Открытый в год первого Биеннале —1895-й, он периодически менял названия: то откликаясь на «Реджину», то предпочитая представительно звучать как «Гранд Отель Британия», то принимая гордое название элитарной сети гостиничного бизнеса – «Сент-Реджис».
В его историю вплетены незаурядные творческие личности: легендарный Клод Моне, невероятно любивший вид с террасы отеля и создавший во имя Серениссимы несколько десятков полотен, порывистый и романтичный Уильям Тернер, а также невероятный акварелист, передавший через краски душу Венеции, Джон Сингер Сарджент. Плеяду мастеров украсил и Игорь Федорович Стравинский, несколько раз выбиравший в начале XX века тогдашнюю «Реджину» в качестве временного дома.
Но самый большой отклик в сердце русского композитора вызывали не бары и отели, а места духовные, культурные, олицетворявшие человеческий архитектурный гений, проявленный в мире через данный творцом талант. Стравинский испытывал трепет перед золотой базиликой Сан-Марко – симбиозом разных культур, гармоничным образом сплетенных на одноименной просторной и красивой площади, любимой всей планетой.
От многовекового исполина веет загадочным арабским Востоком – давним торговым партнером Венеции в ориентальных узорах и звездах, великолепной гордой императорской Византией, что через мозаики, тяжелые купола и монументальные фигуры святых оставила свое дыхание в лагуне, прежде чем отдать статус третьего Рима молодой и жаждущей внимания далекой Московии.
Детище разных культур, религий и менталитетов, союз Востока и Запада, удивляющий богатой отделкой, что в переливающихся интерьерах, что на задекорированном, покрытом резьбой фасаде. Сундук с несметными сокровищами, наглядный триумф республики, ее сила, слава и украшение. Все это базилика Сан-Марко.
В IX веке, после транспортировки из египетской Александрии мощей Евангелиста, в Венеции появился собор, который сгорел, якобы уничтожив и останки святого. Поговаривали, будто три человека знали, где замуровано тело любимого покровителя, но по иронии судьбы все трое погибли.
Та базилика, что открывается взгляду сегодня, относится к XI веку и считается не первой церковной постройкой на этом месте. Ее хочется разглядывать с большой любовью: мощные порталы, колонны с каменными рисунками, сказочные купола, скульптуру «Тетрархи», сделанную из драгоценного порфира на углу сокровищницы, знаменитую Квадригу лошадей, некогда украшавших ипподром Константинополя, но привезенных в Светлейшую в качестве горделивого трофея.
Под сводами храма легко потеряться в окружении богатства и роскоши и понять, откуда пошло второе название – «Золотая базилика» – выплывающая миражем наследница благородных традиций Восточной Римской империи, которая упивалась мозаикой, духовностью и властью, а потому делала места культа божественными от пола до потолка. Кстати, полы базилики Сан-Марко – настоящее произведение искусства.
Словно яркий восточный ковер они украшены геометрическими узорами, причудливыми стилизованными изображениями птиц и животных. На них обращал внимание и маэстро Игорь Стравинский, любуясь павлинами, представленными во всей красе с раскрытыми хвостами прямо под ногами.
В глубине скрывается главное богатство Сан-Марко – золотой алтарь X века, изготовленный на заказ лучшими мастерами Константинополя. Тот самый, в подлинность которого из-за его неземной красоты не верил французский император Наполеон Бонапарт. Возможно, так проявилось заступничество Евангелиста за свой дом и свою базилику.
А что с мощами святого Марка? Их обрели по молитве дожа, епископов и простых венецианцев. Все преклонили колена, держали пост и просили только об одном. И вот во время мессы без постороннего участия откололась часть каменной кладки. Затем упала колонна, и молившимся стало видно отверстие, в котором появилась рука с перстнем. По храму разнеслись благоухание и радостные возгласы. Духовенство с почестями перенесло останки, а с начала XIX века и по сегодняшний день Евангелист благоговейно почивает в алтаре.
– Архитектура главного собора Венеции вдохновила Игоря Федоровича на создание духовной музыки – Canticum Sacrum ad honorem Santi Marci nominis, – дополняет Анастасия Козаченко-Стравинская. – Это большая композиция на латинский текст из Ветхого и Нового Завета, которая снабжена посвящением от самого композитора «Городу Венеции, во славу ее покровителя, благословенного Марка апостола». 12-тональное произведение было исполнено в самой базилике. Это событие неоценимого масштаба, ведь в Сан-Марко невозможно организовать какую-либо публичную демонстрацию, только религиозные мероприятия. Поэтому разрешение на проведение было получено лично от главы католической церкви папы римского Иоанна XXIII.
Canticum Sacrum – духовные искания композитора. Несмотря ни на что, он сохранил православную веру до конца жизни, даже пребывая большую часть времени вне родины. В основе произведения пять глав латинских текстов, пять звуковых пространств, как пять куполов и пять нефов базилики Сан-Марко. Ее архитектура словно стала главной героиней, задав тон всему. Музыку Игорь Федорович считал аналогией архитектуры, ее продолжением. Она строится, наслаивается одним на другое, организуя и наполняя собой пространство. Объекты зодчества, шедевры в камне и на улице Венеции, безусловно, влияли на музыканта, на каждом углу в необычной детали даря новую порцию вдохновения.
