хожих, не видел ли кто трёх девушек, так-то и так одетых, на что получали либо соболезнующие улыбки, либо сожалеющие о том, что им вряд ли получится увенчать поиск успехом ответы. Один парнишка сообщил им, что карнавал будет продолжаться ещё два дня, и если им нужно кого-то найти, то им либо нужно вернуться вечером, либо забыть о своей потере. К этому времени город стал заполняться разнородным людом, от торговцев до дворян, от крестьян, подтянувшихся с окрестностей столицы, до богато разодетых купцов и банкиров, неторопливо едущих на какую-нибудь выгодную сделку. Стало ясно, что разыскивать одну леди, без имени и фамилии, бесперспективно.
Таким образом, Робин и Сториан, с пустыми руками, вернулись в Ордрад. Солнце согревающе светило, оплетая полуголые ветви потемневших перед зимой деревьев. Нещадно дул ветер. Молодые люди зябко пригибались к крупам своих лошадей, когда бывший принц, наконец-то, заметил, что забыл свой плащ в ресторане "Под каблуком".
- Ужасно не хочется возвращаться в это поганое место, но у тебя такой жалкий вид, что выбора я не вижу, – засмеялся князь, – дурачина ты, Роб. Вечно у тебя всё через одно место…
- Можно подумать, у тебя через другое… – юноша попробовал гордо распрямиться, что ему почти удалось. – К тому же, по сравнению с той богадельней, которую мы посещали перед этим, "Под каблуком" просто рай земной!
Не успел Робин поставить ногу, которую перенёс через порог публичного дома, на пол, как к нему подбежала официантка, с которой он пытался флиртовать этой ночью.
- Доброе утро, господин Роджер, вы снова к нам, – в меру своих возможностей мило улыбнулась она.
- Эм…- Сториан толкнул его по плечу, напоминая, что они здесь по делу и им нужно быстрее возвращаться в имение баронессы Лонгольд, чтобы успокоить товарищей. – К сожалению - нет, как-нибудь в другой раз. Я тут просто плащ забыл, а погода, знаешь ли, всё хуже и хуже. Вот и вернулся за ним.
- Держите, – девушка протянула руку, которую держала за спиной. В ней было то, за чем Робин, собственно, приехал.
- О, какая ты расторопная и предусмотрительная…э…
- Кэт, – слегка сведя брови к переносице, напомнила официантка.
- Да-да, я, разумеется, помню, – тепло погладил её по щеке молодой человек, – просто после всего выпитого ночью, мой язык никак не может придти в прежнее состояние и говорить без запинок, Кэтти.
- Скажите, а это не вас, случайно, называют Роджером Феерическим? – девушка выжидающе посмотрела на Робина. Тот, едва не открыв рот от изумления, оглянулся на Сториана. Князь отпихнул друга назад и занял его место.
- Да, это именно он, а что?
- Некоторое время назад привезли записку, просили ему её передать.
- Кто привёз? Как они выглядели? – в форме допроса продолжил МакДжойн, отчего официантка слегка испугалась.
- Это был мужчина, один, ничем не примечательный. Скорее всего, чей-то слуга или наёмный посыльный, – протараторила она без остановки.
- Где записка? Неси сюда! – благодаря умению Сториана отдавать не обсуждаемые приказы, Кэт мигом сбегала куда-то и принесла листок, сложенный вдвое и залепленный красным воском без какой-либо печати. На нём игривым женским почерком было указано "Роджеру Феерическому".
Робин оторвал восковую кляксу и вместе с другом побежал глазами по строчкам. Их оказалось всего две: "Если хочешь увидеть меня, будь этой ночью на западной окраине Ордрада. Я буду одна. Ты тоже будь один. Не твоя Феирина". Молодые люди подняли взгляды и уставились друг на друга.
- Что она от тебя хочет?
- Понятия не имею, но, судя по всему, пока она меня выдавать не собирается, – почесал затылок Робин.
- Не знай я, что у тебя на данный момент за душой ни гроша, подумал бы, что тебя шантажируют или хотят ограбить. – Сториан с минуту помолчал. – Но то, что она не сдала тебя сейчас, не говорит о том, что она не сдаст тебя этой ночью.
- Для чего ей это? Брось…
- Но мы ведь не знаем, кто она и какой зуб на тебя точит. Один ты не поедешь! И не скажи ещё, что ты поверил, что она прибудет на место встречи в одиночестве.
Робин молча повернулся к Кэт и сунул ей монету.
- Спасибо, милая, до встречи!
- Господин, - окликнула она его, не дав так быстро уйти, – а почему вас называют феерическим?
- Догадайся! – подмигнул он девушке, от чего та раскраснелась. Наклонившись к ней, он напоследок шепнул. – Но, так, на всякий случай, я как-нибудь загляну к тебе, чтобы продемонстрировать наверняка. Не люблю пустословить.
Запрыгивая в седло, МакДжойн сокрушёно покачал головой.
- Вечно на тебя, Роб, весь сброд вешается. Ты бы хоть иногда свою сексуальность укрощал, а то скоро за тобой будут бегать целые толпы и начинаться массовые беспорядки везде, где ты появляешься.
