— Ваша светлость проницательны. После пленения Лорендзаччо никто из погонщиков не соглашался вести обоз в Алессандрию. Синьор кардинал предложил мне взяться за это дело, что я и выполнил, в надежде поступить к вам на службу. Разрешите представиться, ваша светлость: капитан Беппо Фарфалла, командир трехсот всадников, расквартированных сейчас в Канталупо, к вашим услугам.
— Черт побери, как я могу взять вас на службу, когда нам здесь скоро нечего будет есть?
— Вы хотите дождаться, чтобы наступил голод? Синьор кардинал считает, что этого нельзя допустить.
— Мой братец собирается учить меня моему ремеслу?
— На этот счет у него существуют весьма ясные представления, — сказал, пожав плечами, мессер Беппо.
— Какие еще представления? — с досадой спросил Виньяте.
— Ну, например, он считает, что отправка в Алессандрию продовольствия столь же бессмысленна, как и муки данайцев 86.
— Данайцы? Кто это такие?
— Я надеялся, что вашей светлости известно об этом. Мне, к сожалению, нет. Я всего лишь процитировал слова синьора кардинала.
— Это намек на поведение язычников, взятый из Аполлодора 87, — объяснил монах.
— Выражаясь более простым языком, синьор кардинал имеет в виду, — продолжал Беппо, — что кормить вас — пустая трата средств, поскольку вы сидите здесь сложа руки.
— Что за глупости! — возмутился Виньяте. — Пускай он занимается мессами и молитвенником и не лезет не в свои дела.
— Он понимает в них больше, чем ваша светлость предполагает.
— В чем именно?
— В ратных делах, синьор.
Виньяте разразился неприятным хохотом, и его офицер присоединился к нему, однако на лице монаха читалось явное неудовольствие по поводу их пренебрежительного отношения к кардиналу.
— Он считает, что новости, которые я вам принес, должны подстегнуть вас к более решительным действиям, — без тени смущения продолжил Беппо.
— Черт бы побрал его наглость, и вашу тоже! Зачем меня подстегивать? Передайте ему, что я веду войну так, как считаю нужным. Если я не проявляю активности, значит, я просто жду своего часа.
— Угроза голода скоро выгонит вас отсюда, и вам придется приложить некоторые усилия, чтобы приблизить этот час.
Виньяте нахмурился, и в его глазах вспыхнул мрачный огонь. Наглость этого петушка совсем не нравилась ему.
Кондотьеры не часто позволяли себе вести с ним подобным образом.
— И какие же, позвольте спросить, усилия я должен приложить?
— Синьор кардинал считает, что вам следует атаковать штаб-квартиру Фачино в Павоне.
— Ну конечно; с таким же успехом я могу атаковать сидящего в аду сатану. Мы сделали уже четыре вылазки — и все они закончились провалом. Видит Бог, в этом не было моей вины.
— Вы уверены, ваша светлость? — тихо спросил мессер Беппо, слегка улыбнувшись.
— А вы что, сомневаетесь? — взорвался тиран Лоди, и его лицо стало фиолетово-бордовым. — Хотел бы я знать, кто осмелится усомниться в этом.
— Синьор кардинал. И он не просто позволил себе усомниться, а высказал твердое убеждение.
— И ваша дерзость, конечно же, согласны с ним?
— Что может сделать моя дерзость против фактов? — насмешливо проговорил Беппо, и все присутствующие с откровенным изумлением уставились на него. — Все эти вылазки совершались днем, на виду у противника, который всякий раз успевал стянуть свои войска туда, где его атаковали, поскольку кавалерия — ваша ударная сила — не может быть эффективно использована на такой местности. Синьор кардинал считает, что вам необходимо произвести вылазку под покровом ночи; это позволит вам достичь неприятельских линий прежде, чем ваше передвижение будет замечено.
Виньяте с откровенным презрением посмотрел на него и пожал плечами.
— Чисто поповский взгляд на войну, — только и сказал он.
Долговязый офицер взял на себя роль толкователя слов своего синьора:
— Подобная акция была бы возможна, если бы мы хотели вырваться из Алессандрии, оставив ее в руках Фачино. Но такие действия недостойны синьора Виньяте. — Он облокотился на высокую спинку кресла и примирительно добавил: — Только в случае крайней необходимости…
Но мессер Беппо, рассмеявшись, не дал ему закончить:
— А разве раньше такой необходимости не существовало? Все последние недели Фачино Кане фактически находился в вашей власти, но вы так ничего и не предприняли, чтобы воспользоваться этим.
Все трое изумленно уставились на него.
— Что вы сказали? — тихо произнес Виньяте. — Фачино Кане был в нашей власти?
— Именно так. Один смелый удар — и с ним покончено. Судите сами: его войска стоят на протяжении восемнадцати миль, и их отдельные группы разрежены. В Маренго, Ауларе, Касальбальяно и Сан-Микеле созданы опорные пункты…
— Это мы знаем.
— …Но Маренго и Сан-Микеле со вчерашнего дня ослаблены ради усиления участка между Ауларой и Касальбальяно, поскольку стало известно, что Алессандрия снабжается продовольствием именно с того направления. Однако Аулара и Касальбальяно расположены дальше всего от Павоне, штаб-квартиры Фачино и самого укрепленного опорного пункта.
