Точно такую же Ижевскую форму носил и их бывший начальник, а ныне командующий 3-м корпусом генерал Молчанов. Сослуживцы так описывали его внешний вид: «Высокий, страшно худой, с большими усами и горящими глазами над впалыми щеками, желтым цветом лица, в серой солдатской шинели с синими петлицами, кантами и погонами с белым матерчатым, а не серебряным, генеральским зигзагом и буквами “Иж” на них, он резко выделялся среди окружавших его чинов». Другие прибавляли, что болезненная худоба Викторина Михайловича и странная желтизна его кожи были следствием старого отравления газами еще в 1915 году.
В момент создания Временного Приамурского Правительства возглавивший его С. Д. Меркулов торжественно объявил, что новое государственное образование «не будет возобновлять гражданскую войну». Но 12 ноября 1921 года в Вашингтоне открылась международная конференция, призванная урегулировать противоречия «великих держав» в бассейне Тихого океана. В Японии справедливо полагали, что американцы используют ее для ущемления японских интересов. В частности, США полностью поддерживали Советскую Республику и ДВР в их требованиях немедленно вывести японские войска из Приморья. В интересах Японии было, чтобы белые в этот момент «громко заявили о себе», так что Меркулову и «каппелевцам» было «великодушно разрешено» организовать небольшой поход на север. Он и стал в конце концов знаменитым зимним Хабаровским походом.
Генерал Вержбицкий должен был поддерживать порядок в тылу, командовать же действующими войсками предстояло Молчанову. В целях конспирации командование переименовало действующий отряд вооруженных сил Временного Приамурского Правительства в «Белоповстанческую Армию». Предполагалось распространить слухи о том, что это восстало само местное население, недовольное режимом ДВР, и что возникшие «белоповстанцы» затем попросили помощи у Владивостока. Все это было не более чем сказка: местные жители в районе Хабаровска встретили белых тепло и даже сочувственно, однако в прочность их успехов не верили, а потому присоединяться не спешили. В результате весь поход так и пришлось проделать все тем же старым каппелевским и семеновским частям. И все же имя «Белоповстанцев» у них прижилось: они и были белыми повстанцами еще с 1918 года, добровольцами, знающими, за что они сражаются.
Начиная поход, Молчанов не мог не сознавать сложности поставленной перед ним задачи. Глубокий прорыв на север, зимой, со столь ограниченными силами, представляется сейчас откровенной авантюрой. Думаю, главным в его решении была надежда вырваться из-под опеки японцев, утвердиться на собственной территории, создать базу для дальнейшего наступления. Теплилась надежда, что местное население, хлебнув Советской власти, встретит белых как освободителей. Наконец, по словам историка этого похода поручика Б. Б. Филимонова, «успехом наступления белые власти, видимо, также надеялись привлечь в ряды войск массу бывших чинов армий адмирала Колчака, осевших после Сибирского похода и оставления Забайкалья в полосе отчуждения КВЖД».
С собою Молчанов первоначально взял в поход Поволжскую, Ижевско-Воткинскую и 1-ю Стрелковую бригады, а также Сибирский казачий полк; позднее к ним присоединились другие части. Им противостояли на участке до Хабаровска: 4-й, 5-й и 6-й стрелковые полки НРА с артиллерией, 4-й кавалерийский полк и два бронепоезда.
Здесь следует подчеркнуть, что по своей численности белые бригады не превосходили батальона, y них совершенно отсутствовала артиллерия (белые батареи выступили в поход как пехота) и было очень мало лошадей (так что большая часть «кавалерийских» полков и дивизионов действовала в пешем строю). Так что поход на Хабаровск был для белых еще и походом за пушками.
Первым днем Хабаровского похода принято считать 30 ноября 1921 года, когда бригада Н. П. Сахарова внезапной атакой захватила станцию Уссури. Красные в панике бежали, белые неотступно преследовали их. На ближайшей крупной станции Иман стояли уже весь 6-й стрелковый полк НРА и красный бронепоезд с двумя трехдюймовыми орудиями. У белых на тот момент бронепоездов еще не было, был лишь один поезд, «бронированный» мешками с песком («песчаник»). Командовал 6-м полком НРА Нельсон-Гирст, бывший поручик и командир роты Учебно-Инструкторской школы на Русском острове, предавший своих товарищей.
Штурм Имана начался на рассвете 4 декабря. Белоповстанцы атаковали его со всех сторон, выбросив одновременно к северу конную группу с задачей повредить железнодорожное полотно и не дать красному бронепоезду уйти на север. Однако взрывом был вырван лишь один рельс, и подошедший красный бронепоезд быстро починил неисправность. В это время поднялась пальба уже на станции. Тогда красный командир решил разделить свой бронепоезд: заднюю бронеплощадку он оставил сдерживать белых конников, а сам с передней бронеплощадкой и паровозом двинулся обратно на станцию на помощь своей пехоте.
