– Иногда меня спрашивают, почему все у вас стоит дороже, чем в обычном баре, – сокрушенно произносит Стипитивич. Складывается впечатление, что отвечать на подобные реплики ему приходится неохотно, но часто. —
На что я обычно говорю, что чашка кофе во «Флориан» – это не просто чашка кофе. Это путешествие во времени, прямой контакт с историей. Здесь нет суеты, автомобилей, хронология замедляется. Ты просто смотришь на мир, замечаешь его эстетику и законы, успокаиваешься, в некотором роде медитируешь. Это красивый опыт в уникальном городе мира, не имеющем аналогов.
Мы продаем не кофе, а опыт. К тому же до вас на этих сиденьях восседали знаменитости, а интерьеры помнят величайшие умы эпох. В кафе можно случайно столкнуться со звездами, а за соседним столиком разглядеть известного телеведущего, писателя, политика, уплетающего свою утреннюю бриошь.
В конце концов, у ваших ног сама площадь Сан-Марко – сердце Венеции и любимое место жителей на протяжении веков, мы до сих пор души в ней не чаем и очень гордимся. Разве если сложить все эти факторы вместе, то не получится истинное чудо, по-настоящему бесценное?
Разве не за этим приезжают в город? Чтобы стремиться к пронзительной красоте, погрузиться в атмосферу, дотянуться до культуры и подкрепить все гастрономическими удовольствиями. Заботливо и кропотливо собирать все по фрагментам и деталям, складывая личную мозаику жизненного опыта.
А затем, увозя домой драгоценные воспоминания под названием «Венеция», помнить, что тебе удалось не просто по касательной прикоснуться к истории, но и оставить свой собственный отпечаток как минимум в самом первом сохранившемся кафе Италии, примкнув к миллионной армии его почитателей, и согласиться с нашим гостем, писателем Анри де Ренье, и его золотой фразой: «Где еще найти другое место помимо этого, где было бы так прекрасно предаваться жизни?!»
3. Аристократический брак и секреты семейного счастья
«Выбери свой геральдический клич, звучащий родовой герб. Венеция – город тотемов».
Дворик дома Гольдони
Оставив в стороне площадь Сан-Марко, уже знакомый мост Каноника и пробежав мимо золотой витрины Dogale Jewellery, вы увидите непропорциональную площадь со светлым колодцем в центре, куда выходят двери магазинов и столики ресторанов. Если возьмете от нее левее, то вас затянут венецианские фактурные переулки, причудливо петляющие, уводящие прочь от шума и улиц с гудящими пестрыми толпами разноголосых прохожих.
Я несколько минут ищу нужный адрес и упираюсь в здание на тесной улице. Вот и звонок с заветной фамилией. С громким щелчком открывается старинный замок, а далее темные коридоры, узкие лестницы, небольшой спрятанный зеленый оазис, как это принято в Венеции. Улыбчивая эффектная женщина слегка за семьдесят, на каблуках, в модном платье выше колен и с пышной прической, открывает увесистую дверь. Это Патриция.
– Ты знаешь, что находишься сейчас в бывшем женском монастыре? – гордым, чуть низким и ироничным тоном шокирует она с порога.– Это здание XIII века, в нем жили монахини. Улица, где входная дверь, раньше представляла собой канал, а женщины приплывали на лодке и оставляли ее в садике. Ты его видела, когда зашла в палаццо.
Но ничто не вечно: когда Наполеон распустил монастыри, дворец стал частным. Конечно, менялись владельцы, были и магазины внизу на первом этаже – их держали кузнецы, сапожники, ремесленники. Даже уголь продавали, в свое время он был главным источником отопления. Мы в палаццо с 1985 года, всем довольны и никуда не собираемся. Так что спасибо Наполеону за возможность жить здесь! Если бы не он, то до сих пор бы тут молитвы звучали да свечи горели.
Патриция провожает меня в просторную гостиную, представляет своего супруга Адриано и жестом приглашает сесть за прозрачный стеклянный стол. Но сначала демонстрирует исторический герб ее рода де Колле, что красуется в доме.
– История семьи идет с Первого крестового похода, – расплывается в улыбке дворянка. – Мой предок, с которого мы ведем отсчет, занимал пост военного. Не простого солдата, а кого-то из командующих. Он присутствовал при падении стен Иерусалима и одним из первых зашел в город, ведя за собой войско. Он стал победителем, триумфатором. За такие заслуги моего родственника прямо на месте произвели в рыцари – с красивым ритуалом, когда мужчина преклоняет колено и его осеняют мечом, давая новый титул и статус. Вдобавок де Колле получил еще и земли во Фриули, недалеко от Удине. Там появился семейный замок.
При этом я венецианка лишь наполовину: отец из Флоренции, а мама из Серениссимы. Они были великолепной парой с отменным чувством юмора. Очень любили друг друга. Папа собирался идти на фронт, но хотел сражаться не холостым, а семейным человеком. Поэтому до войны поставил обязательное условие – они должны пожениться. «Что бы ни случилось, я вернусь в Венецию и приду к тебе», – обещал он моей матери. Красиво, правда? А история, как они нашли дом для совместной жизни, заслуживает отдельного рассказа.
