Удивительно, что я тоже имел опыт публичных чтений и выступал в качестве лектора при православном университете в Москве. Рассказывал о базилике Сан-Марко, ее шедеврах и культурных ценностях, а также о связи Византии, России и Венеции.
Наконец, мы оба учились в историческом Падуанском университете. Из биографии Казановы мы знаем, что он осваивал право. Я же – политологию, законы, но тоже сектор юриспруденции. Кстати, это сейчас помогает объяснять административную структуру республики туристам, приходящим на экскурсию.
Конечно, родители видели меня экономистом, в сфере бизнеса и управления, мечтали, что продолжу семейное дело и посвящу себя магазину, но тщетно. Несмотря на определенное давление, их сына увлекали лишь гуманитарные науки. При этом я ни дня не работал по специальности и, что странно, к искусству тогда совершенно не тянулся. Но мое формирование как гида сейчас намного серьезнее и глубже, чем политолога. Должен признаться, что больше всего я любил и ценил свою Венецию, именно когда жил и учился в Падуе, выбираясь домой на выходные.
При этом большую часть жизни и развлечений юный Марко проводил за пределами родного города. С одной стороны, в Венеции ему было скучно, с другой – многие жители прекрасно знали его родителей или были клиентами в их престижном салоне, а учитывая, что населенный пункт совсем небольшой, лишние разговоры и обсуждения молодому человеку были ни к чему. Уже в восемнадцать лет он получил права и приобрел машину, предпочитая встречаться с друзьями и девушками в других городах: Тревизо, Вероне, Падуе. В круговороте бурлящей жизни он и не представлял, что однажды судьба преподнесет ему большой сюрприз, подарив любовь к искусству во взрослом возрасте.
– Вы думаете, венецианцы хорошо знают культуру своего города? Ходят по музеям? Смотрят картины? Это не так, – парирует Марко. – Даже в школе в мое время подобных экскурсий не проводили, а молодежи тем более нет до этого дела. Да, я видел красоту вокруг себя, она сопровождает с детства. Каналы, вода, мосты – это обычный мир, и мне казалось чудом, что где-то есть машины и другая жизнь. Мир за пределами Венеции рисовался мифическим, манящим.
Но моя жизнь кардинальным образом изменилась, когда я сам по личной инициативе стал изучать историю, причем именно Венеции! Ведь что в школе, что в институте акцент ставили на Италию, а это абсолютно разные вещи. После окончания учебы в Падуе я работал в магазине у родителей, менял города, успел пожить в Милане, Риме, Швеции и Майами. В Америке озарило: «Марко, где ты родился, там и пригодишься. Нужно просто правильно жить. Если ты любишь машины и тусовки, то в Венеции нечего делать. Если ты выбираешь ее, то стоит изучать историю, искусство и связать работу с туризмом».
Конечно, я принялся грызть гранит науки. Понял, что даже прожив столько лет в прекрасном городе на воде, я его не знал, хотя обитал в центре. Есть районы и отдельные кварталы, куда ранее даже не ступал. Открыв таким образом Венецию, увидев ее другими глазами, я влюбился и стал истинным патриотом, а ведь большую часть жизни игнорировал величие Серениссимы. Мне некому было подсказать, как она прекрасна, ни в семье, ни в обществе это не принято. Работать экскурсоводом я смог бы только здесь, нигде больше.
При этом еще в восемнадцать лет появился интерес к опере – чисто венецианскому увлечению, это стало предтечей моего пути в искусство. Перед тем как идти в театр и слушать очередное произведение, я его изучал. Кстати, и данный факт роднит меня с Казановой. Правда, в отличие от этого человека я не владею никаким инструментом, просто являюсь ценителем великолепной музыки.
И действительно, еще в юные годы Джакомо выучился играть на скрипке и мог с полным правом работать в оркестре наравне с профессионалами. Играя с судьбой и оказавшись в очередной раз на дне под воздействием гордыни и азарта, лишившись денег и оставшись без средств к существованию, он вспомнил о давнем музыкальном таланте. При помощи аристократа Микеле Гримани, который, по слухам того времени, мог быть его истинным отцом, двадцатилетний Казанова занял должность оркестранта в театре «Сан-Самуэле», где когда-то встретились его родители.
Однако в обществе пошла волна осуждения и негодования, новоиспеченному музыканту припоминали его успехи проповедника, блестящую светскую жизнь и высочайшие круги, где еще недавно он имел честь вращаться. После всего этого работа в оркестровой яме, пусть даже и самого престижного театра Венеции, воспринималась разочаровывающим поражением. Впрочем, через какое-то время Казанова, горячо любимый фортуной, снова оказался на коне.
