6 ноября генерал Вержбицкий прибыл на станцию Борзя и немедленно отдал приказ о своем вступлении в командование Армией. Войскам было приказано во что бы то ни стало удерживать станцию Борзя, поскольку здесь располагалось последнее на русской территории паровозное депо. Исполнение этой задачи взял на себя Молчанов. Одновременно остальные войска постепенно оттягивались к станции Маньчжурия. 9–13 ноября вокруг Борзи шли упорные бои, после чего решено было станцию оставить. 14–20 ноября части 3-го корпуса медленно, с упорными боями отходили к Даурии. Одновременно с этим другие войска у них в тылу отражали беспрестанные попытки красных перерезать железную дорогу. В течение недели это вполне удавалось, но затем 19 ноября красная кавалерия совершила дерзкий налет на станцию Мациевскую (южнее Даурии). Хотя войск для ее обороны было более чем достаточно, порядка на станции не наблюдалось; поднялась паника, и части 2-го корпуса отхлынули на китайскую территорию. Отрезанный в Даурии, Молчанов собрал части своего корпуса в кулак, 21 ноября выбил красных из Мациевской и прорвался к границе. Его части шли в полном порядке, и сдавать оружие китайцам на границе он наотрез отказался. Так, с оружием в руках, войска Молчанова последними вошли на китайскую территорию.
Вставал вопрос – что делать дальше? Никаких путей отступления для Армии подготовлено не было. Правда, летом генерал Дитерихс ездил во Владивосток и вел с Приморской Управой переговоры о возможности переброски Армии в Приморье. Но они кончились полным провалом: «розовое» Приморское правительство отказалось пустить Белые войска на свою территорию. И все же, несмотря на полное отсутствие договоренностей, переезжать было решено все-таки в Приморье. Китайские власти потребовали сдачи оружия, пообещав, что вернут его при пересечении границы с Приморьем, на станции Пограничной. Оружие было сдано, хотя в некоторых частях по собственной инициативе припрятывали часть винтовок. Атаман Семенов выделил на переезд деньги из имеющегося у него золотого запаса. Но буквально день или два спустя произошел его полный разрыв с «каппелевским» командованием. Вот что говорит об этом генерал П. П. Петров:
«В этой хаотической обстановке в конце концов началась переброска войск в Приморье… Каппелевцы, во главе с командующим армией и командирами 2-го и 3-го корпусов, решили в дальнейшем отмежеваться от атамана из-за его политики в Забайкальи, из-за нарушения плана эвакуации, вообще из-за его непостоянства. В самом кругу каппелевского командования обострились взаимоотношения из-за последних событий и бесцельных боев.
21-го ноября атаман Семенов в вагоне полковника Изоме (начальник японской миссии. – А. П.) выехал со ст[анции] Маньчжурия в Гродеково, оставив письма… что едет позаботиться о приеме армии. И 25-го ноября отдал приказ о расформировании армии и подчинении остатков ген[ералу] Савельеву! Этот приказ был воспринят как ничем не оправданное издевательство над каппелевцами».
Возможно, Атаман, подписывая приказ о полной реорганизации частей и расформировании всех «каппелевских» штабов, преследовал какие-то далеко идущие планы. Но Командующий Армией и командиры корпусов, восприняв этот приказ как объявление войны, решили не подчиняться ему. Вот тогда-то Молчанов и другие генералы, получившие чины от Семенова, решили «снять с себя эти производства».
В декабре все эшелоны Дальне-Восточной Армии сосредоточились на станции Пограничная, где полмесяца простояли в бесплодном ожидании. Приморье их к себе не пускало, китайцы оружия так и не вернули, деньги подходили к концу. Многие решили устраиваться частным образом в Китае. В конце концов решено было не дожидаться официального согласия, а идти в Приморье походным порядком. Так части сначала продвинулись в Гродеково и Никольск-Уссурийский, а оттуда в Раздольное, где заняли пустующие казармы. Штаб Армии в середине января перешел в Никольск-Уссурийский.
В Приморьи Дальне-Восточная Армия сразу разделилась на две независимые группы: в Гродеково обосновались части, придерживающиеся «семеновской» ориентации (командование над ними принял генерал Н. Савельев), а «каппелевцы» обосновались в Никольске (2-й корпус) и Раздольном (3-й корпус). Официально было объявлено, что они превращаются в «трудовую армию» и участия в Гражданской войне более принимать не будут. По свидетельству очевидца, в феврале 1921 года к генералу Молчанову в Раздольное приезжал Командующий войсками НРА в Приморьи Лепехин и предлагал Викторину Михайловичу занять его пост. Молчанов на это ответил: «Мы теперь трудовая армия и весной займемся посадкой картофеля, капусты и покосами».
Разумеется, все это было только ширмой: ни Молчанов, ни Вержбицкий, ни их подчиненные не желали складывать оружие – они слишком хорошо понимали, что мирное сосуществование с большевиками невозможно. Но вот самого оружия как раз и не было. Оставалось ждать улучшения обстановки. При этом «каппелевская» армия сохраняла свою военную организацию, во главе ее по-прежнему оставался генерал Вержбицкий, а Молчанов был помощником Командующего и активно поддерживал его во всех начинаниях.
