Работа Русского Политического Совещания и Русской Политической Делегации до настоящего времени не была предметом отдельного исследования в отечественной историографии. Нередко при характеристике их деятельности повторяется негативная оценка, данная генералом Деникиным, делается акцент на «масонском характере» членства его участников. Более объективно оценивал работу Совещания и Делегации С. П. Мельгунов. Он считал, что, несмотря на неудачные попытки «достучаться» до европейских и американских политиков, РПС не только оказало реальную помощь российскому Белому движению (особенно в военном отношении), но и позволило осуществить, хотя и незначительно, координацию белых правительств и белых фронтов, как в общероссийском, так и в международном масштабе. Показательна оценка РПС и РПД, данная российским дипломатическим представителем в Стокгольме К. Н. Гулькевичем: «Счастливое объединение русского военного дела за границею в Комиссии генерала Щербачева, сотрудничество в Париже ради блага родины «остепенившихся террористов» (Савинкова. – В.Ц.), и министров, честно потрудившихся для России в царствование покойного Государя (Сазонова. – В.Ц.) впервые явили союзникам наличность у русских достаточно сильного чувства любви к Родине, чтобы в минуту опасности забыть взаимные счеты (31).
Подводя итог обзору эволюции политического курса Белого движения в отношении Зарубежья за 1918–1919 гг., уместно выделить очевидное стремление защитить национальные интересы российской государственности в Европе и мире. Существование своеобразного «дипломатического фронта Белого движения» обеспечивало – с той или иной степенью эффективности – сохранение позиций России на западных границах по отношению к «славянским государствам», на Юге – по отношению к государствам Закавказья, на северо-западе – по отношению к Прибалтийским республикам и Финляндии, на Дальнем Востоке – в отношении Китая и Японии. Политический курс во внешней политике, конечно, не мог не корректироваться под влиянием изменявшихся после 1917–1918 гг. условий, прежде всего, под влиянием т. н. всеобщей демократизации. Представляется возможным выделить несколько периодов в истории внешнеполитического курса Белого движения (непосредственно не связанных с периодизацией Белого движения в России). Первый период: октябрь 1917 г. – ноябрь 1918 г., – характеризуется довольно слабой организацией дипломатических представительств России, отсутствием должной координации усилий между ними и поиском в самой России центра, вокруг которого было бы возможно объединиться. В то же время сохранялась безусловная верность союзническим обязательствам, а «борьба с большевизмом» воспринималась как часть «борьбы с германизмом» – продолжением военных действий на фронтах Первой мировой войны. Второй период – череда несбывшихся надежд, – продолжался с ноября 1918 г. по февраль/март 1919 г. Окончание войны в Европе пробудило надежды на поддержку усилий белых армий в виде расширения вооруженного участия стран Антанты в российской гражданской войне, военной интервенции. С полным основанием российские белые правительства надеялись на участие в мирной конференции и в создании новых институтов международного права, в частности, в Лиге Наций. Однако неудачи французского десанта в Новороссии и явное игнорирование российской делегации в Париже, при считавшемся недопустимом и оскорбительном призыве к «примирению с большевиками» на Принцевых островах, вызвало скорое разочарование в намерениях союзников поддержать Белое движение. Наступил третий период – март/апрель – сентябрь/октябрь 1919 г. Очевидная бесполезность военной интервенции при сохраняющихся намерениях «принять участие» в становлении послевоенной Европы способствовала мнению, что «помощь Запада» должна носить исключительно равноправный, партнерский характер и ни в коей мере не должна приводить к какой бы то ни было «зависимости» от него. «За помощь – ни пяди русской земли», – слова из декларации генерала Деникина, лучше всего отражавшие эти настроения. «Борьба с большевизмом» должна была вестись исключительно силами белых армий, которым следовало оказать помощь военным снаряжением и, при необходимости, финансами и продовольствием. Отражением этих настроений стало также безуспешное стремление добиться международного формального признания Верховного Правителя России и Российского правительства в качестве единственно законной, правопреемственной власти в России. Показательно и то, что лидеры союзных держав сами отказались от идеи создания коалиционно-компромиссной власти, выраженной в предложении Совещания на Принцевых островах, и вполне допускали возможность такого признания. Четвертый период: октябрь 1919 г. – февраль/март 1920 г. – доказал тщетность надежд на международное признание и сколько-нибудь значительную материальную поддержку от союзников. Зародились планы совместных военных действий со славянскими государствами, проекты сотрудничества с САСШ или даже с «новой Германией». Но решающим фактором в этом периоде стало крушение белых фронтов, переход Белого движения на окраины бывшей Российской Империи.