- Не завидуй. Я же не виноват, что ты отпугиваешь их своей агрессией. К тому же, у меня баб и голубых кровей хватало, – вздёрнул нос бывший принц, – но от них хлопот больше. Не мне тебе рассказывать…
- О да, не могу отрицать. Эти аристократки и дамы из высшего света считают себя богинями, слова не скажи поперёк, а сами такие же дуры, как свинарки и молочницы. – Сториан резко посерьёзнел и Робин догадался, о чём тот задумался, но не стал прерывать его думы, пока тот сам снова не заговорил. – Лучше давай обсудим, как нам поступить дальше. Если мы сейчас отправимся в имение, то приедем туда только к вечеру и не успеем на свидание с этой сумасшедшей. Если мы туда не поедем, то к вечеру Эрик, Ром и Сантьяго будут здесь во всеоружии и наделают шума, который нам не нужен.
- Езжай к ним, а я останусь, – твёрдо сказал юноша.
- Что? Ну нет, я не оставлю тебя. Это же почти стопроцентная ловушка!
- Я приказываю тебе ехать, – принципиально заявил Робин, – не забывай, что я твой принц, и если ты всё ещё дорожишь своей дворянской честью, то подчинишься мне. Я сниму комнату в какой-нибудь дешёвой гостинице и наберусь сил к ночи, что бы меня ни ждало. А я всё-таки верю в лучшее. Не теряю надежды, что не только прислуга и челядь жаждет от меня любовных утех, но и мало-мальски состоятельные леди.
- Может, не будешь так глупо рисковать? – Сториан всё ещё сомневался.
- Ждите меня завтра к обеду, а если я не вернусь, то тогда уж что-нибудь предпримите.
- Завтра в обед мы будем ждать тебя уже здесь. Не зачем терять столько времени. – Друзья пожали друг другу руки. – И, Роб, если уж с тобой что сотворят, ты оставь какие-нибудь опознавательные знаки, где тебя нужно будет искать…
- Не волнуйся, не первый день живу на свете!
Робин снял маленькую комнатушку под крышей старого здания в западном районе города. Стоило ему увидеть убогую койку с тонким, дохлым матрацем, как его срубило в сон, и он повалился на представшее перед ним ложе. Не спав почти сутки, и проведя всё это время довольно бурно, молодой человек погрузился в глубокие и долгие объятья Морфея. Поглотившая чернота окружила его заботливой тишиной, в которой было глухо, словно в заколоченном ящике, выложенном изнутри подушками. Когда его глаза распахнулись, голова ощущалась немного чугунной, а в крошечном окошке, прорубленном в наклонном потолке, виднелся закат. Робин медленно поднялся, ожидая, что какая-нибудь часть его тела вот-вот скрипнет. Тщательно восстановив в памяти, что и как было, он пожалел, что заранее не побеспокоился о том, чтобы, проснувшись, обнаружить под рукой бокал вина или хотя бы кувшин холодной воды. На стенах не было даже осколочка зеркала. Робин накинул плащ и спустился на улицу, которая неприветливо обдула его порывом злого ветра. До ночи ещё оставалось два-три часа, хотя какое именно время подразумевала "Феирина" было до конца не ясно. Найдя цирюльню, молодой человек радостно отдал себя в руки одного из брадобреев, закрыв глаза и вспомнив, каково это – быть принцем. Обхождение и запахи дешёвой парфюмерии немного отвлекали от мечтаний, но всё равно было довольно приятно. После процедуры, решив, что ему всё ещё нужно чем-то себя занять, Робин вернулся в дом, на чердаке которого нашёл временное жильё, и попросил мужчину, который вручил ему ключ от той комнаты, чтобы ему нагрели воды и нашли, где бы принять ванную. Несмотря на заверения, что денег у него хватит, чтобы оплатить подобные услуги, юноше в руки сунули корыто, ковш, и указали на печь и колонку во дворе. Подобного Робин не мог представить себе никогда в жизни. Примерно таким, возможно, ему виделся ад, которым пугали грешников. Даже в поместье тёти Ромуальда было несколько верных и молчаливых слуг, которые готовили, убирались и занимались всей грязной работой. Но, поскольку ещё хуже для Робина было осознать, что он явится на свидание к неизвестной даме немытым, молодой человек пошёл к железной, не вызывающей восторга колонке с тугой ручкой, и, не раз обрызгавшись ледяной струёй, добыл себе ведро воды, которое с самодовольным видом поставил на огонь, слава богу, разведенным кем-то до него. Проклиная своё джентльменство, Робин, после долгих мучений, принял душ, и облегчённо отправился на встречу, которую ждал, подобно тому, как маленькие дети ждут новогодних чудес.
Выехав по дороге на выезд из Ордрада, Робин достиг того места, где более-менее приличный путь кончался, и начинались сельские ухабы. Прикинув, что солнце село именно в этом направлении, юноша успокоил себя, что находится в верном месте – на западной окраине города. В округе уже была почти полная темнота. Прямо и справа был лес, а по левой стороне шёл плетень, огораживающий пастбище. Оно было пустым, так как на приближающуюся зиму весь скот уже загнали по конюшням и коровникам. Никогда не считая себя трусом или слабаком, Робин признал, что ему становилось не по себе, и хотелось поскорее покинуть это место, где до горизонта не было ни единой живой души или хотя бы фонаря. С каждой минутой становилось всё более холодно и промозгло. Моросил мелкий дождь, который не мочил одежду, но ужасно раздражал. Когда Робину стало надоедать восседать на коне, словно безмолвная статуя, он сам себе сказал, что пробудет здесь ещё пять минут, а потом уедет, потому что, чёрт возьми, это уже становилось похоже на плохой розыгрыш. Именно тогда, чуть впереди по сельской дороге, мелькнула тень.