- Не могу поверить, неужели вы снова помогли Карлеалям и приняли их на свою планету?
- Нет-нет, я здесь ни при чём. Как ты уже верно заметила, я и так делаю слишком много. В конце концов, император я или дом милосердия? – Виталий усмехнулся. – Просто одна из фрейлин моей супруги – сестра лорда Эвела, то есть кузина покойного МакДжойна.
- То есть двоюродная тётка Сториана и Рикардо? Прошу прощения, покойного Рикардо…никак не могу привыкнуть, что его больше нет в живых. Каким бы он ни был до своей смерти, я помню его с самого раннего детства и не могу помнить о нём ничего плохого. Они всегда были у нас во дворце, Робин его обожал, как младшего брата…
- Давай не будем о грустном. Да, двоюродная тётка Сториана тайно приняла их под своё крылышко, но это не навсегда. Вряд ли она захочет опорочить своё имя и семью тем, что протежирует изгоев. Чтобы не быть разоблачёнными, им теперь постоянно придётся колесить по свету.
- Печальная участь. Но, хотя мой брат частично заслужил её, я буду молиться, чтобы это когда-нибудь кончилось, и моя надежда на то, что так и будет очень сильна. – Беллона прекратила разговор, так как они с императором дошли до собора и должны были пройти последние несколько десятков метров до алтаря. – Спасибо вам за всё, моей благодарности нет границ. Вы, действительно, приободрили меня и утешили. Я на самом деле очень хотела бы чем-нибудь отплатить вам за доброту и участие.
- Просто будь счастлива, Белл. Будь счастлива так, как Минерве не пришлось быть.
Беллона из последних сил сдержала подступившую слезу, и последние шаги они сделали молча, пока Виталий Дьюс не передал руку невесты жениху. Их пальцы встретились и на мгновение они посмотрели друг другу в глаза, после чего поспешно переключили своё внимание на алтарь и священника, совершающего над ними обряд. Девушка чувствовала рядом с собой уверенного и сильного мужчину, ей хотелось следовать совету, или правильнее сказать просьбе, императора – быть счастливой, быть таковой со своим законным супругом, так как иное она считала неприемлемым. Но как это можно было сделать, когда он больше не желал сделать её такой? От Лукаса веяло затаённой злобой, хотя внешнее спокойствие его было похоже на её – такая же натянутая улыбка, такие же внимательные ко всему происходящему глаза. Около часа они находились в нескольких сантиметрах друг от друга, слушая церемонию, отвечая на вопросы, которые им задавали, пока, наконец, на весь собор не прозвучало, ожидаемое всеми:
- Объявляю вас мужем и женой!
Снова зазвучала торжественная и возвышенная музыка органа, гости поднялись, а Беллона и Лукас соединились скромным поцелуем, после того, как обменялись золотыми кольцами.
Роскошные, огромные по размеру апартаменты были тщательно убраны и подготовлены для новобрачных. В вазах благоухали свежие цветы, в основном белые розы и лилии. Кровать была подогрета грелками, окна зашторены бело-синими занавесями, два камина с одной и другой стороны комнаты ярко пылали. Никаких излишков с намёком на интим, никаких эротических картин и гобеленов – всё в меру строго, но уютно по-королевски. Канделябры, дарящие приглушённый свет, ковры, в которых слегка утопали ноги и маленький столик с лёгкими закусками и чайничком с двумя чашками. Две служанки ещё взбивали подушки и наносили последние штрихи, когда две другие ввели в эти покои невесту. Время близилось к часу ночи. Официальное празднование закончилось в двенадцать, но по традиции новобрачным отводилось около часа на вечерний туалет. Беллона благоухала, как майский цветок. Множество умелых девушек, в том числе и её преданная Яна, трудились над тем, чтобы перед своим мужем она предстала совершенной, идеальной. У них это успешно получилось. Принцесса напоминала более картину или выточенную скульптуру, чем земное создание из плоти и крови. Её волосы свободно распустили и они каскадом спадали чуть ниже талии. На плечах держалась прозрачная, более воздушная, чем материальная ночная рубашка. Беллона, как зачарованная, разглядывала это чудо ткацкого искусства, пока её натирали всяческими маслами и духами в ванной комнате; тончайший узор из серебряной нити, словно это эльфы сплели паутинки и утреннюю росу, а не люди делали своими руками. Девушке поначалу было крайне неудобно расхаживать в таком виде даже при служанках, а уж представить себе, что её увидит в таком виде мужчина – хоть и законный супруг – было невозможно. Но всё-таки это испытание предстояло пройти. Беллона вспомнила, что однажды натолкнулась на Дерека Аморвила в одной сорочке, и это придало ей уверенности. Хотя та её сорочка была куда более закрытой и в сравнении с этой выглядела настоящим плотным плащом.
