лучшее ежедневное театральное действие, что на радость эстетам может создать Венеция – город, невероятно любимый творческими личностями, которые ответом на свою любовь неизменно получают вдохновение, окрыленность и посыл создавать шедевры.
11. Парфюм и парфюмерная династия
«Для меня – мерзлые водоросли: отчасти из-за звукоподражательных свойств самого названия, в котором сошлись растительный и подводный мир, отчасти из-за намека на неуместность и тайную подводную драму содержащегося в понятии. В некоторых стихиях опознаешь себя; к моменту втягивания этого запаха на ступенях stazione я уже давно был большим специалистом по неуемности и тайным драмам».
Вид на остров Сан-Джорджо-Маджоре
Чем пахнет Венеция? У каждого города свой парфюмерный букет, разлитый по улицам, подворотням, на площадях, вокзалах, в церквях и у массивных дверей старинных домов. Каждое поселение стремится опрыскать ступени и лестницы, оставить капли на крышах и балконах, монументах и скамьях.
Венеция, будучи первой парфюмерной столицей Европы, не может остаться в стороне от такого увлекательного развлечения. Она, словно жрица, спокойно и уверенно окропляет сады, набережные, колодцы и колонны, шершавые мраморные камни, скульптуры на фасадах, многочисленных львов и даже гондолы тонким ароматом, сплетенным из времени, влажности, восточных специй и собственной немеркнущей славы.
Для кого-то она неприветливая дама, с порога шокирующая удушающим смрадом с каналов, зловонной жарой, амбре урины в подворотнях и донимающим фимиамом у рыбных прилавков и дополняемой криками уличных торговцев и чаек.
Для кого-то припасает приятный соленый запах моря прямо у вокзала, свежего ветра, теплого камня и дерева, приправленных легкими оттенками пузырьков просекко и манящим ароматом только что приготовленных морепродуктов – особый соблазн на голодный желудок.
Как попасть в категорию счастливчиков и наслаждаться исключительно благовониями самого романтичного города на воде, не посоветует никто. Разве что парфюмеры – сыны и гордость Венеции, подарившие Серениссиме ароматную монополию, а заодно и статус главного европейского королевства духов задолго до того, как Франция примерила корону парфюмерной мекки мира.
– Для меня главный запах Венеции – это замерзшие водоросли. Удивительное сочетание холода и растительности, которое подметил еще Иосиф Бродский, – задумавшись, говорит Марко Видаль – парфюмер в четвертом поколении, венецианец, создатель знаменитого бренда The Merchant of Venice, названного в честь творения Уильяма Шекспира «Венецианский купец».
Пожалуй, найти большего специалиста в Светлейшей невозможно. Марко с детства ориентируется в запахах, знает их азбуку как свои пять пальцев, а любовь к созданию ароматов заложена в нем генетически.
– Семейный бизнес создал мой прадед более ста двадцати лет назад. Он приобрел два исторических производства – одно связано с мылом, другое – непосредственно с парфюмом, – делится Марко. – Родственник погрузился в дела, изучал рецептуру, особенности. По итальянской традиции он дал фирме свою фамилию – Видаль. Правда, со временем, название изменилось. Сейчас главенствует аббревиатура MaViVe (МаВиВе), что расшифровывается как Массимо Видаль Венеция – это имя моего отца.
Первый парфюмер династии достиг большого успеха: семейный бренд быстро стал знаменит на территории родной страны, превратившись в безусловного лидера. В период с 1960-х до 1980-х годов прошлого столетия реклама продукции тут и там мелькала на итальянском телевидении. Особенной популярностью пользовалась пена для ванны – венецианец первым придумал ее и вывел на рынок, к радости капризных представительниц прекрасного пола. Впрочем, планировать развитие исключительно в пределах Италии не входило в планы амбициозных бизнесменов – их ждал весь мир.
– Мой папа сделал серьезный шаг: перевел фокус внимания на интернациональный уровень, – восхищается Видаль. – Сейчас продукция нашей семьи представлена в девяноста странах. Более того, он решил больше заниматься парфюмом, нежели мылом, шампунями, пенами и прочими банными принадлежностями. Это поддержали все. Хотя, стоит признаться, некие авантюры для нас не редкость, особенно если рассмотреть семейное древо.
Например, дед по линии матери – Кристиано Бароцци – во времена Второй мировой состоял в морских военных войсках и по долгу службы находился в городе Пула. Это венецианское владение в прошлом ныне относится к территории Хорватии.
Там случились два судьбоносных события: знакомство с девушкой, мгновенно укравшей его сердце, и арест подданными Германии.
Мужчину собирались перевозить в австрийскую тюрьму, но он, хорошо зная немецкий язык, освоенный во время учебы в Швейцарии, попросил напоследок о свидании с понравившейся молодой особой. Одному Богу известно, как бы развивались события дальше, но Кристиано при помощи любимой, приехавшей на встречу на велосипеде, удалось сбежать. Она прятала его, а затем помогла сделать документы для возвращения на родину. Конечно, пережив столь яркие приключения, пара больше не расставалась.
