смотреть на Гая и размышлять о его победах. На диван возле меня присаживается Белладонна, я чувствую ее внимательный взгляд. Потом на краткий миг ощущаю на рукаве легчайшее прикосновение ее пальцев. Иногда, честное слово, она умеет читать мои мысли. Я стираю с лица печаль и лучезарно улыбаюсь, снова возвращаясь вниманием к обрывкам разговора, витающим в воздухе подобно сигаретному дыму, и мне чуть ли не жаль, что печально знаменитого Шульце сегодня нет среди посетителей. Мы умеем обхаживать наших гостей совершенно особенным образом.
Неподалеку от центра зала за столом сидит счастливая парочка. Они воркуют, как голубки. Уэсли одет продавцом воздушных шаров, а на Линде пеньюар из тонкого атласа в стиле Джин Харлоу, сверху которого накинуто ниспадающее платье из множества прозрачных слоев шифона. Замысел вряд ли можно назвать оригинальным. Она похожа на шарик из розового пуха. На шее поблескивает очаровательное колье из сотен бриллиантов, нанизанных на прозрачные нити.
Оно великолепно получится на фотографии, которую в этот самый миг проявляют наши люди.
Белладонна встает и идет по клубу, задерживается возле столика одной пары, отпускает комплимент их костюмам и приглашает к себе за стол. Они одеты Железным Дровосеком и Страшилой из «Волшебника страны Оз». Металл и солома вполне вписываются в концепцию Всех Стихий, и костюмы эти гораздо проще, чем вычурные наряды остальных гостей. Избранная пара сияет восторгом. Уэсли наклоняется к Линде и что-то шепчет ей на ухо, она пожимает плечами.
Белладонна выходит на сцену, стучит веером, усыпанным хрустальной крошкой, по микрофону и объявляет:
— Леди и джентльмены!
Она похожа на ожившее видение, сверкает и искрится, мимолетная и неуловимая, как морская пена. В клубе мгновенно наступает тишина.
— Спасибо за то, что пришли ко мне сегодня на Бал Всех Стихий.
Публика взрывается аплодисментами.
— Праздник этот очень необычный, — продолжает она, — потому что перед нами разворачивается настоящая сага. Сага эта земная и тем самым хорошо вписывается в нашу тему четырех стихий. — Толпа разражается охами и вздохами. — Здесь, у меня в клубе, сидит один человек, чрезвычайно ранимый, и его очаровательная спутница. Другими словами, этот джентльмен, — она произносит это слово с подчеркнутым сарказмом, — привел сюда свою любовницу. Я, конечно же, знаю, кто он такой, но он и не догадывается, откуда. Следовательно, будем называть его мистером Джоном. Вы согласны?
Аплодисменты становятся значительно реже, потому что большинство наших дорогих избранных гостей пришли сюда с любовницами, и им становится очень неуютно.
— Да, — продолжает она, ее голос нежен и сладкозвучен. — Мистер Джон пришел сюда с… назовем ее мадам Икс. На ней, кроме всего прочего, надето очаровательнейшее колье. — Руки всех любовниц инстинктивно тянутся к драгоценностям, и до нас доносятся нервные смешки. Они не могут сдержаться. — Но дело в том, что это очаровательнейшее колье принадлежит супруге мистера Джона. Более того, оно досталось преданной жене мистера Джона в наследство от покойного члена ее семьи. Другими словами, это память об очень близком человеке, и, следовательно, оно вдвойне бесценно. — Она раскрывает веер и томно обмахивается. — Спешу заверить вас, что супруга мистера Джона в данную минуту находится дома и крепко спит. Она даже не догадывается, что я здесь произношу эту речь от ее имени.
Так оно и есть, если взглянуть на это с точки зрения Белладонны.
Но затем ее голос становится мрачнее, и даже я содрогаюсь.
— Сейчас не время обсуждать вопросы морали. Не будем говорить о том, чем следует заниматься ее мужу — лежать рядом с ней в супружеской постели или попирать данные обеты у меня в клубе.
Наступает мертвая тишина. Белладонна захлопывает веер, и этот щелчок звучит так резко, что все вздрагивают.
— Кажется, я чую запах угрызений совести? — спрашивает она, спускаясь со сцены. Прожектор, как обычно, следует за ней. Она твердым шагом обходит клуб, останавливается возле каждой дамы, на шее у которой блестит колье.
— Прелестно, — отпускает она, разглядывая бриллиантовый кулон. Потом указывает веером на жемчужное ожерелье. — Промойте их в морской воде, — советует она. — Это оживит блеск.
Она движется по залу, без всякой очередности переходя от столика к столику, и, наконец, приближается к нашей счастливой паре. Губы Уэсли кривятся от ярости, на щеках Линды пламенеют багровые пятна. Вот уж буйство стихий!
— Великолепно, — замечает Белладонна, проводя веером по лопатке Линды. Та вздрагивает и невольно морщится. Затем Белладонна переходит к соседнему столику, и Уэсли облегченно вздыхает. Линда так боится, что у нее даже нет сил встать и выйти в дамскую комнату.
Белладонна возвращается на сцену.
— Дражайшие мои гости, хочу спросить вас вот о чем, — говорит она сахарным голоском. — Имеет ли право мадам Икс оставить у себя это колье, память о бессильном желании своего любовника? Или она должна вернуть эту вещь — втайне, разумеется — ее законной владелице и взамен потребовать от любовника в доказательство преданности куда более роскошное украшение? Я спрошу еще раз, а вы аплодисментами выразите свое мнение. Оставить ей колье?