Одна из горничных – судя по всему старшая над другими – похлопала в ладоши и пошла прочь из покоев наследника и наследницы. Остальные последовали её примеру и оставили принцессу одну. Растерявшись, Беллона не знала куда себя деть; она то подходила к столику и думала что-нибудь съесть, но потом решала, что, пожалуй, не стоит, приближалась к кровати, но потом пугалась и отходила от неё подальше. Услышав когда-то, что в некоторых государствах есть обычай, когда родственники присутствуют при первой брачной ночи, девушка заранее осведомилась, нет ли на Гейтс ин Ливе тех же условий, но её успокоили, что здесь так уже давно не принято. Принцесса снова сделала круг по комнате и прислушалась, не идёт ли кто? Впрочем, кому сюда было идти, если не Лукасу? Но всё было тихо. Беллона подошла к одному из каминов и протянула руки к огню. В помещении было довольно тепло, но девушку иногда пробирал нервный озноб. Постояв некоторое время, принцесса не заметила, как ушла в себя, а, когда очнулась, то увидела на часах, что прошло десять минут. Попытавшись стряхнуть с себя набежавший на её рассудок туман, девушка набралась смелости и села-таки на кровать. Оглядевшись вокруг и не найдя ни книг, ни каких-либо других развлечений, Беллона забралась под тёплое одеяло, на котором был вышит герб Дьюс-Лоисов. Что ещё можно было делать? Только ждать. А ожидание всегда мучительно и томительно. Беллона вспомнила о том, что окна здесь расположены так же, как и в её спальне (которая теперь стала бывшей), то есть должны открывать вид на реку и часть набережной, которая находится чуть в стороне дворца. Поднявшись и выглянув за штору, девушка убедилась в своей догадке и замерла, очарованная огнями, отсвечивающимися в воде. Небо по-прежнему было чистым и расстилало перед взором звёздный ковёр, сияющий, сказочный. Крупная звезда мелькнула в черноте, бесконечно уходящей вдаль, и погасла. Упала. Беллона, скорее по привычке, чем из верования в подобное, загадала желание. Почему нет?
В этот момент за дверью раздались тихие шаги и девушка, со скоростью, которую только смогла из себя выжать, прыгнула под одеяло и замерла, словно каменное изваяние. Шаги приблизились, хотя громче не стали, потому что шедший шёл медленно и осторожно. Дверь приоткрылась, и из-за неё плавно появился принц Лукас. Беллона смело посмотрела ему в лицо, он ответил ей тем же, хотя остановился на пороге.
- Я думал, вдруг вы уже спите, поэтому старался не разбудить вас, – оправдал он свои нерешительные движения и тут же стал вести себя более расковано, хотя выглядело это не слишком естественным.
- Я не успела уснуть, потому что процедуры, которыми замучили меня служанки, затянулись дольше, чем ожидалось, и я сама буквально только что вошла сюда, – солгала Беллона и мельком посмотрела на часы. Она была здесь уже без малого сорок минут.
- Вот как? Ну что ж…- Лукас развёл руками, словно пытаясь предложить что-то, но тут же опустил их. – Даже не знаю, что и сказать.
- Зато я знаю, – девушка приосанилась и сцепила пальцы рук. Невольно в глаза бросилось золотое кольцо, украшающее безымянный палец и она на секунду потеряла нить своего монолога. – Я давно хочу с вами поговорить. Вы знаете о чём, поэтому избавьте меня от надобности долгой прелюдии.
- Я догадываюсь, какую тему вы хотите поднять, но я не желаю ничего слушать. Мне это не интересно, – отрезал принц – Я ничего от вас не требую и мне достаточно знать то, что я знаю. А ваши пустые оправдания и попытки выгородить себя меня утомляют.
- Что? Да как вы смеете? – Беллона в негодовании стукнула кулачками по одеялу. – Я не пытаюсь себя оправдать, потому что не нуждаюсь в этом! Я никогда не делала ничего, что противоречило бы законам чести и приличий, а вот вы оскорбляете меня, вашу супругу, и тем, невольно, оскорбляете себя!
- Я оскорбил себя уже тем, что женился на вас, а всё остальное я уж как-нибудь переживу! – Лукас подошёл к столику и, потрогав чайник, решил, что он уже остыл, поэтому передумал наливать себе.
- Если вы не выслушаете меня и не поверите мне, то я вас и близко к себе не подпущу! – Беллона натянула одеяло на себя ещё сильнее и гневно посмотрела на профиль мужа. Принц молча стоял в ногах кровати с опущенной головой, будто всё-таки хотел себе выбрать что-нибудь из закусок. Принцесса только сейчас отвела глаза от его лица и изучила его полностью, воспользовавшись повисшим молчанием. На Лукасе был бархатный великолепный халат, с отложенным в стороны воротником. Таким образом голая грудь молодого человека была немного видна, гладкая и мраморная. Руки его были скрещены на ней, и длинные красивые пальцы играли на рукаве, как на клавишах. Чёрные волнистые волосы до плеч, слегка падали на лицо, точёное и пышущее мужественной, жёсткой энергией. Он резко развернул всего себя в сторону новоиспеченной супруги. От этого его манёвра халат распахнулся ещё сильнее, явив под свет свой торс почти во всю ширину, от чего у Беллоны спёрло дыхание. Если и существовал когда-либо бог войны и любви в одном лице, то он сейчас был перед ней; принц был наполнен настоящей мужской сексуальной силой и от осознания этого Беллону охватил страх и паника, но даже они не смогли заставить её отвернуться. Похожий на древнего жреца, воина и короля, Лукас излучал такую первобытную притягательность, что укрыться от неё было невозможно. Словно тёмный демон инкуб явившийся из ниоткуда, наследник подошёл к алькову, в котором клубк