Я тоже быстро разделась и вслед за ним прыгнула из прохладного воздуха в теплую пахучую воду.
Вода была приятной, бархатной и горячей; запах был довольно резким, но волны мягко ласкали кожу. Мы плавали в бассейне, заплывали под водопады, вода струилась по плечам. Дино скользил вокруг меня, то и дело устраиваясь у меня между ног там, где было поглубже и наши тела не было видно под водой. Легонько касаясь, гладя и лаская меня под мутной дымящейся водной поверхностью, он прижимался ко мне и целовал, пока я не начала задыхаться. Тем временем наступила ночь, и взошла яркая луна, а пар от воды превратился в туман. Мягкая, теплая вода плескалась у самой шеи, музыка ночи зазвучала вокруг нас. Он все еще ласкал меня под водой, шепча на ухо: «Amore, bella…», а я прерывисто дышала.
Наконец он отстранился от меня. Мы остались одни. Дино хриплым голосом предложил вернуться домой – «иначе мы зайдем слишком далеко».
– Ma amore, quanto sei bella…[65]
Мы выбежали из воды на холодный ночной воздух, от тел шел пар. Разгоряченные минеральной водой и страстью, мы не почувствовали холода. Дино дал мне пару кашемировых свитеров, обнаруженных на заднем сиденье, со словами:
– Полотенец у нас нет, вытрись ими, это старые образцы…
Я ущипнула себя. Неужели я действительно нахожусь здесь, с итальянским плейбоем, в эту бархатную тосканскую ночь, целуюсь до потери сознания и вытираюсь кашемиром? Опьяненные желанием, мы запрыгнули в машину, где он обернул мои сырые волосы своим оранжевым охотничьим шарфом, крепко завязав на плечах. «Простужаться тебе нельзя», – все приговаривал он.
Откинувшись на спинку сиденья, я смотрела, как за холмом гаснут огни Сиены; сельская местность вокруг была темна и полна звуков; голова гудела от состояния удовлетворенности.
Луна осветила маленький городок на холме, издалека казавшийся миражом.
– Монтериджони! – сообщил Дино.
Средневековый укрепленный городок, окруженный прекрасно сохранившимися стенами со смотровыми башнями, был подсвечен, словно театральная декорация. Казалось, вот-вот из маленького окошка одной из башен выглянет Рапунцель.
– Amore, ты, наверное, проголодалась. Флоренция далеко, давай остановимся здесь и поужинаем.
Я согласилась. Это свидание, весь этот день, казалось, будет длиться вечность, и я была рада этому. Мне хотелось, чтобы этот сон продолжался как можно дольше.
Мы въехали через городские ворота на средневековую площадь, окруженную великолепными каменными зданиями с терракотовыми крышами, освещенную и пустынную. По одну сторону площади находился ресторан, а по другую – отель. Мы посмотрели друг на друга, и между нами повис невысказанный вопрос. Дино взял мою ладонь в свою и повел в ресторан. Пока мы ужинали традиционными тосканскими блюдами – пастой с соусом из мяса дикого кабана и бифштексом, – он пожирал меня глазами, и его взгляд напомнил мне о нашей страсти в термах Петриоло, о прикосновении его шелковистой кожи, под которой проступали накачанные мышцы, и мне нестерпимо захотелось снова к нему прикоснуться.
Словно читая мои мысли, Дино сказал:
– Знаешь, уже поздно… Здесь есть отель… Может быть, нам остаться? – Он старался придать голосу небрежный тон. – Я устал, а ехать далеко, – прибавил он, внимательно за мной наблюдая.
Я сосредоточилась на еде, внезапно опомнившись. В этот момент он сказал то, о чем я и сама думала.
Мне вдруг захотелось в свою уютную квартирку, усесться в уголке дивана и наблюдать за тенью Джузеппе на противоположной стене. Я оглядела трактир: на стенах висели кабаньи головы и ветчина. Желание вдруг переросло в необъяснимую панику, я невольно задалась вопросом, не грозит ли мне опасность.
Дино нахмурился: слишком долго длилось мое молчание.
– Vabbé[66], – пожал он плечами. – Давай поедим, а потом решим.
Я робко улыбнулась ему.
– Хотя ты ведь и так уже все решила, – проворчал он, и в голосе его послышалось раздражение. Я неловко поежилась. – Женщины всегда так делают. Но это ничего, пока сделаем вид, что все нормально…
Это был первый тревожный звоночек, и мне стало не по себе. Разумеется, если я захочу, то всегда смогу нажать на тормоза, ведь так? Или я уже зашла слишком далеко? Пока я растерянно ковырялась в еде, Дино извинился и удалился в уборную. Я быстро вынула телефон и набрала сообщение Джакомо, разносчику пиццы, согласившись пообедать с ним на следующий день (он зазывал меня с тех самых пор, как мы ходили в пиццерию). Как бы между прочим я добавила, что приехала на экскурсию в Монтериджони и, если до завтра не вернусь, пусть высылает отряд спасателей (приписав «ха-ха»). Потом я снова запихнула телефон в сумку. Вот теперь, если Дино окажется маньяком-убийцей, кто-нибудь точно заметит мое отсутствие и будет знать, где меня искать. Разумный ход, раз уж Дино внезапно показался мне таким опасным.
