Эверетт Уэйкфилд стоял в первых рядах. Когда Сигна встретилась с ним взглядом, он едва заметно улыбнулся озадаченной улыбкой, намекая на пропущенный вальс. Она отвела взгляд и возненавидела себя за это. Безусловно, он хороший человек, но после прикосновения губ Ангела смерти это уже не имело значения. Он стал ее личным ядом, а она все просила и просила добавки.
Ей показалось, что она видит и Сайлеса, и только решила поспешить за ним и разузнать, видел ли он что-нибудь подозрительное, но Элайджа уже заканчивал свою обращенную к гостям речь и поднимал бокал с водой, когда Сигна вошла в комнату. Она расслышала только последние слова, которые разнеслись над ликующей толпой:
– И пусть это будет по-настоящему счастливое Рождество!
Толпа вокруг подхватила его слова под бой курантов. Кто-то вложил бокал Сигне в руку, и она со смехом приняла его, сделав глоток, пока остальные произносили тосты и желали друг другу веселых праздников. Не имело значения, что все они чужие люди, ее тело гудело от счастья.
Голоса звучали все громче, Сигна могла бы навсегда остаться в этом состоянии покоя и не заметить звука бьющегося стекла и последовавших вздохов. Вероятно, бальный зал никогда бы не погрузился в тишину, в то время как все взгляды устремились к елке. И, возможно, до нее не донесся бы крик Марджори. Откуда-то возник Сайлес и схватил ее за запястье.
– Закройте глаза, – прошептал он так тихо, что Сигна не была уверена, что не выдумала все это. – Вам не нужно видеть этого, Сигна.
Но она не закрыла их и все видела. Видела упавшее на рождественскую ель тело, которое скатилось на пол, пока украшения разлетались по полу. Это был Перси. Его глаза закатились, он лежал в месиве собственной крови и рвоты.
Глава 35
Перси невероятно повезло, что у Сигны еще оставалась доза калабарского боба.
Дворецкому поручили вывести гостей из Торн-Гров. Сигна как никогда возненавидела людей, услышав перешептывания о том, что Перси, вероятно, по примеру отца слишком увлекся спиртным. Она закипала от злости при одной только мысли об этом. Как же невежественны эти люди, чтобы осуждать человека, который любезно пригласил их в свой дом. Подобные сплетни определенно не являлись показателем приличного общества; за весь вечер Элайджа даже не прикоснулся к алкоголю.
Скрывшись от посторонних глаз наверху в комнате Элайджи, он и Марджори без возражений позволили Сигне приступить к делу, когда она сказала, что вылечит Перси так же, как и Блайт. Злость помогла растолочь остатки калабарского боба в мельчайший порошок и размешать в стакане с водой. Она протянула его едва дышащему Перси, которого била крупная дрожь, крупные капли пота скатывались по его шее. Марджори и Элайджа мрачно наблюдали за происходящим, не смея заговорить.
К счастью, желудок Перси быстро избавился от яда, и уже спустя час его дыхание снова стало ровным. Ангел смерти, все это время сидевший возле кровати, неподвижный и выжидающий, наконец кивнул и исчез. И у Сигны словно гора упала с плеч.
– Как это произошло? – Элайджа посмотрел на Сигну, а затем на молочно-белое противоядие на прикроватной тумбочке.
Но у нее не нашлось ответа. Она всего секунду побыла с Сайлесом, прежде чем пойти за Марджори и Элайджей, хотя тот успел поклясться, что не заметил ничего странного. И как бы она ни напрягалась и ни вертела детали происходящего в уме, эта головоломка не имела смысла. Хоторны один за другим травились белладонной – но почему? Из-за их богатства? После той ночи в «Грей» Сигна не переставала подозревать Байрона и Марджори. Конечно, Байрон хотел лишить брата власти над клубом, но готов ли он навредить Перси ради достижения цели? И в чем может быть замешана Марджори?
Сигна запустила пальцы в волосы, чувствуя, как нарастает разочарование. Перси был в полном порядке, когда сопровождал ее на бал, она видела, как он танцевал и улыбался. Даже в последние мгновения перед падением выглядел счастливым, болтая с Шарлоттой и Элизой. Но там был и Байрон. Тот, чьи слова она вспоминала снова и снова.
Если он не передаст дело Перси, убеди передать мне. В его голосе звучала такая горечь. И ярость. Я в любом случае позабочусь о клубе лучше, как лучше позаботился бы и о ней.
– Где Байрон? – спросила Сигна. – Они с Перси были вместе за минуту до падения.
Элайджа опустился на колени перед кроватью, наблюдая, как грудь сына медленно поднимается и опускается.
– Думаешь, мой брат виноват в этом?
Сигна сомневалась и знала, что не стоит отвечать поспешно. Байрон ясно дал понять, что хочет лишь сохранить клуб для семьи, и хотя в тот вечер он выступал на стороне Перси, мог ли он иметь скрытые интересы?
– Возможно, он что-нибудь видел. – Слова правды срывались с ее языка, угрожая прозвучать вслух. Она так сильно хотела рассказать Элайдже и Марджори правду о том, что происходит. Но чем больше людей будут знать, тем больше вероятность, что информация просочится дальше. Также нельзя исключать, что они знают больше, чем говорят. Сигна снова и снова в мыслях возвращалась к Марджори и странным ситуациям, в которые та не должна попадать в принципе. Которые вовсе не имели смысла, под каким бы углом Сигна их ни рассматривала.