1. ГА РФ. Ф. 446. Он. 1. Д. 14. Лл. 26–29; Ф. 17. Он. 1. Д. 10. Л. 151; Организация власти на юге России в период гражданской войны // Архив русской революции, т. 4, 1922, с. 241–243. Вынавер М.М. Указ, соч., с. 28–34, 227–228; Переписка белых вождей и пр. документы // Белый архив, т. 2–3, Париж, 1928, с. 187–188, 190–191; Накануне перемирия // Красный архив, т. 4 (23), М., Л., 1927, с. 212–215; Михайловский Г.Н. Указ, соч., с. 6; Черчилль У. Мировой кризис. М. – Л. 1932. С. 103–104; Лукомский А. С. Воспоминания, т. 2. Берлин, 1923, с. 245–246.
2. ГА РФ. Ф. 5805. Он. 1. Д. 487. Лл. 2–3, 30; Ф. 5867. Он. 1. Д. 16. Лл. 62–66; Ф. 193. Оп. 1. Д. 9. Лл. 12–15; Ф. 6851. Оп. 1. Д. 6; Винавер М.М. Указ, соч., с. 29, 32–33; Лукомский А. С. Указ, соч., с. 259–260.
3. ГА РФ. Ф. 5805. Он. 1. Д. 487. Лл. 27, 37, 45–46; Ф. 193. Он. 1. Д. 9. Лл. 16–23; Ф. 5936. Оп. 1. Д. 10. Лл. 1–2; Ф. 4648. Оп. 1. Д. 1. Л. 46; Голос Всероссийской власти, Гельсингфорс, 1919, Вып. 2, с. 23–27.
4. ГА РФ. Ф. 6094. Он. 1. Д. 223. Л. 60; Ф. 454. Он. 1. Д. 8. Лл. 2–4; Ф. 4648. Он. 1. Д. 13; Ф. 193. Оп. 1. Д. 9. Лл. 17–21 об.; Сазонов С.Д. Воспоминания, Париж, 1927, с. 315; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 44, 30 апреля 1919 г.
5. ГА РФ. Ф. 446. Оп. 2. Д. 66. Лл. 59, 65; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 25, 27 сентября 1918 г.; Мареулиес М. С. Год интервенции. Кн. 2. (апрель – сентябрь 1919 г.). Берлин, 1923, с. 12–13, 27.
6. Серебренников И. И. Мои воспоминания. Т. 1. Тяньцзинь, 1937, с. 189–190; Черчилль У Указ, соч., с. 104–105; ГА РФ. Ф. 6028. Оп. 1. Д. 5. Лл. 1–2; Д. 8. Лл. 1–3;
Д. 10. Лл. 1–5 об.; Д. 11а. Лл. 1–6; Д. 12а. Лл. 1–4; Д. 16. Лл. 1–4; Д. 17. Лл. 1–9 об.; Д. 18. Лл. 1–2; Д. 21. Лл. 1–2 об.; Д. 23. Лл. 1–2; Д. 27. Лл. 1–3; Д. 29. Лл. 1–9; Д. 31. Лл. 1–4.
7. ГА РФ. Ф. 5805. Оп. 1. Д. 487. Лл. 12–13; Ф. 454. Оп. 1. Д. 45. Лл. 10–11; Ф. 5827. Оп. 1. Д. 126. Лл. 14–16; Ф. 193. Оп. 1. Д. 9. Лл. 96–98 об.; 59–66; Русское дело, Омск, № 16, 24 октября 1919 г.; Русская жизнь, Гельсингфорс, № 95, 30 июня 1919 г.; Михайловский Г.Н. Указ, соч., с. 62; Сазонов С.Д. Указ, соч., с. 24–25; 55, 346.
