10 мая отряд вступил в Тургай. До этого в городе действовал местный Совет, депутаты которого перед появлением в городе казаков скрылись. Здесь партизанам достались значительные склады продовольствия и боеприпасов, оставшиеся после ухода отряда генерала Лаврентьева, усмирявшего киргизские волнения 1916 года. За время пребывания в городе (до 12 июня 1918 года) казаки смогли отдохнуть, подкрепить свои силы, был пополнен конский состав.
В Тургайском походе участвовала Александра Афанасьевна Васильева, казачка станицы Остроленской 2-го военного округа. Именно она, по всей видимости, стала гражданской женой Дутова и разделила с ним оставшиеся три года его жизни.
Тем временем на территории Войска новая власть не считалась с казачьими традициями и образом жизни, разговаривала с казаками с позиции силы, что вызывало в их среде острое недовольство, быстро переросшее в вооруженное противостояние. Для большинства казаков борьба с большевиками приняла характер борьбы за свои права и саму возможность свободного существования. Весной 1918 года, вне связи с Дутовым, на территории 1-го военного округа поднялось мощное повстанческое движение против большевиков. Красные ответили жестокими мерами: расстреливали антибольшевицки настроенных казаков, сожгли 11 сопротивлявшихся станиц, налагали значительные контрибуции. В результате только на территории 1-го военного округа Оренбургского Казачьего Войска к июню в повстанческую борьбу оказалось вовлечено свыше 6 000 казаков. Кроме того, в конце мая к движению присоединились казаки 3-го военного округа, поддержанные чехословацкими частями.
В двадцатых числах мая в Тургай прибыла делегация Съезда объединенных станиц, которая передала Дутову просьбу председателя Съезда Г. И. Красноярцева возглавить борьбу с большевиками: «Батько Атаман. Я и съезд 25 объединенных станиц… услышав близость Вашу, просим прибыть в станицу Ветлянскую вместе с правительством. Вы необходимы, Ваше имя на устах у всех, Вы своим присутствием еще более вдохнете единения, бодрости и подъема. Борьба идет пять месяцев, отбито и на руках 11 пулеметов, четыре годных пушки… Уральцы с нами в союзе. Идите же помогайте, работы много…» Вероятно, с аналогичным предложением немного позднее к Дутову прибыли двое казаков из Челябинска (освобожден от большевиков 26 мая), сообщивших о выступлении чехословаков и восстании казаков 3-го (Троицкого) военного округа.
Известия о восстаниях стали причиной выступления отряда из Тургая 12 июня на город Иргиз, откуда казаки двинулись на станицу Ильинскую. Переправившись на правый берег реки Урал возле Ильинской, отряд вступил на территорию Войска. Тогда же стало известно о том, что на станцию Кувандык Орской железной дороги (в одном переходе от Ильинской) прибыл из-под Оренбурга отряд красных с бронепоездом. Атаман Дутов принял решение освободить станцию, чтобы в определенной степени реабилитировать партизан перед повстанческими дружинами, действовавшими на территории Войска в период пребывания Дутова в Тургае, и показать, что «войсковые партизаны не только могут отступать, но и освобождать население и их жилища от банд». В результате боя, в котором Александр Ильич лично руководил действиями партизан, им удалось, несмотря на значительные потери, расчистить путь к Оренбургу по Орской железной дороге. Станицы по пути отряда одна за другой поднимались на борьбу с большевиками, их казаки вступали в отряд, численность которого значительно увеличилась.
Торжественно чествовал Дутова Оренбург, освобожденный от большевиков 3 июля отрядами повстанцев под командованием войсковых старшин Д. М. Красноярцева и Н. П. Карнаухова. Войсковое правительство с Атаманом вступило в город 7 июля. Архиепископом Оренбургским Мефодием (Герасимовым) был отслужен торжественный молебен, после которого состоялся прием депутаций и военный парад, а уже на следующий день Дутов выехал на фронт.
Дату вступления партизанского отряда Оренбургского Казачьего Войска в Оренбург следует считать датой окончания Тургайского похода. Его значение для антибольшевицкого движения в Оренбургском Казачьем Войске трудно переоценить. Казаки, уйдя в Тургайские степи, сумели сохранить как войсковое управление в лице Атамана и правительства, так и ядро идейных бойцов, вокруг которого позднее происходило объединение для дальнейшей борьбы с большевиками.
