А насчет себя самого у Атамана Семенова, наверное, уже не оставалось никаких иллюзий – недаром на заданный при аресте вопрос, каких взглядов он придерживается, Григорий Михайлович отвечал, сознательно делая первый шаг к неизбежному: «Все тех же, что и в гражданскую войну, – за которые у вас расстреливают». Отрывки из материалов следствия и прошедшего в августе 1946 года в Москве «семеновского процесса» публиковались, но рисовать на их основании картину происходившего вряд ли возможно: слишком недостоверно звучат влагаемые в уста генерала реплики и слишком суконным советским языком заставляют его разговаривать «протоколисты», как будто вместо тюремного заключения Атаман усердно посещал курсы агитпропа. Да и что могли изменить любые реплики? Все было решено заранее, еще много лет назад, и зачитанный 30 августа приговор «к смертной казни через повешение с конфискацией всего принадлежавшего ему имущества» вряд ли мог кого-нибудь удивить, как не могло удивить и то, что исполнение не стали откладывать ни на один день…
«Григорий Михайлович так же, как его однополчанин барон Унгерн фон Штернберг на расстреле, встал под свою петлю со спокойным достоинством, будто под полковое знамя, отбитое им у врагов еще на Первой мировой войне», – читаем мы у одного из сегодняшних авторов, искренне считающего, что подобными красивостями он делает услугу памяти Атамана. Очень легко сейчас рассуждать о «спокойном достоинстве» перед виселицей или с небрежным кощунством уподоблять большевицкую петлю – «священной воинской хоругви» [198] ; именно поэтому остановим свое любопытство на пороге камеры смертников и, не имея адекватных источников и не доверяя «судебным протоколам» и выползавшим из чекистской среды слухам, обратимся лишь к последнему бесспорному документальному свидетельству – тюремной фотографии генерала.
…Известно, как советские застенки ломали людей. Конечно, Григорию Михайловичу не хотелось умирать, и вряд ли он специально шел на конфликт со следователями и судьями. Но можно сколько угодно рассуждать об этом и читать «последнее слово Семенова» – «…я старался искупить свою вину и перед Матерью-Родиной и ее народом, и я с честью выполню, если только представится возможность, свои клятвы и обещания перед вами, высокие судьи…» – а потом просто посмотреть Атаману в глаза, чтобы почувствовать правду.
В них – горечь, обреченность и уже отстраненность от всего земного, но в них и твердость и неизбывная вражда. Очевидцы вспоминали, что Атаман мог «взорваться» яростью, и не она ли тлеет в его взгляде, как жар под золою потухающего костра? И разве не тот же он, что бы ни утверждали любые цитаты советских протоколов, —
Первый поднявший Белое знамя борьбы…
Первый восставший против неправой судьбы…
А. С. Кручинин
Генерал-лейтенант М. К. Дитерихс
Генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс, последний Правитель Приморья в 1922 году и Воевода Земской Рати, поднявший на знамя лозунги верности Присяге и Монархии и твердости в Вере, родился 5 апреля 1874 года в Санкт-Петербурге. Он принадлежал к роду обрусевших остзейских немцев. Дворянский род Дитерихсов ведет свое происхождение из Германии и Богемии; в XVII веке, во время Тридцатилетней войны, его протестантская ветвь перебралась в Швецию. Русская ветвь Дитерихсов происходит от Ивана (Иоганна) Дитерихса, выходца из Швеции, который в XVIII веке, в царствование Анны Иоанновны, был приглашен в Россию для строительства Рижского порта. Его потомки приобрели имение в Курляндии и с начала XIX века выбирали уже исключительно службу в русской армии.
Дед Михаила, Александр Иванович Дитерихс, участвовал в Наполеоновских войнах и к 1812 году имел уже чин полковника и Золотую шпагу «За храбрость». В Отечественной войне приняли участие восемь братьев Дитерихсов, причем Александр Иванович был ранен в Бородинском сражении и получил за него орден Святого Георгия IV-й степени. Затем, оправившись от раны, он вновь вернулся в строй и в кампании 1813 года участвовал в Дрезденском и Лейпцигском сражениях. Александр Иванович дошел с войсками до Парижа и закончил службу в чине генерал-майора.
Его сын Константин Александрович с пятнадцати лет сражался на Кавказе с горцами и также дослужился до генерала. С семьей Дитерихсов дружил Л. Н. Толстой и, по преданию, даже использовал воспоминания К. А. Дитерихса при создании повести «Хаджи-Мурат». Одна из сестер Михаила Константиновича, Ольга, была замужем за сыном Л. Н. Толстого Андреем. Еще один из детей Константина Александровича, Владимир, стал морским офицером, командовал линейным кораблем «Двенадцать Апостолов» и крейсером «Память Меркурия», к 1914 году дослужился до контр-адмиральского чина. В 1913 году он был назначен председателем «Комитета для наблюдения за постройкой кораблей в Балтийском море».
Семья Дитерихсов была Православного вероисповедания, так же воспитали и юного Михаила. Впоследствии все, кто знал Михаила Константиновича, отмечали, что он был истинно верующим, очень набожным человеком. И конечно, Михаил с детства был воспитан на семейных преданиях о подвигах предков, их служении России. Поэтому и он в соответствии с семейной традицией избрал себе военную карьеру.