Между тем Поволжская и Ижевско-Воткинская бригады с разных сторон уже ворвались в поселок. Красная пехота бежала, практически не оказывая сопротивления, однако наступающие Волжане оставили у себя за спиной на окраине поселка корейскую роту. Корейские «интернационалисты» очень широко использовались в НРА: в отличие от русских, они дрались охотно, и столь же охотно исполняли палаческие функции, так что белые никогда не брали их в плен. И вот, к удивлению Волжан, расположившихся уже на вокзале, на вокзальную площадь вступила вслед за ними стройная колонна, внезапно открывшая по ним шквальный огонь. Однако сказалась отличная выучка каппелевцев: несмотря на первое замешательство, они все, как один, бросились в штыки. Корейцев мгновенно смяли и перебили едва ли не до последнего человека.
На долю Ижевско-Воткинской бригады выпала еще более трудная задача: единоборство с вернувшейся половиной красного бронепоезда. В схватку с трехдюймовым орудием бронепоезда немедленно вступила единственная имеющаяся в Воткинском полку мелкокалиберная 37-мм пушка Маклена. Маломощные снаряды «макленки» не могли пробить красной брони, но под градом «осиных укусов» бронепоезд начал маневрировать и… внезапно сошел с рельсов. Как выяснилось, двое Ижевцев, бывшие железнодорожники, успели незаметно развинтить рельсы. В этот момент вдали показался дымок нового поезда: на всех парах спешил к месту боя на белом «песчанике» сам генерал Молчанов. Красные приняли его издали за настоящий бронепоезд, бросили бронеплощадку и на паровозе поспешно отошли на север. Таким образом Ижевцам и Воткинцам досталась практически не поврежденная бронеплощадка с одним орудием, с которого, правда, был снят замок.
Натиск Белоповстанцев был неудержим. За Иманом последовали победы 11 декабря у Бикина и Васильевки. На помощь потрепанному 6-му полку красные выдвинули 5-й стрелковый полк с батареей; 13 декабря он был также разбит, потеряв орудия. У Белоповстанческой Армии появилась собственная артиллерия. Вскоре еще одну пушку привез с собой отряд полковника Аргунова, отбивший ее у красных партизан.
Командующий красными войсками С. М. Серышев, не надеясь уже на подходящие к нему многочисленные подкрепления, отдал приказ об эвакуации Хабаровска. Основная задача Молчанова состояла в том, чтобы захватить красные бронепоезда, подвижной состав, артиллерию. Для этого он 14 декабря отдал приказ о создании сильного конного отряда в 380 сабель при четырех пулеметах, поставив ему задачу выйти в тыл красным и разрушить на нескольких участках железнодорожное полотно. Для командования отрядом Молчанову требовался настоящий кавалерийский командир, но такового под рукою не было, и, скрепя сердце, Викторин Михайлович доверил командование этим отрядом своему ближайшему помощнику генералу Н. П. Сахарову. Вечером 14 декабря он уже выступил в тыл красным. Остальные войска также были разделены на две колонны: одна шла по замерзшей реке Уссури, другая по железной дороге.
16 декабря отряд Сахарова занял станцию Дормидонтовку и взорвал возле нее небольшой мост. Однако командир отряда совершил ошибку: удовлетворившись произведенными разрушениями, ушел обратно на Уссури. Как ни спешили с фронта белые колонны, красные, которым никто не мешал, смогли за двое суток устранить повреждения и выскользнули из ловушки. Тем временем отряд, двигаясь по руслу Уссури, вырвался далеко в тыл красным. Его ближайшей задачей было пройти в обход Хабаровска и прервать железнодорожное сообщение между станциями Ин и Волочаевка. Утром 21 декабря Сахаров совершил налет на Волочаевку. Взять станцию не удалось, но страху на красных отряд нагнал порядочно.
Тем временем красные готовились дать бой на ближайших подступах к Хабаровску. Напуганный действиями Сахарова, красный Главком Серышев решил, что белые нанесут главный удар по Уссури. Туда он и двинул свой резерв – только что прибывший из Благовещенска Особый Амурский полк. 21 декабря произошел упорный бой с наступавшими по Уссури Поволжской и 1-й Стрелковой бригадами. Несмотря на то, что красные были богато снабжены пулеметами, они потерпели поражение и в полном беспорядке отхлынули в обход Хабаровска за Амур. На железнодорожном направлении в этот день Ижевско-Воткинская бригада после короткого боя заняла станцию Корфовскую. Сюда на следующий день Молчанов вызвал начальников колонн и генерала Сахарова. Действиями последнего он остался недоволен, считая, что тот далеко не использовал всех имеющихся возможностей. Особенно же не понравилось Молчанову, что Сахаров слишком рано вышел из красных тылов. Но сделанного не воротишь, и Молчанов приказал начальникам напрячь все усилия, чтобы не дать красным уйти из Хабаровска, разгромить их живую силу и захватить материальную часть.
К утру 22 декабря красные части отошли за Амур на станцию Покровка. Склады боеприпасов, которые не успели вывезти, были подожжены. Вечером того же дня в город вступили белые. Серышев и его Штаб 21 декабря выехали на станцию Волочаевка, к утру 22-го уже были на станции Ин и, не останавливаясь, двинулись дальше на станцию Бира (в 120 верстах к западу от Хабаровска), полностью утеряв связь с войсками.