8. ГА РФ. Ф. 5936. Оп. 1. Д. 430. Лл. 1–6; ВинаверМ.М. Указ, соч., с. 111–112; Грэвс У. Американская авантюра в Сибири (1918–1920). Москва. 1932, с. 129–132.
9. ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 262. Лл. 171–172 об. Ф. 5936. Оп. 1. Д. 43. Л. 5; Сазонов С.Д. Указ, соч., с. 125–126; 333–334; Русская жизнь, Гельсингфорс, № 100, 5 июля 1919 г.; Постановления съезда земских и городских самоуправлений всего Юга России, состоявшегося в г. Симферополе 30 ноября – 8 декабря 1918 г., Симферополь, 1919, с. 15–16; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 44, 30 апреля 1919 г.
10. ГА РФ. Ф. 5805. Оп. 1. Д. 487. Лл. 30–33; Ф. 446. Оп. 1. Д. 14. Лл. 32 об. – 33; Ф. 6851. Оп. 1. Д. 30. Лл. 3–4; Письмо Авксентьева к эсерам юга России // Пролетарская революция, № 1, 1921, с. 119–120; Маргулиес М. С. Год интервенции. Кн. 1, Берлин, 1923, с. 347; Кн. 2. Берлин, 1923, с. 47–48, 53, 68, 74; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 35, 19 февраля 1919 г.; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 44, 30 апреля 1919 г.
11. Голос Всероссийской власти. Гельсингфорс, Вып. 2, 1919, с. 19–23; Из архива организаторов гражданской войны и интервенции в Советской России // Исторический архив, № 6, 1961, с. 69–72, 74–75, 77–79; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 40, 24 марта 1919 г.; Миленко Г.Л. Российское Правительство и его задачи, Омск, 1919, с. 31–37.
12. ГА РФ. Ф. 5805. Оп. 1. Д. 487. Лл. 53, 56–57; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 35, 19 февраля 1919 г.; № 43, 22 апреля 1919 г.; Маргулиес М. С. Указ. соч. Кн. 2. с. 69.
13. О проекте совещания на Принцевых островах: ГА РФ. Ф. Varia. Оп. 1. Д. 127. Лл. 35, 50–50 об.; Ф. 6028. Оп. 1. Д. 29. Лл. 1–9; Д. 33. Лл. 1–3; Ф. 4648. Оп. 1. Д. 1. Лл. 31–32; Ф. 5913. Оп. 1. Д. 265. Лл. 28–29; Южные Ведомости, Симферополь, № 27, 5 февраля 1919 г.; Документы внешней политики СССР. Т. II, М., 1957, с. 57–60; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 32, 27 января 1919 г.; № 35, 19 февраля 1919 г.; № 37, 3 марта 1919 г.; № 46, 20 мая 1919 г.; Маргулиес М. С. Указ. соч. Кн. 1, с. 196–197, 217, 262; Черчилль У. Указ, соч., с. 110–112.
14. ГА РФ. Ф. 5827. Оп. 1. Д. 133. Лл. 1–4; Ф. 5867. Оп. 1. Д. 16. Лл. 3–5; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 46, 20 мая 1919 г.; № 51, 10 июля 1919 г.; Черчилль У. Указ, соч., с. 116–118; Вестник Северо-Западной армии, Ямбург, № 17, 12 июля 1919 г.; Русская жизнь, Гельсингфорс, № 93, 27 июня 1919 г.; Маргулиес М. С. Указ, соч. Кн. 2. с. 71, 82–84.
15. ГА РФ. Ф. 5805. Оп. 1. Д. 487. Лл. 65–66; Ф. 4648. Оп. 1. Д. 1. Лл. 39–40; 50–51; Ф. 5827. Оп. 1. Д. 133. Лл. 5–6; Из архива организаторов гражданской войны и интервенции в Советской России // Исторический архив, № 6, 1961, с. 85–88, 92–95; Русское дело, № 3, 8 октября 1919 г.;