Михаил Дитерихс, как записано в его послужных списках, «в службу вступил 1 сентября 1892 года». Он поступил в Пажеский Его Императорского Величества корпус, директором которого в то время был его дядя, генерал Федор Карлович Дитерихс. По окончании корпуса Михаил Константинович с производством в подпоручики 8 августа 1894 года был выпущен в Туркестанскую конно-горную батарею. В 1898 году, уже поручиком, М. К. Дитерихс поступил в Императорскую Николаевскую Академию Генерального Штаба, закончив ее в 1900-м по 1-му разряду с причислением к Генеральному Штабу. В том же году он был произведен в штабс-капитаны, а в 1902-м – в капитаны.
В 1901–1904 годах Дитерихс последовательно занимал должности старшего адъютанта Штаба 2-й Гренадерской дивизии и обер-офицера для поручений при Штабе Московского военного округа. Около полугода он командовал эскадроном в 3-м драгунском Сумском полку, а затем, с 28 апреля 1904 по 17 апреля 1906 года, служил обер-офицером для особых поручений при штабе XVII-го армейского корпуса. После начала Русско-Японской войны Дитерихс принимает участие в боях под Ляояном, на реке Шахэ и под Мукденом; помимо служебных обязанностей, он выступает и как военный корреспондент газеты «Русский Листок». За эту кампанию он имел награды: орден Святой Анны III-й степени с мечами и бантом, орден Святого Владимира IV-й степени с мечами и бантом и орден Святого Станислава II-й степени с мечами. К 1906 году Михаил Константинович уже подполковник, штаб-офицер для особых поручений при Штабе того же XVII-го армейского корпуса; он женат и имеет одного сына.
В этом же году Михаил Константинович был переведен штаб-офицером для особых поручений в Штаб VII-го армейского корпуса, а 14 февраля 1909 года – на ту же должность в Штаб Киевского военного округа. В конце 1909 года его произвели в полковники, а 2 апреля 1910-го – назначили старшим адъютантом Штаба округа. Наконец, 30 июня 1913 года полковник Дитерихс был переведен в Главное управление Генерального Штаба, где занял должность начальника одного из четырех отделений в Мобилизационном отделе. В одной из биографий Михаила Константиновича утверждается, что он несколько раз бывал в ответственных командировках за границей в составе военных или дипломатических миссий, и даже – что ему доводилось нелегально путешествовать по австрийской территории в роли нищего, торговца или шарманщика. Во время этих «странствий» он детально изучал будущий Галицийский театр военных действий, осматривал укрепления Перемышля, Кракова, Карпатские перевалы, долину реки Сан и подступы к Львову.
С началом Первой мировой войны Дитерихс был направлен в Штаб Юго-Западного фронта на должность начальника его Общего отделения. Но уже 3 сентября 1914 года начальник Штаба, генерал М. В. Алексеев, направляет в Ставку следующую телеграмму: «Начальство 3-й Армии усердно ходатайствует… командировать на должность Генерал-квартирмейстера полковника Дитерихса. Прошу убедительно исполнить это во имя пользы службы, более подготовленного офицера найти нельзя, работа предстоит серьезная». Это назначение состоялось, и Михаил Константинович стал генерал-квартирмейстером Штаба III-й армии. А уже 17 ноября 1914 года выходит следующий приказ Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала Н. И. Иванова:
«Вследствие вызова в мое распоряжение 28 октября Начальника Штаба 3-й Армии Генерал-Лейтенанта Драгомирова, временное исполнение обязанностей по этой должности было возложено на Генерал-Квартирмейстера Штаба Армии полковника Дитерихса.
12 ноября полковник Дитерихс сдал должность вновь назначенному Начальнику штаба Генерал-Лейтенанту Добророльскому.
В этот период 3-я Армия выполнила марш-маневр от Сана к Кракову со сложною переброской части сил на левый берег Вислы. Полковник Дитерихс успешно провел в жизнь указания Командующего Армией по осуществлению этого марш-маневра.
От лица службы объявляю полковнику Дитерихсу мою благодарность за его чрезвычайно усердную и полезную работу».
Поэтому неудивительно, что после того как генерал Алексеев, возглавивший Северо-Западный фронт, забрал с собою своего ближайшего помощника, генерал-квартирмейстера генерала М. С. Пустовойтенко, новым исполняющим должность генерал-квартирмейстера Штаба Юго-Западного фронта 19 марта 1915 года стал именно полковник Дитерихс. 28 мая того же года он был произведен в генерал-майоры и утвержден в занимаемой должности, а 8 октября «за отлично-усердную службу и труды, понесенные во время военных действий», награжден орденом Святого Станислава I-й степени. Дитерихс всегда аттестовался своими начальниками как отличный штабной работник и офицер исключительных способностей.
8 сентября 1915 года в Штаб фронта был переведен Генерального Штаба полковник Н. Н. Духонин, вскоре ставший помощником генерал-квартирмейстера. Дитерихс и Духонин проработали вместе более полугода, за время их плодотворной совместной службы Духонин был произведен в генералы. В это же время в Штабе фронта под началом Михаила Константиновича служили и другие будущие герои Белого движения, будущие сослуживцы и товарищи Дитерихса по борьбе на Востоке России: подполковник К. В. Сахаров и капитан В. О. Каппель.