номер принесла… щенка. «Всего лишь полчаса назад он сидел на главной улице Иркутска, на улице Ленина, – писала Ольга Кучкина, тоже писательница и журналистка, широкой публике лучше всего известная как ведущая канала НТВ. – Он был ничей и понимал это. Он был голоден и дрожал от холода и тоски. Он заглядывал в глаза проходивших мимо людей, но в тех глазах угадывалось только то, что у людей тоже было трудное детство. А потом его взяли на руки, чмокнули в нос и засунули под шубку.