Освобождение территории Войска от большевиков шло с двух сторон: на юге оно осуществлялось повстанческими отрядами самих Оренбуржцев, а на севере – соединенными силами казаков и чехословацких частей, причем на севере Оренбуржцы действовали в составе Сибирской Армии и в подчинении Временному Сибирскому Правительству. Щекотливость положения Дутова заключалась в том, что Войсковая территория оказалась разделена между самарским Комитетом членов Учредительного Собрания (Комучем) и Временным Сибирским Правительством (Челябинский и Троицкий уезды Оренбургской губернии). Сразу по возвращении в Войско Дутов признал Комуч и как депутат Учредительного Собрания вошел в его состав, а 13 июля выехал в Самару. Оттуда Атаман вернулся в новой должности главноуполномоченного Комуча на территории Оренбургского Казачьего Войска, Оренбургской губернии и Тургайской области.
Вскоре по возвращении из Самары Дутов едет в Омск – устанавливать контакты с сибирскими политическими деятелями. Эту поездку не следует считать проявлением двойной игры Дутова: Атаман придерживался своей собственной политической линии, присматривался и приспосабливался к тем политическим силам, которые его окружали, стремясь добиться максимальных выгод для своего Войска. Временное Сибирское Правительство было значительно правее социалистического Комуча, и в такой обстановке визит Дутова в Сибирь рассматривался эсерами едва ли не как предательство интересов Комуча.
25 июля 1918 года Дутов был произведен Комучем в генерал-майоры, но ##ПОХОЖЕ, ЧТО УЖЕ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ РУКОВОДИТЕЛИ КОМИТЕТА ОБ ЭТОМ ПОЖАЛЕЛИ. ПОСЛЕ ПРИБЫТИЯ В ОМСК 26 ИЮЛЯ АТАМАН НА ЗАСЕДАНИИ СОВЕТА МИНИСТРОВ РАССКАЗАЛ О ПОЛОЖЕНИИ НА ЮЖНОМ УРАЛЕ. МИНИСТР СНАБЖЕНИЯ ВРЕМЕННОГО СИБИРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА И. И. СЕРЕБРЕННИКОВ ВПОСЛЕДСТВИИ ВСПОМИНАЛ ОБ ЭТОМ: «Я С ИНТЕРЕСОМ ПРИГЛЯДЫВАЛСЯ К АТАМАНУ ДУТОВУ… КОРЕНАСТАЯ, ДОВОЛЬНО ВЫСОКАЯ ФИГУРА [126] , КОРОТКО ОСТРИЖЕННЫЕ ВОЛОСЫ, ЖИВОЕ, ПОКРЫТОЕ ЗАГАРОМ ЛИЦО С ВЫРАЗИТЕЛЬНЫМИ И УМНЫМИ ГЛАЗАМИ – ТАКОВ БЫЛ ВНЕШНИЙ ОБЛИК АТАМАНА ПРИ ПЕРВОМ МОЕМ ЗНАКОМСТВЕ С НИМ. ОБЩЕЕ СИМПАТИЧНОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ДОПОЛНЯЛИ УВЕРЕННОСТЬ ЖЕСТОВ И ДВИЖЕНИЙ И СПОКОЙНАЯ ТВЕРДОСТЬ ГОЛОСА, НИКАКОЙ АФФЕКТИРОВАННОСТИ И ИЗЛИШНЕЙ ЭКЗАЛЬТАЦИИ. ДОКЛАД ЕГО ЛИЛСЯ ГЛАДКО, РОВНО, ОБЛИЧАЯ В АТАМАНЕ УЖЕ ИЗВЕСТНЫЙ НАВЫК К ОРАТОРСКИМ ВЫСТУПЛЕНИЯМ И УБЕДИТЕЛЬНОЕ КРАСНОРЕЧИЕ… НАДОБНО ЗАМЕТИТЬ, ЧТО АТАМАН ДУТОВ БЫЛ В ПРЕДЫДУЩЕМ ГОДУ ИЗБРАН В ЧЛЕНЫ УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ ОТ ОРЕНБУРГСКОЙ ГУБЕРНИИ И, В КАЧЕСТВЕ ТАКОВОГО, ВХОДИЛ В ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ КОМИТЕТ ЧЛЕНОВ УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ (КОМУЧ), НАХОДИВШИЙСЯ В САМАРЕ И ЯВЛЯВШИЙСЯ, НАРАВНЕ С ОРЕНБУРГОМ И ОМСКОМ, ЦЕНТРОМ АНТИБОЛЬШЕВИЦКОЙ БОРЬБЫ. КАК ИЗВЕСТНО, КОМУЧ НЕ ОСОБЕННО ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНО ОТНОСИЛСЯ К ВРЕМЕННОМУ СИБИРСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ И ЕГО ДЕЯТЕЛЯМ. ИЗ ДОКЛАДА А. И. ДУТОВА ВЫЯСНИЛОСЬ, ОДНАКО, ЧТО ОН ЛИЧНО И ВОЗГЛАВЛЯЕМОЕ ИМ ВОЙСКОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ОРЕНБУРГСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНО НАСТРОЕНЫ ПО ОТНОШЕНИЮ К СИБИРЯКАМ В ОМСКЕ… АТАМАН НЕДОЛГО ПРОБЫЛ В ОМСКЕ И ВЕРНУЛСЯ В СВОИ РОДНЫЕ ПРЕДЕЛЫ».###