Ни звука.
— Или вернуть?
Зал разражается оглушительными аплодисментами.
— Благодарю вас, — говорит Белладонна, ее голос все так же сладок. — Я очень рада, что вы поддержали во мне веру в моральные качества тех, кого я сочла достойными переступить порог моего клуба. Приговор вынесен. Чтобы совсем уж не позорить провинившуюся пару, мы притушим свет. Тогда под покровом темноты мадам Икс сможет расстегнуть свое колье. В гардеробной при выходе будет стоять небольшая шкатулка, туда она и опустит это колье. Мы не зададим никаких вопросов. Заверяю вас, что колье будет возвращено его законной владелице, и мы больше не заикнемся об этой истории. А теперь оркестр под руководством Ричарда исполнит песню, посвященную всем двуличным, всем покинутым в любви, всем утомленным, вам, роскошные лжецы среди нас. Леди и джентльмены, «Любовь останется с нами». Напитки за счет заведения. Приятного вечера!
Она кланяется, и свет внезапно гаснет. По залу пробегает нервный шелест, а когда через мгновение свет вспыхивает, Белладонны нигде не видно.
И вдруг по всему залу вспыхивают шумные разговоры. Некоторые пары встают и уходят, но Уэсли и Линда остаются с нами. Его лицо окаменело от ярости, она дрожит от унижения. Мне ее чуть ли не жалко, бедную девочку, на шее у которой больше не красуется колье Аннабет. Вот уж не думала она, что ее пылкий любовник на самом деле такая дешевка.
Наши официанты не спускают с этой пары орлиных глаз, а когда они встают и собираются уйти, их провожают до гардероба. Пока Джози приносит пальто, Линда оглядывается, проверяя, не подсматривают ли за ней, потом достает из кармана Уэсли колье и поспешно опускает его в шкатулку.
— Убью сучку, — цедит Уэсли, подавая Линде пальто. Они выходят. — Это она во всем виновата.
Они торопливо шагают к одному из поджидающих такси. Уэсли распахивает дверь, Линда в пушистом платье втискивается на заднее сиденье, и тут ему на плечо опускается чья-то рука. Это Джек. Без единого слова он протягивает Уэсли коричневатый конверт. На нем адрес юридической фирмы, где работает Уэсли.
Тот разрывает конверт и достает свежеотпечатанные доказательства своего двуличия. На них он получился даже лучше, чем в жизни, хотя сам он так не думает. Если раньше его лицо кривилось от ярости, то теперь оно наливается кровью, и я опасаюсь, как бы его не хватил удар.
— Мерзавцы, — шипит он и замахивается на Джека. Тот быстро отступает в сторону. В мгновение ока Уэсли лежит на асфальте. Джеффри сбил его с ног приемом каратэ и теперь стоит, опираясь ботинком на шею Уэсли. К нам спешит один из дежурящих на улице полицейских.
— Все в порядке? — осведомляется он. — Может, арестовать его?
Джек пожимает плечами и отходит в сторону. Полицейский кивает и возвращается на свой пост, а Линда выскакивает из такси, помогает Уэсли подняться на ноги и отряхивает ему пальто. Оба садятся в машину и мгновенно укатывают.
У Джеффри по лицу расплывается широкая бестолковая ухмылка.
— Я мечтал об этом с самого первого дня, — удовлетворенно сообщает он Джеку.
А когда вечер заканчивается, мы забираем шкатулку из гардеробной и вытряхиваем ее содержимое на стол в кабинете Белладонны. Каково же наше изумление, когда мы видим, что на столе искрящейся горкой поблескивает не менее дюжины бриллиантовых колье.
7Оракул у себя в кабинете
Вот так это все и началось. Слухи распространяются, как ползучие сорняки на поле для гольфа. Сплетни в колонке Губошлепа нас не обижают, и впервые в жизни ему не приходится сильно преувеличивать. Сначала мы получаем одно закапанное слезами письмо на адрес клуба, потом — еще и еще одно. Женщины просят о помощи, они так запуганы, что боятся даже подписать письмо и поставить на конверте обратный адрес. Только номера телефонов. «Я готова на все, только позвоните мне, молю вас, Белладонна, и, пожалуйста, строго в дневное время. Я не знаю, что делать, — пишут они нервным почерком, крупными наклонными буквами. — Прошу вас, помогите мне».
«Вы же Белладонна, — пишут они. — Вы все можете».
Белладонна, отомсти!
Отлучаясь вечерами отдохнуть к себе в кабинет, Белладонна читает письма. Их груда растет все выше, и тогда она дает их почитать нам — так сказать, кругу посвященных. Потом однажды днем она сзывает нас на совет. Когда Брайони уходит поиграть к подруге, и мы можем не тревожиться, что она ненароком подслушает, Белладонна приглашает на чай Маттео, Джека и Орландо. Бьянка печет огромный поднос булочек, мы щедро намазываем их свежим маслом и имбирным джемом. Наши лохматые часовые, Андромеда, Лягушонок и Будильничек, дремлют в лужицах солнечного света на лоснящемся паркетном полу. Петуния клюет семечки и время от времени издает пронзительные крики. Тяжелые бархатные шторы приглушают уличный шум, и внешний мир уплывает куда-то далеко-предалеко.