Родители договорились о встрече. Мама шла мимо одного палаццо, которое понравилось ей с первого взгляда. К счастью, оно сдавалось – на дверях висела информирующая табличка. Мама поняла, что шанс упускать нельзя. Она в огромной роскошной шляпе развернулась спиной к двери, приняла театральную позу и закрыла собой объявление, чтобы больше никто не знал, что дворец можно снять. В таком положении она простояла до прихода папы. Он оценил смекалку любимой, снял табличку и пошел договариваться с владельцами. Это был дворец Градениго – знатной венецианской семьи. В нем родилась я. Под древними сводами прошло детство. До сих пор невозможно что-либо изменить в его планировке, даже добавить лифт. Это здание слишком важно для истории и имеет особое значение для города и мировой архитектуры.
Помимо грандиозности самих владельцев, в роду которых имелись дожи, дипломаты, патриархи и епископы, во дворце успели побывать знаменитости. Например, в одном из залов Габриэле д’Аннунцио – писатель, поэт, политический деятель – писал свой знаменитый роман «Пламя». Творческая личность гостила у аристократов, параллельно следуя вдохновению и создавая произведение, которое в дальнейшем заняло не последнее место в итальянской литературе.
Вторым известным посетителем палаццо Градениго стал сам император Франции – Наполеон Бонапарт. По легенде, амбициозный правитель именно здесь в компании министров подписал исторический, но печальный для Венеции документ – о передаче бывшей независимой и своенравной Республики Святого Марка под власть Австрии.
– В таком историческом окружении я росла, – продолжает Патриция. – Особенно запомнился коридор длиной 14 метров, где отец тренировал мою осанку. Упражнения начались в семилетнем возрасте. Папа клал мне на голову толстую энциклопедию. Придерживать ее руками не разрешал. Я должна была ходить по ненавистному многометровому коридору с ровной спиной и книгой на голове, поддерживая равновесие. Упасть том не мог. Экзекуция длилась минимум полчаса, за это время удавалось много раз пройти взад и вперед. Вместе с опытом появились успехи и никаких трудностей при передвижении с книгой на голове не возникало.
Патриция не лукавит: тренировки сказались на ее фигуре. Ей больше семидесяти лет, но походка не выдает возраста. Она легкая, женственная, неспешная. Спина вытянутая, ровная, как у молодой девушки, никакой старушечьей сутулости и искривлений, только благородная стать аристократки.
– Книги я терпеть не могла, – продолжает она. – Потому что я не только дефилировала с ними по коридору, но и держала на голове, когда училась принимать пищу ровно и красиво за столом. Само собой разумеется, что и в этом случае упасть тома не должны были. За обедом это могло принести проблемы: разбить сервиз, опрокинуть блюдо, задеть тех, кто сидел рядом.
Еще одно правило: когда пьешь из чашки, стоит оттопыривать мизинец. Палец должен быть ровный, чуть согнутый. Полагаю, чтобы кольцо с гербом, которое традиционно носят именно на нем, хорошо блестело и окружающие могли рассмотреть украшение, понять, кто ты. У меня, например, таких колец несколько.
Далее, когда ешь, следует оставить на тарелке хоть немного. Доедать все до конца не принято. Так даешь понять, что все прошло хорошо, но, возможно, количество еды оказалось избыточным. Обязательно хозяева или прислуга по этикету должны спросить, хочешь ли ты еще. На первый раз стоит отказаться, на второй тоже и лишь на третий запрос ответить «Да», если имеется соответствующее желание. Впрочем, случаются и исключения.
Однажды мы с родителями были на ужине. Я, шестилетняя девочка, твердо усвоила правила, положенные за трапезой, и считала количество вопросов, потому что хотела заказать добавку. Дважды дала отказ под одобрительный взгляд мамы, а третий раз никто не спросил. Удивлению не было предела! «А как же уточнение, хочу ли я в третий раз?» – вырвалось у меня. Официант мигом принес поднос, а взрослые улыбались и умилялись смелости малышки.
Если честно, все эти премудрости за столом в обычной жизни мы не используем, в лучшем случае в ресторане и в гостях у друзей-аристократов. Кому сейчас это нужно?
Но юных дворян с рождения ожидали не только строгие правила, этикет и принятый свод основ поведения. У них, как и у всех детей, были простые и незатейливые радости.
– У меня под окнами красовалась церковь Сан-Симеоне-Гранде. Все похороны, свадьбы, крестины, службы, любые мероприятия и собрания я наблюдала из комнаты. Тогда в этом заключался мой мир, фактически я смотрела личный телевизор. Невероятно интересно было все, что происходило вокруг! Кто прошел, кто что сказал или сделал, – мечтательно лепечет Патриция.