Ей нужны были ответы – и быстро. Пока не стало слишком поздно.
– Я рада, что лекарство работает, – начала Сигна. – Оно предназначено для болезней желудка, но это последняя доза. – Она почувствовала себя крайне беспомощной, произнеся это вслух. Они едва не потеряли Перси. Новое происшествие может убить его. Блайт или любой из Хоторнов может стать следующей мишенью.
– Ведь это не болезнь, я прав? – спросил Элайджа. – Не просто совпадение. Кто-то решил уничтожить мою семью.
Элайджа уже находился на грани. Не желая давать ему еще один повод для раскаяния, Сигна лишь прошептала:
– Все возможно.
Марджори молча подтыкала одеяло вокруг юноши, затем положила ему на лоб влажное полотенце. На ее лице застыло неподдельное беспокойство.
А Сигна только и могла думать о смехе Перси во время урока танцев. Как он постоянно приносил ей булочки и пирожные поздно вечером, когда не мог заснуть или сходил с ума от мыслей о клубе. Она также думала и о Блайт. Чей смех ей хотелось слышать как можно чаще. Она устала наблюдать за борьбой кузины – за вздох, покой, за жизнь.
Пришло время положить конец всему этому.
– Сейчас я больше ничего не могу для него сделать. – Сигна встала и приподняла юбки. – Ему нужен отдых.
Элайджа кивнул.
– Я найду способ достать больше этого лекарства, – пообещал он. – Марджори, попробуй найти Байрона и приведи его ко мне. Попробуем выяснить, известно ли ему что-нибудь.
– Конечно, сэр. – В глазах Марджори застыли слезы, пока она смотрела, как Элайджа наклонился вперед и ласково погладил щеку сына дрожащей рукой.
Кто бы ни стоял за отравлениями, он был умен и всегда оказывался на шаг впереди. Настала очередь Сигны переиграть его.
Глава 36
Сушеные ягоды белладонны напоминали на ощупь чернослив, пока Сигна осторожно сжимала их в ладони. Еще не сняв платье, она сидела на кровати, скрестив ноги. Окно за спиной открыто настежь, кусачий холод обжигал кожу, пока она вспоминала занятия с Ангелом смерти. Ей мало просто проникать сквозь стены. Нужно остаться незамеченной, подружиться с тенями и стать невидимой, как это делал он. Затаив дыхание, она сосредоточилась на своем намерении – оставить тело и всего на одну ночь присоединиться к призракам поместья – и положила ягоды в рот.
В ту же секунду комната вокруг завертелась. В висках пульсировало, в ушах звенело, словно рядом только что выстрелили из пистолета.
Сигна? Взволнованный голос Ангела смерти прояснил мысли и успокоил ее.
Где бы ты ни находился, не нужно приходить, ответила она. Я в порядке. Присмотри за другими.
Открыв глаза, она все еще находилась в теле, хотя уже чувствовала легкость, и протянула руку к теням в углу комнаты. Они тут же повиновались, обвиваясь вокруг ног и рук и скрывая завесой тьмы.
Ощущение силы охватило ее, когда мир замер в ожидании приказа. Сигна встала перед зеркалом. И не увидела в нем лица призрака. Ведь вовсе не была призраком. А была окутана тенями, сама тьма ночи укрывала ее – подобно Ангелу смерти.
У нее получилось.
Ты не дышишь. Напряженным и скованным от ужаса голосом произнес Ангел смерти. Почему ты не дышишь, Сигна?
Я же сказала не волноваться. С новыми силами она прошла через двери комнаты, не открывая их. Пора положить конец всему этому.
Поначалу Сигна сомневалась, что стала невидимой, но желала этого сильнее всего на свете и едва успела увернуться в сторону от проходящей мимо горничной. Ноги и руки обнажены, и даже под покровом теней не стоило проверять, действует ли смертельное прикосновение.
Сигна уже обыскала в поисках улик все поместье, за исключением спален. Проверила каждую комнату на наличие тайн и лжи – чего угодно, что могло бы заполнить пробелы недостающих деталей.
Комната Уорика была завалена скучными учетными книгами в кожаных переплетах, заметками о необходимых покупках для дома и сведениями о работниках и их трудовой порядочности. Когда Сигна потянулась к книгам, тени повиновались безмолвной команде и перелистнули для нее страницы. Она едва не рассмеялась, ее уверенность все росла и росла, пока она призывала силы и обыскивала каждую комнату. Эти книги не сильно отличались от характеристик работников, которые ей уже приходилось читать, и она с огорчением обнаружила, что о Сайлесе снова нет ни слова. Оставалось еще много записей, но сейчас нужно двигаться дальше.
В одной из комнат она наткнулась на слугу, бормочущего себе под нос что-то насчет проклятий и призраков и собирающего дорожный сундук, а в другой – обнаружила двух других, которых загадочная болезнь Хоторнов волновала в последнюю очередь. Сигна покраснела и поспешила дальше, не взглянув на них.