Приманка была слишком заманчивая, и красные клюнули на нее. Их кавалерийский полк развернулся лавой и ринулся на обоз, подставляя фланг и тыл казачьей бригаде. Расплата была короткой: внезапной атакой Оренбуржцы опрокинули и полностью вырубили противника. Путь на восток был открыт. В конце октября 3-я армия вновь отступила за Ишим.
Нет нужды пересказывать еще раз грустную историю оставления Омска, предательства Чешско-Словацкого корпуса, всех бед, обрушившихся в одночасье на армию адмирала Колчака. Проследим на этом крестном пути путь одной только славной Ижевской дивизии.
Первым этапом стала Щегловская тайга. Ижевская дивизия, двигаясь в арьергарде 3-й армии, подошла к Щегловску 22 декабря. Здесь произошла радостная встреча: к дивизии внезапно присоединился совершенно свежий, только что сформированный Ижевский конный полк. Между тем дивизия в хвосте длинной вереницы санных обозов втягивалась в тайгу. Дорога была чрезвычайно узкая, и поломка саней или павшая лошадь тут же останавливали всю многоверстную колонну. А красные двигались по пятам.
За два дня войска черепашьим шагом добрались до деревни Дмитриевской, где окончательно попали в пробку: с севера к деревне подходила другая дорога, по которой на переселенческий тракт вливался новый поток отступающих войск и обозов. В этот момент сзади послышались выстрелы, поднялась паника. Вскоре после этого пришло грустное известие: 7-я Уральская дивизия горных стрелков, брошенная своим начальником, оставшись в арьергарде, приняла неравный бой. Она выполнила свой долг до конца и погибла в этом бою почти полностью. Теперь между Ижевцами и наступающими красными больше уже никого не было. Викторин Михайлович решил навести на дороге хотя бы минимальный порядок. Он немедленно послал часть конного полка обратно по дороге с приказом устроить из брошенных саней завалы и, укрываясь за ними, сдерживать красных как можно дольше. Ижевцы-кавалеристы выполнили этот приказ и, благодаря своей мобильности и твердому руководству, оказались в этом деле счастливее Уральских стрелков.
Одновременно с утра 25 декабря Молчанов послал два эскадрона во главе с поручиком Багиянцем решительно расчистить дорогу от нагромождения брошенных обозов, а ненужные сани сжечь. Исключения не должно было быть сделано ни для кого. Отправляя Багиянца, Молчанов как бы в шутку спросил его: «А если встретишь командующего армией, едущего в санях, что будешь делать?» – «Сожгу сани и предложу дальше ехать верхом. Скажу, что Диктатор тайги генерал Молчанов приказал так поступить!» – твердо ответил Багиянц.
Командующий армией им не встретился, но благодаря столь крутым мерам дорога была расчищена, и всю колонну удалось «протолкнуть» вперед. Поскольку большинство саней были сожжены, а едущие в них пересажены на выпряженных коней, все, и пехота, и обоз, поневоле превратились на время в «кавалерию». К вечеру 26 декабря дорогу преградил глубокий овраг, проехать через который можно было лишь по узкой дамбе. Здесь 3-й армии пришлось оставить бо́льшую часть своей артиллерии: измученные лошади не могли втащить пушки в гору. Лишь Ижевцы буквально на руках перенесли через овраг свои четыре орудия. 27 декабря, на шестой день пути, части наконец выбрались из тайги. Она в полном смысле этого слова стала могилой 3-й армии: брошенными оказались все обозы и почти вся артиллерия. При этом некоторые части погибли, многие другие не выдержали пути, отстали и попали в плен к красным. Многие беженцы просто замерзли. Боевой дух большинства частей был резко подорван. И среди очень немногих, сохранивших даже в таких условиях хоть какой-то порядок и боеспособность, выделялась Ижевская дивизия. Несомненно, это была заслуга ее несгибаемого начальника; впрочем, и подчиненные были ему под стать.
Выйдя из тайги, Ижевцы с ужасом узнали, что распропагандированные части 1-й армии генерала А. Н. Пепеляева восстали против своего командования и грозили теперь перекрыть путь на восток. Так что об остановке и отдыхе не было и речи, необходимо было как можно скорее прорваться мимо восставшего Красноярска. 2-я армия генерала Войцеховского, двигавшаяся вдоль железнодорожной магистрали, обогнала 3-ю на два-три перехода. А следом двигались уже красные, грозя отрезать 3-ю армию от железной дороги.
Выйдя из тайги, все части немедленно раздобыли себе некоторое количество саней и опять обратились в «конно-санные обозы». При каждой удобной возможности они меняли выбившихся из сил лошадей на свежих крестьянских. Местные крестьяне вряд ли были довольны таким обменом, но изнуренных лошадей можно было еще вы́ходить, так что это было лучше, чем ничего. Войска двигались день и ночь, почти без привалов, но все же опоздали. Вечером 4 января 1920 года они узнали, что дорога перерезана красными и дальше пути нет: у противника была отличная позиция и много пулеметов. Попытка пробиться силой закончилась неудачей.
