Спасский укрепленный район был сооружен японцами в 1921 году, это был крупный опорный пункт, рассчитанный примерно на дивизию. При эвакуации он был передан японскими войсками частям Земской Рати, и Дитерихс рассматривал его как основной узел своей обороны в Приморьи. Основу укрепрайона составляли семь фортов полевого типа, соединенные окопами с блиндажами и прикрытые 3–5 рядами колючей проволоки. Разумеется, это был не Верден, не Оссовец и не Новогеоргиевск, но по масштабам Приморья – очень мощные укрепления. Однако любая позиция может считаться неприступной только при достаточном количестве войск, ее защищающих, снабженных достаточным количеством орудий и боеприпасов. Здесь же многочисленные грозные форты занимало чуть больше двух тысяч человек, причем почти без патронов. Таким образом, вся тяжесть обороны ложилась на артиллерию, а ее в Поволжской Группе было… целых девять стволов на все форты, плюс два поддерживающих бронепоезда, которые служили в качестве подвижных батарей. Если после этого советские историки твердят о «неприступности белых позиций под Спасском», – значит, они просто искажают истину.
К вечеру 7 октября головные части красных вышли на подступы к Спасску. По плану Уборевича, правая колонна Покуса должна была атаковать город с севера, колонна Вострецова наносила основной удар с востока, а отдельная кавбригада направлялась в обход Спасска, чтобы перехватить железную дорогу в тылу. С рассветом 8 октября бой закипел по всей линии. На севере красным удалось несколько потеснить оборонявшихся и ворваться на северную окраину Спасска, но здесь атакующие попали под огонь форта № 1 и дальше продвинуться уже не смогли. В центре, на железной дороге, все атаки красных стойко отражались. Наконец, попытка обхода красной конницы закончилась для нее тяжелым поражением – два эскадрона были полностью разбиты. Однако уже в темноте Вострецов, сосредоточив огонь двадцати орудий по форту № 3, затем атакой двух полков, ценою потери 250 человек и двух подбитых пушек, сумел овладеть фортом. Контратака белых не удалась.
За ночь ударный отряд красных около форта № 3 был усилен из резерва пехотой и артиллерией. В свою очередь, Молчанов ночью донес Воеводе о том, что его бойцы утомлены до крайности, патроны на исходе и что у него нет свободных сил, чтобы парировать новый удар. Дитерихс прекрасно понимал, что в этих обстоятельствах дальнейшая оборона Спасска теряет всякий смысл, и в ночь на 9 октября отдал приказ войскам Поволжской Группы оставить Спасск и отходить к югу. На другой день белые, сдерживая противника огнем и контратаками, постепенно эвакуировали свои укрепления, а следом за ними на оставленные позиции вступили части НРА. К 6 часам вечера Спасск был полностью оставлен.
Это была серьезная неудача. Для прикрытия отходящих частей была назначена Сибирская Рать генерала Смолина, и ей в течение трех последующих дней пришлось принять ряд тяжелых арьергардных боев. В одном из таких боев, 12 октября, погиб один из белых бронепоездов.
В те же дни произошел и еще один бой, куда менее известный, однако надолго запомнившийся как наступавшим, так и оборонявшимся, и напрочь затмивший для них легендарные «штурмовые ночи Спасска». В ночь на 8 октября отряд красных партизан Шевченко совместно с четырьмя регулярными батальонами предпринял попытку овладеть деревней Ивановкой. Гарнизон «Белой Ивановки» состоял из 314 человек (Сибирских и Енисейских казаков из состава Рати генерала Бородина) и двух пушек; в деревне располагался раньше японский пост, так что несколько домов были заранее укреплены и обнесены колючей проволокой. Белый гарнизон, заслышав среди ночи шум приближающихся многочисленных шагов, едва успел занять свои места, как был атакован со всех сторон. Красные решили раздавить врага числом; они шли во весь рост ровными густыми рядами прямо на проволоку и массами гибли на ней. Это были регулярные части, присланные на помощь местным партизанам и решившие показать им, как надо расправляться с «белобандитами». Жесточайший бой длился более суток и завершился лишь под утро следующего дня.