В свою очередь Приморская власть охотно расправилась бы с ненавистными белыми силой, но этому препятствовали остававшиеся в крае японские войска. По соглашению с японцами вся полоса вдоль линии железной дороги была демилитаризована и Приморским властям разрешалось держать там лишь очень небольшие части Народной Милиции. То же касалось и крупных городов – Владивостока и Никольска-Уссурийского. Таким образом, белые войска жили пока под охраной японских штыков. Граница зоны японской оккупации заканчивалась южнее станции Уссури, Хабаровск был ими эвакуирован в конце 1920 года.
Атаман Семенов между тем не оставлял попыток расколоть каппелевскую армию. Ему удалось заполучить в число своих сторонников командира Егерского полка полковника П. Е. Глудкина. Тот получил от Атамана приказ возглавить все части 3-го корпуса, «оставшиеся верными своему долгу». Глудкину удалось склонить на свою сторону Егерский и Уральский полки, которые вышли из подчинения Молчанова и образовали 1-ю Отдельную стрелковую бригаду. Тогда же из рядов 2-го корпуса вышли 1-й Добровольческий полк, Красноуфимский конный дивизион и Добровольческая батарея, которые также примкнули к гродековцам, образовав 2-ю Отдельную стрелковую бригаду генерала Осипова. Таким образом, теперь большую часть «семеновцев» составляли уже бывшие «каппелевцы». Семенов снабжал всю эту группу из оставшихся у него средств, в то время как подчиненным Вержбицкого и Молчанова приходилось довольствоваться остатками имущества, вывезенного из Забайкалья.
К весне эти средства вышли все. Единственным выходом был бы переворот во Владивостоке и установление там «своей» власти. В этом командование Армии получило активную поддержку японцев, ожидалась помощь и от проходившего в марте во Владивостоке Съезда несоциалистических организаций Приморья и полосы отчуждения КВЖД во главе с крупными предпринимателями братьями С. Д. и Н. Д. Меркуловыми. Переворот состоялся 26 мая 1921 года, причем непосредственными исполнителями являлись как «каппелевцы», так и «глудкинцы». Власть просоветской Земской Управы была свергнута, и вместо нее образовано Временное Приамурское Правительство братьев Меркуловых.
Этот удачный ход, казалось бы, примирил на время каппелевцев и семеновцев, все они готовились теперь вкусить плоды своей победы и решить хотя бы самые насущные задачи. Но в этот момент, 30 мая, на японском пароходе«Киодо-Мару» во Владивосток из Порт-Артура прибыл Атаман, который потребовал передать всю власть в области ему. При этом Григорий Михайлович намеревался объединить под своим командованием все войска и организовать с ними немедленное наступление. Однако его претензии привели лишь к острейшему конфликту. Правительство Меркуловых отказалось передавать ему власть, Молчанов, Вержбицкий и Смолин отказались подчиняться. Семенову пришлось тайно покинуть корабль и добраться до верной ему Гродековской группы, но это лишь вызвало несколько кровопролитных стычек. Противостояние продолжалось несколько месяцев, каппелевцы готовы были идти на соглашение при единственном условии: немедленном отъезде Семенова из Приморья. В конце концов Атаману пришлось согласиться на это, но последствия конфликта еще долго давали о себе знать, и лишь поздней осенью командование Гродековской группы согласилось подчиниться каппелевскому командованию.
Каппелевцы стали главной опорой нового правительства, но положение их изменилось к лучшему не намного. Официально они числились не армией, а «резервом Милиции»; в ходе переворота японцы выдали им некоторое количество винтовок, но больше оружия пока не давали. С другой стороны, Вержбицкий занял пост военного министра в правительстве Меркулова, а Молчанов 1 июня был назначен начальником гарнизона Раздольного и вступил в исполнение обязанностей начальника гарнизона Владивостока (последнее назначение было 13 июня утверждено Временным Приамурским Правительством). Его 3-й корпус к этому времени состоял из Поволжской стрелковой бригады генерала Н. П. Сахарова (Волжский имени генерала Каппеля, 4-й Уфимский имени генерала Корнилова и 8-й Камский имени адмирала Колчака стрелковые полки, 1-й Кавалерийский полк и Сводно-артиллерийский дивизион) и Ижевско-Воткинской стрелковой бригады полковника А. Г. Ефимова (Ижевский и Воткинский стрелковые полки, Воткинский конный дивизион). Из состава Гродековской группы в корпус должны были быть переданы 2-я Стрелковая бригада генерала Осипова (1-й Добровольческий полк, Красноуфимский конный дивизион и Отдельная Добровольческая батарея) и Сибирский казачий полк с батареей.
Отметим, что в ходе последних реорганизаций, уже в Приморьи, были вновь соединены в одну бригаду старые товарищи по оружию, Ижевцы и Воткинцы. Мало кто остался в живых из первых повстанцев, но они гордились своей славной историей, что нашло отражение даже в их форме. «Символом неразрывной связи со своими заводами – железом и сталью [–] у Ижевцев и Воткинцев считался синий цвет – цвет их погон, выпушек, петлиц. Буквы “Иж” были на погонах Ижевцев, буквы “Втк” – у Воткинцев. Галунных погон офицеры и подпрапорщики Ижевско-Воткинских частей никогда не носили: на тех же синих погонах были белые просветы, зигзаги, канты».