При мысли о Стелле Беллона вспомнила свой сон. Давно ей уже не снились отчётливые и запоминающиеся картины, но сегодняшнее сновидение было своей реалистичностью похоже скорее на мираж, чем на ночные грёзы. С одной стороны он был тревожным и мрачным, но с другой – что-то в нём завораживало и хотелось посмотреть его ещё раз. Девушка видела тёмную женщину; тёмные волосы, тёмные одежды и вокруг темнота, так что невозможно чётко разобрать черт её лица. Эта дама говорила об Олтерне и голос её был именно таким, каким принцесса себе могла представить голос Стеллы Нордмунской. Хотя что-то в ней напоминало и тётю Минерву, которую Беллона также видела только на портретах. И этот слитный образ двух давно умерших, но до сих пор многих волновавших женщин, настойчиво что-то твердил девушке, не то отговаривая, не то, напротив, упрашивая её отправляться на Олтерн.
Беллона услышала, как её кто-то зовёт, и вернулась из глубины своих размышлений на поверхность. Из-за стола уже все расходились, а к ней обратилась королева-мать – Билли Айкар.
- Не проводишь ли ты меня до моих комнат? – пожилая женщина смотрела на неё своими добрыми и мудрыми глазами, которым невозможно было отказать, да и не хотелось. Девушка иногда заходила к ней для милой беседы за чашкой чая, поэтому просьба была вполне обычной. Билли редко когда себя хорошо чувствовала, поэтому общаться с ней получалось не часто. Беллона с радостью воспользовалась моментом.
- Конечно, ваше величество, с удовольствием. – К тому же, Лукас всё равно был занят приготовлениями к отъезду и кроме как шить, читать и вышивать, девушке нечего было делать. Когда принцесса подошла и взяла королеву-мать под руку, та шепнула ей:
- Мне было бы очень приятно, если ты станешь называться меня просто "бабушка", как это делает Лукас.
- О, сочту за честь…- щёки Беллоны покрылись розовым румянцем. – У меня почти никогда не было бабушки. Одна живёт слишком далеко и я не видела её с тех пор, как была совсем маленькой, а со второй мне удалось пообщаться совсем немного. Хотя я очень люблю и ценю мою бабушку Викторию, боюсь, увидеться нам теперь когда-либо не суждено.
- Нам с тобой не предугадать свою судьбу. Возможно, ещё год назад, ты не знала, что будешь здесь. А сейчас ты, точно также, не знаешь, где будешь через год. Всё это не в наших руках. – Билли медленно шагала, слегка опираясь о девушку. – Теперь ты одна из нас, часть нашей семьи и я хочу, чтобы мы жили дружно и мирно. Что бы там ни думала и ни пыталась делать Фрида.
- О, вы знаете…
- Да. Несмотря на то, что я большую часть времени провожу у себя взаперти, я знаю, что тут творится. Фрида слишком горда, щепетильна и до самозабвения любит Лукаса. Если бы я могла уделять внимание делам – я бы немного осадила её, но у меня на это не осталось сил. А Фрида, помимо её отрицательных человеческих качеств – прекрасная правительница и великолепно справляется с хозяйством Гейтс ин Лива, поэтому я не могу отодвинуть её от власти. Да, это трон моего сына, но он бы не сладил и с половиной тех задач, которые решает его супруга.
- Я заметила, что у короля Руслана нет тяги к политическим играм, – улыбнулась Беллона.
- Вот-вот, – Билли перевела дыхание и продолжила, – Лукас подаёт большие надежды. И ты очень умная девочка. Я бы хотела дожить до того времени, когда будет ваша коронация.
Девушка предпочла не комментировать эту фразу, поскольку знала, что коронация произойдёт только после рождения очередного наследника.
- Боюсь, как королева я многим придусь не по душе, – туманно заметила Беллона.
- О чём ты?
- Хотя бы об Олтерне. – Увидев в глазах Билли искренний интерес, принцесса продолжила: – Король Элиос пригласил на свой юбилей Лукаса… без меня…
- Неужели посмел? – не то возмущённо, не то с издевкой в сторону короля Олтерна заметила королева-мать.
- Посмел, бабушка.
- Ну и что же? Ты, я надеюсь, всё равно едешь?
- Лукас настаивает на этом, но я полна сомнений.
- Какие ещё сомнения? – пожилая женщина рассекла ребром ладони воздух, словно обрубив всю нерешительность. – Всякая жена обязана сопровождать своего мужа при любых условиях. И если тебе не пришло приглашение лично – восприми это как то, что тебя с твоим супругом уже считают одним целым и не считают нужным разделять приглашение.
- Однако не наглостью ли будет моё появление там…
- Наглостью называется их поведение. А ты поступаешь согласно совести и обычаям, более древним, чем принятые ими правила. Вот что я тебе скажу: если тебя не позвали, это совсем не значит, что тебе запретили туда приезжать. Ясно?
- Ясно. – Беллона, приободрённая разговором, поцеловала Билли в щёку, так как они уже дошли до её покоев, поблагодарила её за поддержку и попрощалась.