##ВИЗИТ ДУТОВА В ОМСК ВЫЗВАЛ КРАЙНЕ НЕГАТИВНУЮ РЕАКЦИЮ В САМАРЕ. ПРЕДСТАВИТЕЛИ КОМУЧА, ВЕРОЯТНО, ИМЕЛИ ВОЗМОЖНОСТЬ ОЗНАКОМИТЬСЯ С ИНТЕРВЬЮ, КОТОРОЕ ДУТОВ ДАЛ В ОМСКЕ: КОМУЧ, ПО СЛОВАМ ДУТОВА, «ОРГАНИЗАЦИЯ ЧИСТО СЛУЧАЙНАЯ, СОЗДАННАЯ СИЛОЙ САМИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, ЗНАЧЕНИЕ ЕЕ ПОКА ВРЕМЕННОЕ И МЕСТНОЕ. В ПОЛИТИЧЕСКОМ СМЫСЛЕ КОМИТЕТ ОДНОРОДЕН: В НЕМ 14 СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ И ОДИН КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕР ДУТОВ, ПРИБАВИЛ АТАМАН, УЛЫБАЯСЬ. СВОИ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ АТАМАН ОПРЕДЕЛИЛ ТАК: Я ЛЮБЛЮ РОССИЮ, В ЧАСТНОСТИ СВОЙ ОРЕНБУРГСКИЙ КРАЙ, В ЭТОМ ВСЯ МОЯ ПЛАТФОРМА. К АВТОНОМИИ ОБЛАСТЕЙ ОТНОШУСЬ ПОЛОЖИТЕЛЬНО, И САМ Я БОЛЬШОЙ ОБЛАСТНИК. ПАРТИЙНОЙ БОРЬБЫ НЕ ПРИЗНАВАЛ И### не признаю. Если бы большевики и анархисты нашли действительный путь спасения и возрождения России, я был бы в их рядах. Мне дорога Россия, и патриоты, какой бы партии они ни принадлежали, меня поймут, равно как и я их. Но должен сказать прямо: я сторонник порядка, дисциплины, твердой власти, а в такое время, как теперь, когда на карту ставится существование целого огромного государства, я не остановлюсь и пред расстрелами. Эти расстрелы не месть, а лишь крайнее средство воздействия, и тут для меня все равны, большевики и не большевики, солдаты и офицеры, свои и чужие. Недавно по моему приказу было расстреляно двести наших казаков за отказ выступить активно против большевиков. Расстрелял я и одного из своих офицеров за неисполнение приказа. Это очень тяжело, но в создавшихся условиях неизбежно.
– Состоите ли Вы, атаман, в контакте с генералом Красновым, действующим на Дону?
– Нет, и вообще ни с кем в контакте не состою, предпочитаю действовать самостоятельно и на свою ответственность. Что касается генерала Краснова, то Донская Ориентация [127] мне пока не нравится, она как будто немного германская… Сейчас, впрочем, точных сведений не имеется, посмотрим, что будет дальше. На вопрос о том, в каком виде рисуется атаману Дутову конструкция будущей Всероссийской власти, он ответил:
– Правительство должно быть деловое, персональное, составленное из людей с именами, которые имели бы вес, значение и силу.
– Допускаете ли Вы существование в России военной диктатуры?
– Нет. Военная диктатура не целесообразна, не желательна и думаю, что ее быть не может».
Позиция Дутова представляется весьма противоречивой: с одной стороны, он сторонник твердой власти, а с другой – противник диктатуры; областник и в то же время государственник. Либо Дутов пытался таким образом замаскировать свои истинные политические пристрастия, либо, что более вероятно, все еще очень слабо разбирался в политике. Небезынтересно, что применительно к этому периоду лидер кадетской партии П. Н. Милюков записал в своем дневнике: «Среди казаков – ни одной сильной фигуры. Дутов почил на лаврах; несмотря на мои усилия вытянуть его к более широкой работе, – не удалось».