Многие части были отрезаны, затерты среди обозов, так что при появлении красных им не оставалось уже ничего другого, как только сложить оружие. Подобным образом погибали не только «слабые духом», но и относительно крепкие части с хорошим добровольческим кадром. Лишь немногим, в их числе Ижевцам во главе с Молчановым, удалось пройти по тайге в обход занятых красными станций. Но и Ижевцы понесли потери: удалось спастись большей части 1-го полка, гораздо меньшему количеству чинов 2-го полка и буквально единицам из состава малочисленных 3-го и 4-го полков; артиллерийский дивизион, а также большая часть обоза, были отрезаны и погибли. Особенно обидна была потеря оставшейся артиллерии.
Теперь армия сократилась наполовину. Из наиболее крупных частей в ней можно было бы назвать Уральскую группу генерала Круглевского (400 человек) и Ижевскую дивизию (до 700 человек). Остальные части были в еще худшем состоянии, а впереди их ожидал Красноярск. Командующим 3-й армией на тот момент был уже генерал С. Н. Барышников. Как начальник Штаба генерала Каппеля, он принял временно командование армией после назначения Каппеля Главнокомандующим армиями Восточного фронта. Барышников не был предназначен для должности командующего, он был, скорее, штабным работником, хорошим начальником штаба при сильном, волевом командире.
2-я армия сосредоточилась перед Красноярском еще 4 января. Попытка взять город штурмом, предпринятая на следующий день, окончилась неудачей. А с севера приближались красные, поэтому было решено на следующий день не повторять штурма и обойти город с севера. Это обходное движение, совершенное с утра 6 января, обернулось для армии катастрофой: белые колонны столкнулись с подходящими по тракту частями регулярной Красной Армии. Потери были огромные, и они еще более усугубились от того, что многие части частично или целиком пошли в Красноярск сдаваться.
Лишь под вечер с запада начали прибывать первые части 3-й армии. Они подтягивались до глубокой ночи, а между тем в деревне Минино заседал военный совет под председательством генерала Барышникова. Обстановка прояснялась с каждым часом во всей своей жуткой безнадежности. Путь, по которому прорвалась 2-я армия, был теперь прочно перекрыт регулярными красными войсками. 3-я армия была значительно меньше 2-й, только что сильно пострадала, а вид сдающихся действовал на новоприбывших деморализующе, многие из них также начинали колебаться. Казалось, что спасения больше нет.
Так думал генерал Барышников и многие старшие начальники армии. Но в это время на станцию вошла Ижевская дивизия. Молчанов, опередив своих бойцов, вошел в избу, где заседал военный совет, и полчаса посидел на нем. Вскоре ему стало ясно, что присутствующим не хватает твердой объединяющей воли. Он поднялся и объявил, что возглавит прорыв со своей дивизией, после чего тут же вышел из избы, не теряя времени, двинулся навстречу колонне, втягивающейся на улицы деревни, и приказал немедленно идти дальше. По дороге из куч брошенного оружия Ижевцы пополняли запас патронов. Вскоре голова колонны достигла дома, в котором все еще продолжался военный совет. Не заходя внутрь, Викторин Михайлович постучал плетью в окошко и громко произнес: «Ижевцы подошли. Айда, поехали!» – и, не вступая более ни в какие разговоры, решительно двинулся вперед.
Его пример подействовал как нельзя лучше: все, кто не желал оставаться у красных, кто готов был продолжить поход и борьбу, немедленно начали пристраиваться к Ижевцам. Генералы, прекратив свои споры, бросились к частям, наводя порядок в походных колоннах. Толчок был дан, и 3-я армия двинулась на прорыв.
Была глухая ночь, мороз все крепчал. В голове колонны шел 1-й Ижевский полк, за ним Ижевский конный. Следуя по тому же пути, по которому днем прошла 2-я армия, колонна была встречена редкими выстрелами. Молчанов немедленно отреагировал на эту атаку: он приказал 1-му Ижевскому пехотному полку рассыпаться в цепь и прикрыть проход колонны, а затем исполнять роль арьергарда. Его место в авангарде немедленно занял конный полк, и вся колонна, не теряя времени, двинулась дальше. Утром она соединилась с остатками 2-й армии. Таким образом, прорыв, который дался 2-й армии чрезвычайно трудно, прошел для 3-й легко и относительно безболезненно. Можно твердо сказать, что главная заслуга в этом принадлежала Викторину Михайловичу Молчанову. Именно он в самый критический момент твердой рукой двинул всю массу на прорыв, благодаря ему и Ижевцам первые столкновения не вызвали панику в общей колонне. Конечно, огромную роль здесь сыграла и удача: красные также устали за день и сами не были уверены в своих силах, а в результате не смогли оказать должного сопротивления.
Далее войска следовали уже одной колонной. Теперь им предстоял печально известный переход по едва установившемуся льду порожистой реки Кан. Как известно, он стал тяжелейшим испытанием для авангардных частей – Уфимской и Камской стрелковых дивизий – и роковым для генерала Каппеля. Из-за того, что колонна продвигалась очень медленно, пробивая дорогу по руслу реки, войскам 3-й армии, в том числе и Ижевцам, пришлось устроить 9 января дневку в селе Подпорожном, из которого уже выступила 2-я армия. Отдохнуть практически не удалось, поскольку мороз все время усиливался, зато за это время пороги и ключи, так мешавшие продвижению первого эшелона, окончательно замерзли. Так что Ижевцы, спустившиеся на лед Кана лишь ранним утром 10 января, проделали 80 верст до села Усть-Барга всего лишь за 19 часов, тогда как авангард потратил на тот же путь вдвое больше времени.