Принцесса вспомнила совет Виталия Дьюса, когда тот говорил, что ей нужно появляться в свете после того, как её пытались опорочить. Да, прятаться и подчиняться – удел слабых, а она из рода Карлеалей. И она занимает место в обществе не потому, что стала наследницей Гейтс ин Лива, а потому что оно положено ей по праву рождения, как дочери Робина Третьего. Достаточно унижений и попыток приспособиться. Лукас на её стороне, сам император на её стороне! Что ещё нужно для того, чтобы идти по жизни с высоко поднятой головой? Пожалуй, согласие с самой собой, а этого можно достигнуть с помощью самоутверждения. "Что ж, Олтерн, жди, – твёрдо кивнув самой себе, подумала Беллона, – я приеду к тебе. Слишком уж долго я мечтала там оказаться и слишком много мне нужно тебе вернуть плохого, что ты пытался мне сделать и сделал".
Войдя в свои с мужем покои, она нашла там его самого. Лукас отложил какие-то документы и протянул ей руку.
- Судя по твоему лицу, ты, наконец-то, стала так же решительно настроена, как и я сам?
- О да, – улыбнулась Беллона. Ощущая крепкую и любящую ладонь, охватившую её собственную, принцессе весь мир стал нипочём. – Я настроена очень решительно.
Глава XXV
Мажордом дворца Назаровых распинался и извинялся, но утверждал, что сделать ничего не в силах. Все покои, каждая комната и закуток были распределены задолго до празднества, согласно количеству приглашённых, и найти место ещё хоть для одного человека было невозможно, даже если бы он очень, очень этого хотел. Точнее, он, несомненно, и так этого желает больше всего на свете, но обстоятельства…
Лукас почти дышал огнём, как ангел мести или какое-то злое чудовище, но добиться своего не мог. Потребовав аудиенции у короля Элиоса, он услышал в ответ, что у правителя Олтерна времени нет до самого своего дня рождения, которое будет через два дня. Надо же было попасть в такую трясину козней его матери и её любезного монаршего друга! Как они хорошо спланировали, что Беллона всё равно окажется не у дел! Наследник посмотрел на молодую супругу и на брата. Как далеко зашла королева Фрида в желании насолить невестке, если подставляет под удар даже лицо Гейтс ин Лива! Она ведь, скорее всего, догадывается, что Лукас пожертвует удобствами брата ради девушки. Впрочем, она знала и о благородстве Беллоны, которая категорически отказалась воспользоваться местом Ника и оставлять того на ночлег незнамо где.
- Белл, пойми, Ник мужчина и ему будет легче как-то устроиться до того, как я во всём разберусь с королём Элиосом, – молодой человек безрезультатно пытался уговорить жену последовать с ним в выделенные ему с братом покои.
- Нет, я не стану этого делать, – принцесса отстранилась ближе к стене, чтобы не мешать снующим туда-сюда людям, которыми были забиты все залы и коридоры дворца. Она от силы раз или два в жизни видела такое столпотворение, поэтому немного терялась и не могла сосредоточиться на своей проблеме среди массы народа, которой толи не было дела до них, толи наоборот, всем было интересно, что же не заладилось у принцессы Феира, но они умело создавали равнодушный вид. – К тому же, Доре и Яне всё равно тоже нужно найти место…
- Они могут приютиться у нас в комнате, а если там будет слишком мало места – они всего лишь фрейлина и служанка, и могут немного потерпеть отсутствие уюта. – Лукас терял терпение, но ещё держал себя в руках.
Беллона похлопала по руке Дору, окончательно дав понять, что никуда не пойдёт и примет тот удар, который предназначался именно для неё. Младший принц молча стоял за спиной брата и ждал его распоряжений. Он сам попытался уговорить девушку, но это было бесполезно. В плане упрямства с ней мог соперничать если уж ни другой Карлеаль, то только Лукас.
- Не заставляй меня тащить тебя силой. Ты ведь представляешь, какой из этого позорный скандал выйдет? – молодой человек угрожающе сделал шаг в её сторону, но Беллона предусмотрительно отступила от него, пока он ещё говорил, потому что уже немного научилась предугадывать поступки мужа. – Поверь, мне будет всё равно, что обо мне скажут…
В этот момент по толпе прошёл шёпот и все как будто стали тише и замедленнее. Спешившие и торопящиеся придворные короля Элиоса и королевы Эстель, которые до этого беспардонно толкали друг друга, плавно остановились и расступились перед кем-то. Заинтересованная Беллона выглянула через плечо вставших рядом мужчин и женщин. В дверях зала, в великолепном фиолетовом платье, вышитом золотом и аметистами, сверкая улыбкой и не менее сверкающими глазами, появилась Матильда фон Даберлёф. Вернее Льюмен. Обмахивая себя огромным, но невесомым веером из страусиных перьев с грацией богини, она лениво, но до боли быстро для тех, кто ею восхищался, проходила по образовавшейся между людьми пустоте.
Беллоне показалось, что она либо переместилась во времени, либо забыла, где находится. Столько воспоминаний нахлынуло на неё при виде этой дамы из, казалось далёкого, прошлого! Сколько презрения они испытывали друг к другу при Феирском дворе, как недолюбливали друг друга! А сейчас, услышав завистливое шептание модниц и кокеток и возбуждённые вздохи мужчин, принцесса сама на миг восхитилась этой девушкой и затаила дыхание, наблюдая, как она приближается в их сторону. Не прошло и полминуты, как Матильда очутилась перед наследниками Гейтс ин Лива и опустилась в реверансе.