Первые атаки белые отражали залповым огнем, но, так как патроны вскоре стали подходить к концу, к вечеру почти все они были отданы пулеметчикам, а остальные казаки в основном действовали ручными гранатами. Орудия лихорадочно били по всем направлениям, выпуская шрапнель за шрапнелью. Подпоручик Б. Б. Филимонов, впоследствии (в эмиграции) – историк Белой Сибири, исполнявший в тот день обязанности рядового номера одного из орудийных расчетов, потом вспоминал, как уже вечером, в темноте, его орудие стояло возле фундамента сгоревшей церкви, и при каждом выстреле сноп огня освещал забытую на перекладине церковных ворот икону Богоматери. Рой картечи пролетал прямо над ней, а артиллеристы у орудия молились про себя, понимая, что пришел их последний час. Как бы невероятно это ни прозвучало, но в тот момент, когда красные, наконец, выдохлись и отхлынули – в винтовках у казаков оставалось по 2–3 патрона, а в передке орудия – две последние гранаты, которые предназначались, собственно, для подрыва самой пушки. Потери красных в этом бою были более трехсот человек, а в рядах гарнизона оказалось всего двое убитых и пятеро раненых.
На другой день артиллеристы, осматривая ближайшие окрестности своей ночной позиции, увидели, что церковные ворота были изрешечены шрапнельными пулями, но на самой иконе не было ни царапинки. А у фундамента сгоревшей церкви, в десятке метров от позиции орудия, обнаружили несколько трупов красных гранатометчиков, скошенных случайной шрапнелью в тот момент, когда они подбирались к орудию. Воистину, Сам Господь хранил в эту ночь Своих воинов!
Победа под Ивановкой на время ликвидировала угрозу тылу Земской Рати, что дало возможность Дитерихсу собрать все силы для последнего решающего удара. Эта попытка вылилась во встречное сражение 13–14 октября 1922 года под Монастырищем и Халкидоном.
Вечером 12 октября Дитерихс отдал приказ: на следующее утро перейти к активным действиям, стараясь обойти и разбить наступающего противника. Для этого Группам Молчанова и Глебова при поддержке части сил Бородина и бронепоездов атаковать деревню Монастырище, группе Смолина – обходить фланг красных, действуя на Халкидон. В конце приказа Дитерихс приписал: «Активность и решительность до предела». В свою очередь, директива командования НРА намечала фронтальный удар в сочетании с обходом левого фланга белых.
С утра 13 октября густая белесоватая мгла застилала всю землю, так что с двадцати метров едва можно было рассмотреть контуры деревьев и домов. И в этом тумане наступающие белые внезапно столкнулись с наступающими красными. Упорный бой стоил больших потерь обеим сторонам. У белых особенно велики потери были в Группе Глебова, там был смертельно ранен командир Пластунской дружины полковник В. Буйвид. Им противостояла дивизионная школа 2-й Приамурской дивизии НРА – из 240 ее курсантов остались в живых лишь 67 человек, причем в большинстве легко раненных. Позднее все выжившие курсанты за этот бой были награждены орденами Красного Знамени.
Результат целого дня боя не принес перевеса ни одной из сторон, и на другой день Дитерихс решил повторить атаку. Но утром, когда рассеялся туман, белые увидели, что противостоящие им силы увеличились почти вдвое – Уборевич ввел в дело все свои резервы. Командир Прикамского полка полковник А. Г. Ефимов рассказывал: «Покатился назад весь фронт. У ижевцев потекли сначала ратнички. Остановить было невозможно. Шли в беспорядке, перемешавшись… Красные наступали без задержки».