Он любил Венецию, любил Сан-Марко. И Canticum Sacrum, рожденный от этой любви к культуре и архитектуре, не мог впервые прозвучать где-либо еще. Ему суждено было увидеть свет исключительно под сводами легендарной базилики – молитвенном и эстетическом символе республики – 13 сентября 1956 года. Сам Игорь Федорович, конечно же, присутствовал на концерте, более того, дирижировал. Очень волновался. Гостей набралось около 3000 человек. Трансляция телевидения, внимание прессы. Премьера Canticum Sacrum стала поистине мировым событием, прославившим не только музыку и талант Игоря Стравинского, но и его любимую Венецию.
Приятно, что традиция исполнять в бывшей Республике Святого Марка произведения русского композитора продолжилась. После грандиозного Canticum Sacrum Венеция услышала «Плач пророка Иеремии» для солистов, смешанного хора и оркестра в знаменитой Скуоле Гранде-ди-Сан-Рокко в 1958-м. Двумя годами позже инструментальное переложение трех мадригалов «Монумент Джезуальдо» в Дворце дожей – роскошном дворце правителей на площади Сан-Марко, истинной квинтэссенции власти республики. И наконец, в 1967-м – «Совенок и кошечка», где герои плывут на лодке с мечтою о скором венчании. Эта романтическая история посвящена супруге музыкального гения, Вере. Талантливая актриса и художник, муза и вдохновительница творческих личностей, она успела побывать замужем четыре раза, в том числе за знаменитым живописцем и сценографом Сергеем Судейкиным. С ним барышня разорвала отношения ради любимого мужчины – Игоря Стравинского. Связать себя узами брака они смогли в 1940 году, то есть почти через два десятилетия после судьбоносного знакомства. Но внушительный срок ожидания меркнет рядом с пятидесятилетним юбилеем совместной жизни. Вера пережила любимого супруга на одиннадцать лет, но после смерти снова заняла место рядом с ним – в греческой части кладбища Сан-Микеле в Венеции.
Историю исполнения музыки гения в Светлейшей продолжил и его сын, пианист. Святослав Игоревич Сулима-Стравинский солировал на фортепьяно во время Биеннале, исполняя «Каприччо для фортепиано с оркестром», невидимо продолжая соединять отца с обожаемой им Серениссимой. Сейчас выступать связующим звеном между родом Стравинских и городом на воде выпало на долю Анастасии.
– Я неоднократно бывала в местах, связанных с моим родственником, – делится девушка. – Но ближе всего мне район Дорсодуро, где сейчас живет моя семья. Это совсем рядом с церковью Санта-Мария-делла-Салюте, а вокруг нее множество интересного. Например, набережная Неисцелимых – место, так или иначе родное для каждого выходца из СССР, прославленное лауреатом Нобелевской премии по литературе Иосифом Бродским.
Люблю набережную Дзаттаре. У меня ощущение, что и Игорь Федорович был не прочь скоротать на ней время. Еще бы! Всегда солнечно, тепло, роскошные закаты, прекрасный вид на канал и остров Джудекка. Здесь приятно сидеть, словно на витрине, греясь под лучами и щуря глаза. Наблюдать за прохожими, общаться с людьми. Живя в этой части города, ты со временем неизбежно узнаешь всех: барменов, продавцов, соседей, завсегдатаев заведений, просто тех, кто ежедневно совершает променад или бежит по своим делам.
С моим мужем венецианцем Николой просто невозможно спокойно пройти хотя бы несколько метров: постоянные приветствия и разговоры. Такая открытость и взаимосвязь венецианцев очень воодушевляет. К слову, род мужа связан с островом Мурано и семьей Тозо – известными мастерами-стеклодувами, а тетя занималась не выдуванием, а дизайном изделий и делала это весьма успешно. Писатель Альберто Тозо Фей – наш дальний родственник. Он, как и мой супруг, никак не связан с историческим семейным стекольным ремеслом, оба нашли свой собственный путь, приносящий реализацию: Альберто – в писательстве, Никола – в продюсировании.
Что касается знаковой для Стравинских базилики Сан-Марко, то, конечно, я посещала ее несколько раз. Не скажу, что испытывала какие-то особенные эмоции от нахождения внутри. Да, интерьер красивый, богатый, это часть мировой культуры, шедевр зодчества, бесценное наследие. Но гораздо больше мне нравится фасад, открывающийся с площади.
Он всегда хорош, но особенно невероятен на закате, когда садящееся солнце золотом зажигает мозаики и дарит всполохи отблесков и отражений. Купола мягко окрашиваются в нежно-розовый, камень из серого становится оранжевым, и вся базилика преображается, словно на миг молодея и расцветая. Это меня вдохновляет.
Есть даже ощущение, что такой образ и атмосфера –