С Дона сразу пришла поздравительная телеграмма Каледина: «Лично от себя и от всего Донского войска сердечно поздравляю с избранием на почетный и трудный пост. Шлю привет Вам и Оренбургскому войску с пожеланием дружной и совместной работы на пользу войска и всего казачества». 7 октября Дутов выехал в Петроград для передачи своей должности председателя Совета Союза Казачьих Войск и доклада Временному Правительству о положении дел в Войске. Вскоре в столице он был утвержден в атаманской должности и произведен в полковники.
Октябрь 1917-го – очередная веха стремительного взлета Дутова: он превратился в крупномасштабную фигуру, известную по всей России и популярную в казачестве, хотя и воспринимавшуюся последним неоднозначно. В течение 1917 года он выработал в себе волю к борьбе, стал и более требователен к себе, и более амбициозен. Возможно, не последнюю роль в его взлете сыграло зародившееся в нем после Академии чувство неудовлетворенности собой, желание перебороть допущенную в его отношении при «старом режиме» несправедливость. Итак, Дутов в 1917 году – фигура, созданная революцией. Однако позднее, благодаря тому размаху, который приобретет его деятельность во время Гражданской войны, Дутов в общественном сознании превратится в фигуру, созданную контрреволюцией.
В Петрограде Дутов получил назначение Главноуполномоченным Временного Правительства по продовольствию по Оренбургскому Казачьему Войску, Оренбургской губернии и Тургайской области с полномочиями министра. Именно Дутову, по свидетельству генерала И. Г. Акулинина, принадлежала идея проведения в Петрограде 22 октября 1917 года, в день Казанской иконы Божией Матери, общей демонстрации всех казачьих частей петроградского гарнизона. Ленин опасался, что эта демонстрация сорвет его планы захвата власти, однако Временное Правительство само не позволило провести шествие. С захватом власти большевиками Совет Союза Казачьих Войск перестал играть сколько-нибудь значимую роль, а в начале декабря 1917 года подвергся разгрому.
26 октября 1917 года Дутов вернулся в Оренбург и приступил к работе по своим должностям. В тот же день он подписал приказ по Войску о непризнании насильственного захвата власти большевиками в Петрограде: «В Петрограде выступили большевики и пытаются захватить власть, таковые же выступления имеют место и в других городах. Войсковое Правительство считает такой захват власти большевиками преступным и совершенно недопустимым. В тесном и братском союзе с правительствами других казачьих войск Оренбургское Войсковое Правительство окажет полную поддержку существующему коалиционному Временному Правительству. В силу прекращения сообщения и связи с центральной Государственной властью и принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства, Войсковое Правительство ради блага Родины и поддержания порядка, временно, впредь до восстановления власти Временного Правительства и телеграфной связи, с 20-ти часов 26-го сего октября приняло на себя всю полноту исполнительной Государственной власти в войске. Войсковой Атаман, Полковник Дутов».
Если не считать кратковременной борьбы с большевиками в районе Петрограда и в Москве в конце октября 1917 года, получается, что Дутов первым в России поднял знамя сопротивления. Несколько позже Дутова заявил о непризнании большевицкого переворота Атаман Каледин. Затем образовался очаг борьбы в Забайкальи, где во главе движения стал есаул Г. М. Семенов. Впрочем, наверное, в тот период ни Дутову, ни Каледину, ни Семенову не было дела до того, кого из них историки назовут первым.
Действия Дутова были одобрены комиссаром Временного Правительства, представителями местных организаций и даже оренбургским Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Действия петроградских большевиков осудили даже их оренбургские соратники по партии, пообещав не выступать в Оренбурге до получения указаний партийного руководства. По приказу Дутова казаки и юнкера заняли вокзал, почту, телеграф, были запрещены митинги, собрания и демонстрации. Оренбург был объявлен на военном положении. Был закрыт большевицкий клуб, конфискована хранившаяся там литература, запрещено издание газеты «Пролетарий».
Дутов взял под свой контроль стратегически важный регион, перекрывавший сообщение с Туркестаном и Сибирью. Между тем связь с этими регионами была важна не только в военном отношении, но и в вопросе снабжения продовольствием Центральной России. Выступление Дутова в одночасье сделало его имя известным по всей стране. Перед Дутовым стояла задача проведения выборов в Учредительное Собрание и поддержания стабильности в губернии и Войске вплоть до созыва этого органа.
Военная составляющая в движении Дутова присутствовала всегда, и после Октябрьского переворота он одним из первых приступил к созданию частей для вооруженной борьбы с большевиками. Применительно к ее первому периоду можно говорить об оборонительной стратегии, предполагавшей недопущение в губернию и Войско большевицких отрядов.
4 ноября в Оренбург из Петрограда прибыл 27-летний С. М. Цвилинг [120] , петроградским Военно-революционным комитетом назначенный чрезвычайным комиссаром Оренбургской губернии. В течение недели он ежедневно выступал на митингах перед войсками гарнизона с призывами к свержению власти Дутова. В ночь на 7 ноября руководители большевиков были арестованы и высланы в станицы Верхне-Озерную и Нежинскую. Однако интенсивная агитация сделала свое дело, и 7 ноября оренбургский Совет солдатских депутатов был переизбран, и 90% мест в нем получили большевики. Они активно готовились к насильственному захвату власти, рассчитывая на три пехотных запасных полка, входившие в состав местного гарнизона (кроме этих частей, в состав гарнизона входили запасные батальоны 48-й пехотной дивизии). Устранение угрозы местного большевицкого переворота в само́м Оренбурге стало главной задачей для Дутова, и с ней он справился.