Вернувшись, он вновь обрел свое обычное обаяние, и мы с наслаждением доели ужин, запивая его превосходным красным вином. От вина я расслабилась, и, когда мы, хихикая, вышли на площадь, он повел меня в отель.
– Давай посмотрим цены, amore. Если разумные, останемся.
Вот так, он уже все решил.
Администратор с прищуром посмотрел на меня поверх очков: ни чемоданов, ни паспортов. В этот момент мне хотелось провалиться сквозь землю. Когда вернулся Дино и взял меня за руку, я заметила, что он откуда-то достал две упаковки с зубными щетками и крохотными тюбиками зубной пасты. Ни слова не говоря, он отвел меня в номер, дождался, пока администратор уйдет, а затем с силой бросил на кровать. Все возражения застряли у меня в горле, когда он умело принялся ласкать меня, покрывая поцелуями, поглаживая мое тело, незаметно сняв одежду. Затем он встал надо мной, обнаженный; у него был гладкий мускулистый торс и сильные, красивые руки.
– Bellissima sei[67], – мурлыкнул он, взяв в свои изящные пальцы мою грудь, пройдясь по талии и наконец погрузившись между бедер, словно поглотив меня своим телом.
Это был настоящий пожар – никакого цирка солнца, все намного глубже и серьезнее, вся игривость испарилась. Его взгляд был прикован к моему, и он начал двигаться сверху, крепко держа мои запястья.
Под его поцелуями я расслабилась, но инстинктивно продолжала бороться с его силой, сама не зная, было ли это борьбой или игрой. Но от этого он стал еще настойчивее, грубее, и резко вошел в меня. Я сделала глубокий вдох, вцепившись в него и кусая его губы, впиваясь ногтями в его спину, до крови.
– Сдавайся, – прошептал он, не сводя с меня глаз. – Аmore, сдавайся, ты моя. Тебе не победить!
И я поддалась его ритму, сдалась. Лишь под утро, когда мы лежали изможденные, он – со спиной, исцарапанной моими ногтями, и искусанными губами – снова стал ласковым, нежно прижал меня к себе и прошептал: «Amore mio». И мы провалились в забытье, крепко обнявшись.
– Луиго, я все-таки легкодоступна! – объявила я, входя в бар на следующий вечер.
– Я знал… Не зря ты мне так нравишься, bella, – парировал он.
Когда я принялась рассказывать о нашем круглосуточном свидании с Дино, Луиго присвистнул.
– Так-так-так, – восхищенно пробормотал он. – А он и в самом деле охотник!
– О чем это ты? – спросила я.
О напористости Дино я ничего не говорила – да и сама как будто вычеркнула эту деталь из своей памяти. Оставшуюся часть ночи он был таким нежным, что я убедила себя, что просто перепутала силу со страстью, которая пробудила во мне необузданность.
– Ну, он ведь имел при себе крупнокалиберное оружие? – Луиго обмахивал столики чайным полотенцем. – Мода, Сиена, горячие источники, Монтериджони! Неудивительно, что ты не смогла устоять!
– Луиго, я влюбилась! – взвизгнула я на весь пустой бар. – Я знаю, еще рано, но я правда в него по уши влюблена!
– То, что ты чувствуешь, bella, – упрямо гнул свое Луиго, – вовсе не любовь. Поверь мне, это чувство идет не отсюда, – приложил он ладонь к сердцу.
– Замолчи! – Я зажала уши руками и замотала головой: – Ла-ла-ла-ла-ЛА! Я тебя не слышу…
– Va bene[68], – приобнял он меня. – Наслаждайся жизнью, bella, похоже, у вас очень красивый роман.
Мы неслись по набережной Арно в «небольшой семейный домик – тебе понравится!». Дино пришел ко мне домой сразу после работы, и мы так долго занимались любовью, что он обеспокоился, как бы мы не опоздали на ужин.
– Amore, нужно перекусить чем-нибудь легким, – объявил Дино, когда я забиралась к нему в машину. – Уже поздно, наши желудки сейчас не смогут переварить пасту. Омлет со свежими carciofi – как ты там их назвала? – Он задумался, вспоминая слово. – Помнишь, овощи с сердцем.
Я рассмеялась: в Италии даже у овощей было сердце!
– Артишоки?
– Siiiiii, amore, – довольно воскликнул он, потрепав меня по щеке. – Ты не только красивая, но и умная!
Трактир находился в крошечном переулке, за лоджией Уффици, у самой реки, в паре сотен метров от Понте Веккио. Он был похож на пещеру, куда вели ступеньки, заканчивавшиеся на маленьком чердаке, заставленном столами. Вдоль стен выстроились ряды бутылок вина. Хозяин тепло поприветствовал Дино и проводил нас в самый конец длинного стола в углу, вдоль которого стояли скамейки. Тут же принесли омлеты, воздушные и сливочные, со свежими артишоками. Сейчас для них был самый сезон, пояснил Дино, наливая мне вина в небольшой бокал и настаивая, чтобы я его попробовала. Сам он тем временем заправлял салат из нежных сырых артишоков пармезаном. Затем он принялся отрывать кусочки хлеба и обмакивать в яйцо. Мы сидели так близко друг к другу на скамейке, что соприкасались плечами. Я рассказала ему, что встретила на улице Старого Роберто, немного поработала над книгой, а потом потанцевала в баре с Луиго.