В глазах Виньяте появился блеск. В конце концов, он ведь недаром был солдатом и начинал понимать, к чему клонит мессер Беппо.
— Да, верно, — пробормотал он.
— Если сильный отряд, действуя под покровом темноты, выйдет из северных ворот города, незаметно переправится через Танаро и затем, двигаясь вдоль реки, обойдет Павоне и нападет на нее, то расквартированные там войска Фачино будут разбиты, прежде чем к ним успеет подойти подкрепление. Можно не сомневаться, что Фачино и его главные помощники попадут в плен и, таким образом, осаждающая Алессандрию армия будет обезглавлена.
В комнате наступило молчание. Виньяте сгорбился в кресле, кусая свои толстые губы и осмысливая предложение.
— Черт возьми! — воскликнул он и вновь задумался. — Черт возьми! — еще раз воскликнул он и взглянул на своего долговязого капитана. Тот сжал рот и одобрительно кивнул.
— Неплохой план, — сказал он.
— Неплохой! — смеясь, отозвался Беппо. — Что можно придумать лучше в такой ситуации? Только так можно превратить поражение в победу.
— Вам известно, сколько людей у Фачино в Павоне? — спросил Виньяте, заметно воодушевленный уверенностью Беппо.
— Четыре или пять сотен, не больше; и если удастся застать их врасплох, то хватит и половины этого количества солдат, чтобы одолеть осаждающих.
— Зачем рисковать? Я возьму с собой шесть сотен.
— Значит, ваша светлость решились? — спросил долговязый офицер.
— Почему бы и нет, Рокко?
Рокко нерешительно потеребил свою бородку.
— Я чувствовал бы себя спокойнее, будь я уверен, что нам удастся скрытно совершить обходной маневр.
— Вас надо подстраховать, — подал непрошеный совет мессер Беппо. — Днем мои триста всадников переместятся в Пьетрамарацци, станут позади Павоне и в назначенный час атакуют Фачино с тыла, в то время как вы будете действовать с фронта.
— Но как мы разберем в темноте, кто есть кто? — спросил Рокко. — Наши и ваши люди могут принять друг друга за солдат Фачино.
— Этого не случится, если они наденут рубашки поверх своих доспехов.
— О Боже! — вздохнул Виньяте. — Вы, похоже, все предусмотрели.
— Я считаю, что только так можно добиться успеха.
Виньяте тяжело поднялся из-за стола.
— Хорошо, — решительно сказал он, — тянуть с этим делом нам не позволят наши желудки. Мы можем рассчитывать на вашу помощь сегодня ночью, капитан Фарфалла?
— При условии, что мы договоримся, — непринужденно ответил Беппо.
— Отнюдь не любовь к приключениям толкает меня на подвиги.
Эти слова сразу отрезвили Виньяте. Его глаза сузились, и от былого воодушевления не осталось и следа.
— Чего вы хотите за это? — спросил он деловито.
— Год службы для меня и моей кондотты с ежемесячным жалованьем в пятнадцать тысяч золотых флоринов.
— Боже Всемогущий! — воскликнул Виньяте и презрительно рассмеялся.
— И это все?
— Вашей светлости решать.
— Фантастика! Пятнадцать тысяч… И зачем мне ваша кондотта на целый год?
— Это условие послужит для обеих сторон гарантией договоренности.
— Десять тысяч флоринов за вашу помощь, — твердо проговорил Виньяте.
— Тогда я пожелаю вам доброго утра и откланяюсь, — так же твердо ответил мессер Беппо. — Я знаю цену себе и своим людям.
— Вы хотите воспользоваться моим затруднительным положением, — недовольно сказал Виньяте.
— Не забывайте, вы уже должны мне за одно то, что я, рискуя своей шеей, пробрался сюда.
Они торговались еще не меньше получаса, и само упрямство, с которым мессер Беппо отстаивал свои требования, свидетельствовало, казалось, о его благонадежности и добрых намерениях.
В конце концов таран Лоди уступил, и монах, выполнявший обязанности его секретаря, составил договор, который они скрепили своими подписями. С легким сердцем и в приподнятом настроении мессер Беппо позавтракал в компании синьора Виньяте и затем покинул город, чтобы отправиться к кардиналу Десане и сообщить ему о принятых решениях, а самому приготовиться к участию в их исполнении.
Стояло ослепительное утро; гроза так и не разразилась, и воздух был чист и прозрачен. В такое утро жизнь кажется прекрасной, и, возможно, поэтому мессер Беппо улыбался, уверенно входя в домик в Павоне, где находилась штаб-квартира Фачино.
Кондотьер сидел за обедом с тремя своими офицерами и графиней Беатриче и вопросительно взглянул на вновь прибывшего, когда тот подошел к незанятому месту у стола.
— Ты опаздываешь, Белларион. Мы заждались от тебя известий. Была ли ночью попытка провести обоз сквозь кордоны или нет?
— Была, — ответил Белларион.
— Удалось ли задержать его?
— Конечно. Однако все мулы и все припасы благополучно достигли Алессандрии.
Пять пар глаз изумленно уставились на него.