В город стали прибывать довольно значительные группы офицеров, в том числе уже принимавших участие в боях с большевиками в Москве, что усиливало позиции сторонников активного вооруженного сопротивления красным. Для «самозащиты и борьбы с насилием и погромами, с какой бы стороны они ни были» 8 ноября оренбургской Городской Думой был создан особый орган – Комитет спасения Родины и Революции, в который вошли представители казачества, городского и земского самоуправления, политических партий (кроме большевиков и кадетов), общественных и национальных организаций. Ведущую роль в Комитете играли социалисты.
В ответ на арест большевицких лидеров 9 ноября началась забастовка рабочих Главных железнодорожных мастерских и депо. 11 или 12 ноября в Оренбург тайно прибыл чрезвычайный комиссар Оренбургской губернии и Тургайской области П. А. Кобозев. Оренбургскими большевиками был составлен ультиматум Дутову, который предполагалось предъявить после получения от Кобозева, уезжавшего в Бузулук, телеграммы с указанием на то, что он собрал войска для наступления. Но в его отсутствие местные большевики, возможно из-за амбиций Цвилинга, решили форсировать события.
В ночь на 15 ноября было проведено заседание Совета, на котором принято решение о создании военно-революционного комитета. Первым делом был издан приказ о переходе к нему всей полноты власти в Оренбурге. Противники большевиков отреагировали незамедлительно. По настоянию Дутова Комитет спасения решил арестовать заговорщиков. Угроза захвата большевиками власти в городе была ликвидирована.
В ноябре Дутов формально поставил под свой контроль огромную территорию Южного Урала. Была объявлена демобилизация оренбургского гарнизона, о которой солдаты давно мечтали. Силами 1-го Оренбургского казачьего запасного полка разлагавшийся гарнизон (около 20 000 человек) был разоружен, что позволило обеспечить оружием формировавшиеся в Оренбурге отряды. Дутовым была также осуществлена мобилизация казаков старших возрастов.
Для ликвидации забастовки железнодорожников продовольственным комитетом было принято решение о прекращении с 11 ноября выдачи бастующим хлеба, с 15 ноября Комитет спасения принял аналогичное решение и в отношении заработной платы. В свою очередь, большевики приступили к блокаде Оренбурга, не пропуская в город продовольствие по железной дороге. Не пропускались и возвращавшиеся домой фронтовики, причем на участке между станциями Кинель и Новосергиевка вскоре собралось около 10 000 солдат.
В то же время конец 1917 года был богат на различные курьезы. К примеру, Дутов имел возможность влиять на решения штаба большевицкого «главковерха» Н. В. Крыленко! Телеграммой в Ставку от 28 ноября 1917 года Атаман требовал восстановить 18-й Оренбургский казачий полк в шестисотенном составе, т. к. в полк были возвращены казачьи конвои, выделенные из него ранее, и в декабре на основе этой телеграммы был подготовлен проект приказа начальника Штаба Верховного Главнокомандующего, экземпляр которого сохранился до наших дней. Впрочем, данных о том, был ли этот приказ впоследствии действительно подписан, не имеется.
Уже 25 ноября появилось обращение Совнаркома к населению о борьбе с Калединым и Дутовым. Южный Урал объявлялся на осадном положении, запрещались переговоры с противником, вожди белых объявлялись вне закона, гарантировалась поддержка всем казакам, переходящим на сторону Советской власти. 3 декабря Дутов выступил в печати с сильной и талантливо написанной статьей «Клеветникам», четко дающей представление об истинных виновниках Гражданской войны: «В эти тяжелые дни рука не хочет браться за перо. Я все время молчал… Но, очевидно, молчание мое понято ложно… Я ставлю первый вопрос: в чем мятеж Дутова? …Я, как член Войскового Пр[авительст]ва, вхожу в Комитет Спасения Родины и Революции, действия мои всегда вытекали из постановлений этого Комитета – значит, мы имеем дело с мятежом всего населения гор[ода] Оренбурга, т. к. члены Комитета С[пасения] Р[одины] и Р[еволюции] являются выразителями мнений всего Оренбурга. Итак, существует мятеж? Какие его признаки? …Весь мятеж – полный порядок и нормальная жизнь. Конечно, ныне все спуталось. Кровавое шествие Ленина и его прихвостня Бронштейна [121] , диктатура Кобозева и его помощника Ап[п]ельбаума не могут быть названы мятежами, ибо они заливают кровью матушку Русь, сжигают города и усадьбы, грабят магазины и пьют спирт, взрывают заводы обороны, насилуют женщин, расхищают золото, исторические ценности, составляющие достояние всего народа, и определенно ведут к гибели всю Родину в целом. Это уже не мятеж, а обыкновенное управление государством. Второе – казачество препятствует власти совета солдатских депутатов. Вся власть в государстве должна быть у солдат и рабочих! Почему это? Потому, что солдаты бежали с фронта и его открыли и, будучи бессильными с врагом-немцем, пробуют силу штыка и пулемета на безоружном жителе. Потому, что немецкий солдат и немецкий пленный стали русскому солдату братьями [122] , а казак, трудовой земле