Эта смелая дама – бабушка Марко, во многом привившая внуку любовь к прекрасному, в частности к Светлейшей Республике Святого Евангелиста. Деда в живых юный Видаль не застал, хотя тот мог лично поведать о семье Бароцци – одном из тех легендарных родов, что исторически считаются основателями Венеции.
– Мое поведение совершенно не соответствовало образу утонченного принца и потомка тех, кому мы обязаны наличием этого прекрасного города. Ребенком я был очень активным, – смеясь, вспоминает Марко. – С шести лет уже самостоятельно ходил в школу без сопровождения, постоянно бегал, играл с друзьями. Жил в квартале Дорсодуро. Это сейчас он богемный, университетский, а тогда атмосфера была иная – более простая, народная.
Несмотря на происхождение, родители не досаждали этикетом или суровым сводом нерушимых правил. Конечно, определенное воспитание имело место. И дело не столько в фамилии Видаль или Бароцци. Кровь, что течет в жилах, связывает меня с Россией и императорским двором Романовых. Еще одна своеобразная семейная авантюра, случившаяся в XIX веке.
Один из предков матери Марко из уже упоминаемого рода Бароцци часто бывал в Петербурге. Его деятельность прямым образом связывала воедино искусство, Италию и Российскую империю – граф поставлял императорской семье ценные произведения. Однажды во время очередного путешествия он познакомился с юной и прекрасной баронессой Вон Кнорринг – дамой, состоявшей при царском дворе и находившейся в свите императрицы. Вспыхнули чувства, оказавшиеся взаимными, и дело дошло до бракосочетания. После свадьбы девушка переехала в Венецию, оставив Петербург и блеск императорских балов.
В семье до сих пор сохранилось ее украшение, дополняющее коллекцию рода. А также красавица добавила знатности статусом баронессы из далекой России. К сожалению, сейчас титулы ничего не значат и не дают ощутимых привилегий своим обладателям. Ну, разве только возможность время от времени испытывать гордость и вспоминать великосветскую историю предков.
– Почивать на лаврах известных родственников в XXI веке не имеет смысла, – признается Марко. – К тому же семейное дело по-настоящему меня захватывает. С тех пор как мне исполнилось четыре года, отец постепенно привлекал меня в парфюмерную сферу и приводил к себе на работу. Будучи маленьким, я играл с флаконами, нюхал, интересовался. Далее последовали выставки, другой масштаб. Вопрос, чем заниматься в жизни, даже не стоял. Однозначно парфюмерией!
Полноценно включиться в работу я смог в возрасте двадцати четырех лет. Причем сделал это очень успешно: когда я пришел в фирму, у нас резко выросли продажи. От молодых такого обычно не ожидают. Однако накопленный опыт и определенный талант со временем позволили превратиться в руководителя.
Что могу сказать? Сейчас мне сорок, из них уже шестнадцать я связан с семейным брендом. Время идет, а страсть не угасает. Ведь прелесть этой деятельности в том, что заскучать не получится. Идет постоянная стимуляция, конкуренция, соревнование. Сложный, но очень амбициозный, яркий труд с морем перспектив.
Неудивительно, что эти самые перспективы выводят проекты Марко и на культурные уровни. 2012 и 2013 годы ознаменовались созданием музея парфюма в Венеции, идею которого Видаль донес до мэрии и фонда городских музеев. После обсуждений и согласований было выбрано место для экспозиции – палаццо Мочениго, дом известного аристократического рода, где уже располагался музей костюмов.
– Ирония судьбы заключается в том, – не сдерживая улыбки, говорит Марко, – что именно в этом дворце существовала первая лаборатория моего прадеда Анджело. То есть в палаццо Мочениго, по сути, началась парфюмерная история моей семьи! И век спустя мне выпала честь продолжить ее созданием музея парфюмерии. Естественно, к работе мы подошли со всей ответственностью, серьезностью и особым душевным трепетом.
Конечно, на пути встречались трудности. Состояние здания оставляло желать лучшего, требовалась реконструкция и определенные вложения. К делу привлекли знаменитого сценографа – Пьера Луиджи Пицци, работавшего со многими знаковыми театрами мира, включая Большой и «Ковент-Гарден». Мастер, считающийся одним из лучших ныне живущих специалистов, создал прекрасную экспозицию, а сотрудничество между художником и наследником династии парфюмеров вылилось в ряд проектов и крепкую дружбу.
Работа над музеем, как рождение ребенка, заняла долгие девять месяцев. Однако помимо новой культурной и весьма долгожданной точки на карте города, сама фортуна принесла неожиданную идею – создание нового парфюмерного бренда, но не простого, а истинно венецианского, базирующегося на истории, древних рецептах и неповторимой эстетике города на воде. Название пришло само собой – «Венецианский купец», как знаменитое произведение Шекспира.