Еще тяжелее пришлось отряду полковника Аргунова из Сибирской группы генерала Смолина у Халкидона. Один из белых бойцов вспоминал потом: «Наша цепь поднялась – в атаку. Встали и красные, встали и пошли на наших. У красных три цепи, а сзади колонна вплоть до самого Халкидона, в ее хвосте видны обозы. – "Белые бандиты, сдавайтесь", – раздались крики красных. Наши бойцы открыли стрельбу и этим временем стали отходить. Выиграли шагов двести, потом еще шагов сто. Красные наступают не отрываясь. Под уклоном стоит пулемет Иркутской дружины. Он открыл огонь, благодаря чему красные отстали шагов на 400. Так, сохраняя примерно эту дистанцию, мы и отходили с боем к Вознесенке». В результате отряд полковника Аргунова потерял до 150 человек. Наконец, в Лучках Омская пешая дружина полковника Мельникова при двух орудиях была внезапно атакована конной бригадой красных силою до 800 сабель. Из-за густого тумана белые не успели даже подготовиться к атаке, и в результате из 600 человек этого отряда спастись удалось лишь 240 бойцам, оба орудия были брошены.
К вечеру уже в полной мере выявились размеры поражения, и Михаил Константинович Дитерихс вынужден был признать, что дальнейшее сопротивление невозможно. Следовало как можно скорее вывести части из боя, оторваться от красных и далее организовать, по возможности, правильную эвакуацию войск, их семей и беженцев в Китай и Корею.
17 октября правитель Приамурского Земского края издал свой последний указ:
« Силы Земской Приамурской Рати сломлены. Двенадцать тяжелых дней борьбы одними кадрами бессмертных героев Сибири и Ледяного похода, без пополнения, без патронов, решили участь земского Приамурского края. Скоро его уже не станет. Он как тело умрет. Но только как тело. В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его русской исторической, нравственно-религиозной идеологии – он никогда не умрет в будущей истории возрождения Великой Святой Руси. Семя брошено. Оно упало сейчас еще на мало подготовленную почву, но грядущая буря ужасов коммунистической власти разнесет это семя по широкой ниве земли Русской и при помощи безграничной милости Божией принесет свои плодотворные результаты. Я горячо верю, что Россия вновь возродится в Россию Христа, Россию Помазанника Божия, но что теперь мы были недостойны еще этой великой милости Всевышнего Творца… »
Красные преследовали очень неуверенно, и это дало возможность легко оторваться от них и спокойно отступать по заранее намеченному плану. Группа генерала Смолина отходила в район станции Пограничной; Группы Молчанова и Бородина – вдоль Западного берега Амурского залива на Посьет, а Группа Глебова – на Владивосток, где она должна была сесть на суда. Владивосток пребывал в панике, но 16 октября в город приехал Дитерихс и, насколько это было возможно, навел в нем порядок. Поскольку русских кораблей не хватало, Воевода добился разрешения использовать для перевозки семей военных и беженцев японские транспорты. Сам Дитерихс со своим Штабом выехал из Владивостока в Посьет вечером 21 октября на маленьком пароходе «Смельчак», а 24-го туда же прибыл со своей Группой генерал Глебов. Часть людей сошла на берег, а остальные направлены морем в корейский порт Гензан. Сибирская флотилия адмирала Старка уходила из Владивостока последней 25 октября, в тот же день, когда город окончательно покидали японцы. Группа Смолина перешла в полосу отчуждения КВЖД у станции Пограничная, столкнувшись здесь с откровенной неприязнью китайских властей. Через несколько дней после перехода границы и сдачи оружия солдаты были отделены от офицеров и отправлены в эшелонах в сторону станции Маньчжурия (к границе РСФСР); по дороге большинство из них бежало. Офицеры были отправлены в лагерь в Цицикар. 26 октября во Владивосток торжественно вступили части НРА, а 14 ноября 1922 года «независимая» Дальне-Восточная Республика была ликвидирована за ненадобностью и присоединена к РСФСР.