Однако я не раскрыла вам самого главного – для кого именно уже более десяти лет проводит экскурсии Марко. Наш диалог проходит на прекрасном русском языке, и именно жителей России и стран СНГ статный венецианец знакомит со своим любимым городом. Интерес к одному из самых сложных языков и русской культуре тоже имеет любопытную и давнюю историю:
– Была возможность и перспектива после падения «железного занавеса» продавать изделия из магазина родителей первым русским клиентам, тогда я принялся изучать алфавит. Даже думали открыть что-то в Москве, а для этого требуется еще больше: понимание языка, менталитета, культуры страны. Я полиглот и могу сказать, что ваш язык – очень сложный, но когда есть цель и страсть, все получается. Сейчас владею им на уровне С1, я шел к этому в том числе и для того, чтобы доказать самому себе, на что способен.
Идея с салоном не реализовалась, но это не сыграло большой роли. Потому что в 2004 году я с другом впервые поехал на Украину, чтобы посетить Крым, и был шокирован невероятно красивыми девушками, которых увидел на улице. Я не верил, что такие могут существовать в этом мире! С самого начала мои отношения складывались исключительно с иностранками, ведь итальянки невыносимы и излишне эмансипированы. То ли дело русские! Я до сих пор убежден, что эти женщины – самые красивые на планете.
Потом пришел черед посетить и Россию, она стала моим вторым домом. За годы удалось объехать многие города, куда даже не все русские добираются. Например, Элиста, столица Калмыкии. Я всегда чувствовал себя пионером и испытывал радость, открывая новые места. Особенно мне дорог Волгоград – оперным театром и первой большой любовью. Эта история длилась несколько лет, имела определенные перспективы, но все завершилось в один момент.
Конечно, видел Санкт-Петербург несколько раз, но мое сердце беспрекословно отдано Москве. Многие удивлены, что я предпочитаю именно ее, а не культурную столицу на Неве. Дело в том, что в Златоглавой есть все то, что отсутствует в Венеции. Это совершенно полярные и разные города, но один дополняет другой в моей душе.
В течение нескольких лет я нахожусь в России с ноября по февраль, это время низкого сезона в Венеции, когда работы совсем мало. Серениссима для меня – деятельность и спорт, в Москве же жизнь проходит иначе, но неизменно связана с театрами, искусством и красотой. Еще я слушаю Евангелие на русском языке в приложении, тема религии и духовного развития весьма интересует и занимает важную часть моей жизни. И тут снова вспоминается персонаж из Венеции – Джакомо Казанова.
Ведь помимо учебы в семинарии на острове Мурано, короткой и яркой карьеры аббата, он верил в Высшие силы. При этом интересовался сверхъестественным, утверждал, что владеет числовой таблицей, позволяющей предсказывать будущее. Хвастал, что имеет доступ к тайным знаниям и оккультизму, секретам реинкарнации и новых воплощений. Щеголяя шокирующими талантами, Казанова не догадывался, что со временем эти заявления сыграют против него, утянув в печально известную тюрьму под названием «свинцы» – пылающие от летнего жара котлы под крышей Дворца дожей.
Он стал единственным в истории пленником, сумевшим сбежать и обвести всех вокруг пальца. Но обмануть самого себя великому авантюристу не удалось: при всех скандалах с родным городом, непонимании и проблемах, создаваемых зачастую им же самим, Джакомо всегда после долгой разлуки мечтал о возвращении. Увидев мир, посетив самые роскошные города и страны, пресытившись всеми возможными развлечениями и увеселениями, каждый раз, как блудного сына, его тянуло к матери-Венеции. Вероятно, Казанова знал и любил ее больше всех женщин, встречавшихся на его пути.
– Ты любишь, если знаешь. Если не знаешь, то не можешь любить, – как вердикт выдает Марко. – Так было со мной, я искренне полюбил Венецию после долгого знакомства и погружения в ее величие, красоту и культуру, хотя до этого не понимал, с каким сокровищем имел дело столько лет.
Однако как ни люби Серениссиму, в ней печально жить. Все постепенно умирает, это понял еще Иосиф Бродский в 1990-е годы. Венецию чересчур используют, пытаясь выжать все соки, не замечая главной проблемы – люди уезжают. Тут дорогая жизнь, много неурядиц – то же наводнение доставляет неудобства. При этом я остаюсь здесь, моя жизнь и деятельность является вкладом в этот город, но всему есть предел: если ничего не изменится в лучшую сторону, то, когда перестану работать с туристами и проведу последнюю в своей жизни экскурсию, покину его.
Но даже будучи на расстоянии, не перестану восхищаться своей Родиной – Республикой Святого Евангелиста Марка, имя которого ношу. Она подарила миру величайшие шедевры, мировые жемчужины архитектуры, литературу, книгопечатание, музыку и блистательный пример, как гордо и царственно идти по жизни, словно лев, оставляя далеко позади завистников и конкурентов.
14. Бал дожа и женские тайны
«Из всех мужских страстей, будь то оружие или машины, я предпочитаю женщин».
Костюм Венеции
Это женский город. Пол выдает утонченность, нега, благородная лень, любовь к украшательству и умение преподать себя. Королевская стать в зданиях, округлости Большого канала и арки мостов, капризные крики чаек по утрам – все дает понять, что перед нами дама. Не случайно и прозвище Царица Адриатики – словно великородная правительница, она ожидала восторженного восхищения собственной персоной и беспрекословного подчинения с первого взгляда.